Полицейское управление (сборник)

Каунитц Вильям Дж.

Скэнлон по прямой связи доложил комиссару полиции о том, что произошло на Кристи-стрит, и поинтересовался, что ему делать дальше.

— Оповестите всех, кого надо, лейтенант.

Скэнлон сообщил начальникам следственных отделов южного Манхэттена и северного Бруклина об аресте Хэмила, а те, в свою очередь, передали сообщение начальнику следственного управления Голдбергу, который тотчас состряпал заявление для газетчиков.

В коротком выпуске новостей, прервав телепередачи, сообщили, что полиция Нью-Йорка ведет допрос подозреваемого в убийстве по делу

Галлахера — Циммерман. Вскоре весь 7-й участок был переполнен репортерами.

Скэнлон предпочел бы допросить Хэмила в своем участке, но инструкции предписывали проводить первый допрос после задержания в участке, на территории которого был произведен арест, в данном случае это был 7-й участок. Хэмила заперли в напоминающей клетку комнате для допросов с толстыми бетонными стенами и стеклами с односторонней светопроводимостью.

Скэнлон почувствовал нарастающее раздражение. Он прекрасно понимал, что вся эта возня с Хэмилом ведет в тупик и они попросту теряют время. Он вошел в комнату для допросов и уселся за стол напротив задержанного. Покачивая головой, Скэнлон разглядывал лицо Хэмила.

Губы Хэмила тронула бледная улыбка.

— У вас ничего нет против меня, вы это прекрасно знаете.

Скэнлон нагнулся к нему.

— Я буду откровенен с тобой и расскажу, что у нас есть против тебя. Во-первых, нападение второй степени тяжести на детектива Хиггинс. Во-вторых, найденный у тебя глушитель — это незаконное хранение оружия, то есть преступление четвертой степени тяжести. У тебя было найдено достаточно наркотиков, чтобы предположить незаконную торговлю, — преступление третьей степени. И последнее, твое оружие и стрельба в нас — покушение на жизнь офицера полиции, вторая степень тяжести.

Хэмил скрестил руки на груди и стал покачиваться на стуле.

— Ерунда.

— Эдди, я всю жизнь отправляю в тюрьму таких, как ты.

Хэмил нервно провел рукой по волосам.

— Ну что, Эдди, поговорим, — предложил Скэнлон.

— Отвали.

— Умный человек вначале бы выслушал.

Взгляд Хэмила упал на стекло с односторонней светопроводимостью.

— Хорошо, я слушаю.

— Я хочу знать, что произошло между тобой и Тикорнелли, а также — где ты находился во время убийства лейтенанта Галлахера и Йетты Циммерман.

На лице Хэмила отразилось облегчение.

— Это все?

— Это все, Эдди.

— Что будет, если я расскажу?

— Тогда я постараюсь, чтобы предъявленное тебе обвинение не включало в себя некоторых пунктов. Когда тебя вызовут на предварительное слушание, твой адвокат сможет отклонить обвинение из-за незаконности задержания.

— А оружие и стрельба?

— Какая стрельба?

Хэмил удовлетворенно улыбнулся.

— У меня сейчас условный срок, и если меня в чем-то обвинят, мне дадут семь или восемь лет за вооруженный грабеж.

— Я все улажу. Ты не попадешь в тюрьму, я обещаю, — лгал Скэнлон.

— Ну что ж… — Хэмил потер руки. — Я занял у Тикорнелли деньги, но не мог их вернуть. Произошло недоразумение.

— Выкладывай все, Эдди.

Хэмил рассказал, что,

когда он дважды просрочил долг, Тикорнелли послал трех горилл «поговорить» с ним. Его крепко избили, ему пришлось подсуетиться, чтобы вернуть деньги Тикорнелли, на это ушло три недели.

— Я проверил документы. Ты поступил в больницу Святого Иоанна с пулевыми ранениями. Это дело рук Тикорнелли?

— Он не имел к этому никакого отношения, — раздраженно ответил Хэмил. — Это только слухи. Так случилось, что в то же время я встречался с одной кубинкой. Ее старик узнал о нас и послал несколько родственников «навестить» меня. Я едва выжил. Эти кубинцы, Скэнлон, до сих пор живут в каменном веке. Мне пришлось потрудиться сверхурочно, чтобы откупиться от них. Эта девка мне дорого обошлась.

— Кто-то тогда пытался убить Тикорнелли, это, часом, не ты?

Хэмил облокотился на стол.

— Почитай мое досье, Скэнлон. Я грабитель и любовник, я никогда не был мокрушником. Я никогда не пытался убить ни Тикорнелли, ни кого другого. — Хэмил помахал пальцем. — Стоило тебе почитать тогдашние рапорты, и ты бы увидел, что между макаронниками шла война. Тикорнелли пытались убить его же соотечественники.

— Где ты был, когда убивали Галлахера и старуху?

Хэмил подавил улыбку.

— У меня самое лучшее алиби в мире. Я в это время отмечался в своем участке. Можешь проверить.

— Ты работаешь в Гринпойнт, Эдди. Почему же ты живешь в Манхэттене, да еще под чужим именем?

— Люди моей профессии стараются не светиться, лейтенант.

Скэнлон поднялся со стула.

— Так мы договорились?

— Да, Эдди, мы договорились.

В комнате детективов 7-го участка кипела жизнь. Детективы сидели у телефонов, отвечая на вопросы начальников, желающих знать, кто, где, когда и почему арестовал Эдди Хэмила. Начальник участка стоял в приемной, сдерживая толпу репортеров. Детективы 93-го участка оформляли арест Хэмила.

Скэнлону не терпелось уйти отсюда и продолжить расследование, но он знал, что придется сидеть в 7-м участке до тех пор, пока не будут выправлены все бумаги и сделаны все доклады. По традиции, детективы, производившие задержание, сами заполняли все официальные документы.

Скэнлон позвонил комиссару полиции из кабинета начальника участка, пересказал разговор с Хэмилом и повторил, что, по его мнению, они напрасно теряют время и силы. Комиссар согласился, но приказал Скэнлону продолжать. Ему нужно было время, чтобы отделаться от газетчиков.

Скэнлон вышел из кабинета и подошел к Хиггинс.

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, Лу.

— Подай рапорт о предоставлении отпуска по ранению при исполнении служебных обязанностей.

Она выронила ручку и подняла на него глаза.

— Я не хочу с этим связываться, Лу. Придется брать показания очевидцев, проходить всех врачей, заполнять уйму формуляров, давать объяснения дежурному капитану. Я себя неплохо чувствую.

Наклонившись над нею, Скэнлон положил руку на пишущую машинку и сказал: