Полицейское управление (сборник)
Шрифт:
Сидевший за рулем коренастый коротышка спросил лейтенанта:
— Кратчайшим путем или хотите осмотреть достопримечательности?
— Хочу, чтобы ты пошевеливался! — завопил Скэнлон.
— Хорошо, Лу, — испуганно согласился водитель. — Мы доедем за несколько секунд.
Второй полицейский, худощавый молодой человек лет двадцати с небольшим, включил мигалку и взял рацию.
— Девяносто третий, Адам, — диспетчерской.
— Диспетчер слушает.
— Направляюсь в Сто четырнадцатый по заданию начальства.
— Понятно, Адам. Оповестите
Машина уже разворачивалась, когда Скэнлон увидел Германа Германца, выбегающего из участка. Скрепя покрышками, машина пронеслась под массивным пролетом моста Куинсборо, миновала одинаковые небоскребы Куинсбриджа и электростанцию «Кон Эдисон» на бульваре Вернон.
Скэнлон почувствовал, как в нем нарастает раздражение. Он должен был вспомнить о гардеробе, когда Колон вышел из дежурки переодеваться. У большинства полицейских есть шкафчики в участке, куда они кладут одежду и личные вещи. Он снова и снова клял себя за головотяпство. У Харриса в 114-м вполне мог быть лишний шкафчик. Существует ли более надежный тайник для улик по делу об убийстве, чем шкафчик в полицейском участке, помеченный именем работника, уже давно вышедшего в отставку или переведенного в другое место? Идеальный тайник, доступный в любой день недели, в любое время дня. Скэнлон чувствован, что он прав. Он попросил сидевшего впереди полицейского дать ему рацию.
— Переключи на третий канал, — приказал Скэнлон.
Когда полицейский исполнил приказ, Скэнлон передал в эфир:
— Ренегат-Центр — Ренегатам 1, 2, 3, 4. Центр предполагает, что объект направился в Сто четырнадцатый участок. Всем группам немедленно прибыть туда.
Из рации донеслось торопливое: «Есть!»
До 114-го оставался квартал. Перед зданием участка стояло такси. Затор на бульваре Астория не давал проехать.
— Выключите мигалку и сирену, — приказал Скэнлон. — Доберемся в объезд.
— Лу, что происходит? — спросил водитель, в его юношеском голосе сквозили тревожные нотки.
Машина выехала на тротуар, миновала пробку, рассеяла поток пешеходов и снова оказалась на мостовой.
Харрис выбежал из участка с коричневым рюкзаком в руке.
Полицейская машина резко затормозила позади такси. Скэнлон выскочил на тротуар.
— Харрис!
Сержант пригнулся, чтобы сесть в такси, но остановился, услышав голос Скэнлона. Он медленно попятился и посмотрел на стоявшего перед ним человека. Они будто застыли, испепеляя друг друга взглядами. Полицейские вышли из машины и стояли, будто зеваки, увидевшие что-то любопытное. Харрис посмотрел на рюкзак, медленно обошел такси и стал на мостовой лицом к Скэнлону. Потом бросился к туннелю Триборо.
Скэнлон крикнул «Стой!» и поспешил следом.
Харрис подбежал к насыпи и швырнул через нее рюкзак, потом развернулся и помчался к Стейнвей-стрит. Скэнлон подбежал к ограждению и, нагнувшись, посмотрел вниз на шоссе. Синяя машина переехала через рюкзак, потом еще одна, и еще. Показав рукой на шоссе, Скэнлон велел стоявшим рядом полицейским:
— Остановите
А сам побежал за Харрисом.
Полицейские стояли на ступеньках у входа в участок. Они недоуменно переглядывались, не понимая, что происходит.
Харрис бежал по обочине дороги. Налетев на велосипедиста, он споткнулся. Мальчик и велосипед упали на тротуар. Восстановив равновесие, Харрис понесся к Сорок первой улице и скрылся за углом.
Скэнлон обогнул угол и резко остановился, увидев Харриса. Тот привалился к стене и зажигал сигарету.
— Какими судьбами, Лу? — глумливо протянул Харрис.
Скэнлон схватил его за плечи и повернул лицом к стене.
— Ты арестован, сержант. Ты имеешь право молчать… — Он ознакомил задержанного с его конституционными правами и обыскал, отняв револьвер и полицейский жетон.
Комната для допросов в 114-м участке была звуконепроницаемой, со стенами из стекла с односторонней светопроводимостью, но тесной и душной. Скэнлон и Харрис сидели лицом к лицу за небольшим столом. Герман Германец и Джек Фейбл смотрели на них из соседней комнаты. У Харриса в качестве вещественного доказательства изъяли ковбойские сапожки и выдали ему больничные шлепанцы.
— Как самочувствие, Харрис? — самодовольно спросил Скэнлон, поигрывая пачкой «Де Нобили».
— Я хочу, чтобы мне вернули мои сапоги.
— Потом. Сначала поговорим о Галлахере и Циммерманах.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Мне нечего сказать тебе и этим дуракам за стеклом. Вызывайте моего адвоката.
— Тебе станет легче, если ты все расскажешь, Джордж.
Харрис рассмеялся ему в лицо:
— Неужели ты и впрямь думаешь, что на меня подействует этот детский лепет? Мне станет легче! Чепуха!
— Миссис Галлахер все рассказала, — нагло врал Скэнлон. — Она согласилась выступить свидетелем против тебя.
— Это замечательно. Надеюсь, вы мило побеседовали. А сейчас позови мне адвоката.
— Дюжина людей видела, как ты бросил рюкзак на шоссе. Мы нашли содержимое.
Харрис прищурился.
— Какой рюкзак?
В комнату заглянул Герман Германец.
— Можно тебя на минуту, лейтенант?
Скэнлон оттолкнул стул, поднялся и вышел. Броуди и Кристофер ждали в соседней комнате.
— Винтовки и дробовика в рюкзаке не было, — сказал Броуди. — Мы нашли грим и накладные усы, а также инструменты: ломик, отвертку и молоток.
Скэнлон выругался по-итальянски.
— Там остановили движение на юг, — сказал Кристофер. — Ребята из Бронкса сделали это еще до нашего приезда. Все движение направлено через пропускной пункт, допрошены все водители. Четыре свидетеля видели, как водитель темно-зеленого «шевроле» вильнул в сторону, чтобы не наехать на рюкзак. Водитель остановил машину, вылез, подошел к рюкзаку и вытащил чемоданчик и что-то похожее на ружье. Он вернулся в машину и исчез непонятно куда.
— Видимо, он проехал до того, как остановили движение, — предположил Броуди.