Полигон смерти
Шрифт:
А вот по поводу самой ситуации не удержался. Согласитесь, вопрос вполне животрепещущий и актуальный:
— Виктор Иванович, а это, вообще, нормально, что за вами «хвост»?
— Ты хотел сказать «за нами»? — уточнил Гордеев.
— Нет, именно «за вами». За нами-то — ладно, мы приезжие, интересные, непонятные… А вот вы — замначальника УФСБ. И за вами «хвост»? На вашей же «земле»?! Как по мне, так это вообще верх наглости.
— Согласен, — кивнул Гордеев, даже не попытавшись брызнуть амбициями. — Обнаглели вконец, дальше некуда. Когда в первый раз заметил,
— И давно? — спросил Ольшанский.
— Перепой? С Нового года. Даже раньше, с католического Рождества.
— Да ладно, это общенациональное, можно сказать, системное, так что ничего страшного, — бодренько ввернул доктор.
— Я про «хвосты». — Ольшанский состроил служебную физиономию.
— Это, вообще, шутка такая была, — засмущался Гордеев. — Хе-хе… Не получилось? Ну да ладно. «Наружку» позавчера заметил. А вообще, вся эта непонятная «движуха» началась перед Новым годом.
— А почему, в таком случае, «сигнал» пошел только позавчера? — спросил доктор.
— Потому что до позавчера всё было просто «непонятное», — шумно вздохнул Гордеев. — А позавчера началось «странное».
— Например?
— «Наружка» — не странное?
— Ну, в общем… А ещё?
— Ещё… Гхм… Начальник мой пропал.
Ольшанский с доктором переглянулись, и у обоих натурально вытянулись физиономии.
Нормальная реакция. Не каждый день, знаете ли, пропадает начальник УФСБ области.
— А почему тогда в сводке об этом — ни слова? — обескураженно уточнил Ольшанский.
Гордеев дал разъяснение по ситуации: начальник в отпуске. Он заядлый рыбак и охотник, тут в окрестностях есть где разгуляться в этом плане, так что частенько катается с друзьями на сафари. Бывает и так, что отсутствует по два-три дня кряду. Но вот нюанс: в машине его оборудована спутниковая связь, так что до недавнего времени с ним можно было пообщаться буквально в любой момент из любой точки земного шара. Работа такая, по-другому нельзя.
А в этот раз начальник уехал на охоту и больше суток не выходит на связь. Шум подымать не стали, мало ли — праздник, каникулы, нирвана, декаданс, решили сначала разобраться своими силами и неофициально отправили три поисковые группы. Результатов пока нет, но вполне отчетливо прослеживается некая нездоровая тенденция. И чутьё подсказывает Гордееву, что будут эти результаты либо неприятными, либо совсем страшными.
Учитывая тот факт, что на неделе в соседних регионах почти одновременно случились три громких и масштабных ЧП, Гордеев не стал дожидаться, когда всё станет совсем плохо, и на всякий случай решил подстраховаться: в формате плановой профилактики по «Красному Коду» (признаки подготовки к насильственному свержению Государственной Власти и саботажа функционирования Органов Управления) запросил помощь из центра. Ждал, что пришлют бригаду матерых «центровых» оперативников из родного ведомства… И маленько промахнулся. Все полезные люди из родного ведомства обслуживают вышеназванные ЧП, так что прислали прокурора,
А получилось так потому, что директор этой службы входит в состав Особого Комитета, который как раз курирует всё, что связано с «Красным Кодом». Кроме того, вся нездоровая возня последних двух недель происходит преимущественно в одном из промышленных городков областного подчинения. На территории этого городка располагается крупнейший в России химкомбинат «Черный Сентябрь» с «площадками» особого допуска, а это прямая юрисдикция нашей службы.
Вот, собственно, и все предпосылки нашей командировки. Вот вам и объяснение, отчего нас встретили без должного радушия.
Не нас ждал Гордеев.
Не гости ему тут нужны, тем более из сторонней Службы, а коллеги, мастера-оперативники, которые помогут быстро разобраться со всеми странностями и недоразумениями нынешних «новогодних каникул».
Добравшись до пригорода, почти сразу съехали с магистрали на примыкающее шоссе, дважды повернули и оказались на неширокой улочке частного сектора.
Гордееву опять кто-то позвонил, он ответил «ага, понял… понял…» и скомандовал:
— Пристегнитесь.
Мы послушно пристегнулись.
Здесь был обещанный «каток», слегка присыпанный свежим снежком. Очевидно, централизованное коммунальное обслуживание до этих мест не дошло, каждый хозяин самостоятельно чистил свой выезд, а дорогу окончательно не занесло только потому, что по ней регулярно катались — в том числе и на санях, судя по недавним следам полозьев.
— Здесь? — спросил доктор.
— Чуть дальше. — Гордеев ткнул пальцем в лобовое стекло. — Метров через пятьсот будет пустырь, там и развернемся.
Доктор дважды притормозил, проверяя, как «Волга» держится на дороге: сначала на малой скорости, потом, немного разогнавшись, ещё разок, с ощутимым заносом, удовлетворённо буркнул «пойдёт» и прибавил ходу.
Мы уже приближались к пустырю, когда в двухстах метрах сзади возник тёмный силуэт внедорожника.
— А вроде был светлый седан? — напомнил Ольшанский. — В «два лица» ведут?
— Точно, — кивнул Гордеев. — Грамотные, мерзавцы. Моя школа.
Затем он позвонил кому-то и сказал одно слово: «Приготовились».
— Что делаем после манёвра? — уточнил доктор.
— Тараним со сносом на обочину, — не стал скромничать Гордеев и испытующе глянул на доктора: — Сделаем?
— Сделаем, — небрежно кивнул доктор.
Гордеев хмыкнул и покрутил головой. Ему явно нравилась уверенность нашего доктора.
Мы въехали на пустырь, и тут Гордеев, спохватившись, спросил, есть ли у нас оружие.
Вовремя. Спросил бы ещё в момент захвата — вообще было бы здорово.
Ольшанский ответил за всех, что оружия у нас нет, и, как бы оправдываясь, добавил: это не потому, что мы беспечные оболтусы, а просто по обстановке. Мы ведь сюда прибыли не воевать, а собирать слухи и проводить рекогносцировку.