Полигон смерти
Шрифт:
— Точно всё?
— Ну, по крайней мере, повторил: разгоняется, мчится в проезд… Показал, что будет сворачивать. Сейчас стоит, ждёт команды.
— Ну всё, ребята, собрались, — сказал майор. — Надо всё сделать быстро и грамотно. Второго шанса не будет…
«Быстро и грамотно» применительно к нашему случаю выглядело так: взяли раненых из зала и вдоль стеночки, на карачках, двинулись к пожарному выходу.
Насчёт грамотности ничего не скажу (я в таком мероприятии участвовал впервые, судить не могу), но получилось в самом деле довольно быстро. Через три минуты в фойе осталось только напряжённо
Последнее, впрочем, меня пока что не беспокоило — я вполуха слушал, как спорит начальство, и напряжённо всматривался в чуть подсвеченную догорающим костром темноту зрительного зала.
Они не забрали своих убитых.
Вот так номер…
Что ж, очевидно, этому есть какое-то рациональное объяснение.
Очевидно, что в трюме БТР тесно и найдётся место только для тяжело раненных и тех, кто не может самостоятельно передвигаться. Все прочие тоже ранены, они с трудом могут дотащить и погрузить «тяжёлых», так что забота о мёртвых закономерно отодвигается на второй план.
Это если мыслить рационально.
Но меня это почему-то покоробило, и… как бы это правильно сформулировать… Опечалило? Нет, в тот момент было не до сантиментов, я уже весь горел в предвкушении предстоящего боя, «мандраж гонял», старался ровно дышать, чтобы не показать страх перед посторонними людьми, настраивался, одним словом.
Скажем так: меня это обстоятельство обескуражило и навело на нехорошие мысли. То есть если я погибну, меня вот так же бросят где попало, на улице или в каком-нибудь полуразрушенном здании. Я-то им вообще никто, пришлый, чужак. Ну и дальше по смыслу: потом меня будут грызть собаки и клевать разные хищные птицы… Брр…
— Нет, я не останусь, — категорически отказался штатский. — Можете сразу меня расстрелять, но я не останусь. Я плохо бегаю, вы же в курсе, ну какой с меня бегун? Упаду, в судорогах забьюсь, ещё потом со мной возиться придётся — подведу и подставлю всех!
А дело в том, что кому-то надо было остаться здесь и прикрыть эвакуацию.
Майор настаивал на простом решении: уходим все разом через проезд, «тяжелых» и тех, кто не может быстро двигаться, — в десантное отделение БТР, остальные под прикрытием брони дружно топают следом и по нехитрому расчёту скупо прикрывают отход (патронов осталось мало). Для невоенных уточню — иными словами, те, кто прячётся за бронёй, поочёрёдно стреляют в сторону здания ОВД, не давая засевшим там стрелкам вести прицельный огонь по БТР.
Вопрос о том, чтобы всем грузиться и ехать на БТР и таким образом значительно выиграть в скорости, даже не рассматривался. С учётом тяжелораненых под броню не влезет даже половина личного состава, так что вторую половину, которой придётся ехать на броне, почти наверняка расстреляют буквально за считанные секунды.
— А пулемёты БТР… — заикнулся было я.
— В комнате для хранения оружия, — желчно заметил штатский. — Как в любом нормальном бардаке: БТР — в парке, пулемёты и боезапас — в отделе. Инструкция, бл…!
Угрюмый был категорически против «простого решения». Я так понял, что он был местным «боевиком», плотно разбирался в военном деле, и поэтому майор, хоть и через матюки и явное нежелание, вынужден
Угрюмый считал, что одновременная эвакуация всех разом и прикрытие на ходу — это дважды неправильно.
Во-первых, потому что на ходу нормально никто не прикроет.
— Через «порты» и верхние щели [7] не постреляешь: угол не позволяет, обзора нет, да и на ходу попробуй прицелься…
7
«Порты» и «щели» — очевидно, Угрюмый имеет в виду боковые амбразуры с шаровыми опорами и специальные лючки в верхних люках.
Про стрельбу с земли вообще говорить не приходится: люди будут бежать изо всех сил и при этом инстинктивно жаться к броне. В такой обстановке работать прицельно невозможно, если кто-то и будет стрелять, то в белый свет как в копеечку и зря жечь патроны.
Во-вторых, БТР с пехотой — это по факту одна цель, по которой можно вести сосредоточенный огонь, особенно при отсутствии нормального прикрытия. Если же оставить здесь, в фойе, группу прикрытия, это уже будет две цели с хорошим разносом по фронту. Если же рассредоточить даже двоих бойцов по простенькой схеме и правильно перемещаться, это уже будет три цели, две из которых могут целенаправленно вести постоянный беспокоящий огонь, что делает их приоритетными целями (стреляют в первую очередь в того, кто ведёт по тебе огонь, а уже во вторую очередь по инертной цели) и в итоге значительно усложняет задачи тех, кто засел в здании ОВД.
По замыслу угрюмого, БТР из проезда ДК проскочит за мэрию, оставит там пехоту, затем развернется, разгонится и рванет через площадь по крутой дуге, в верхней точке которой перекроет крыльцо ДК от огня со стороны ГОВД и встанет примерно на семь-десять секунд.
За эти секунды группа прикрытия пробежит три десятка метров от крыльца к БТР. Все прочие в это время будут из-за угла мэрии массово жечь последние патроны, прикрывая группу прикрытия (пардон за тавтологию) и неподвижный БТР.
А затем уже можно быстренько убираться за мэрию.
Вот такой план. Подъезжать вплотную к крыльцу не стоит, здесь нет места для манёвра, обратно придётся сдавать задом, а это под массированным огнём, мягко говоря, неловко и чревато.
Таким образом, по задачам выходит, что в группе прикрытия должны быть наименее раненные бойцы, с обязательным условием — «на здоровых ногах». И оказывается, что во всей толпе у нас таких всего трое: сам угрюмый, штатский и ваш покорный слуга.
Как видите, меня определили в группу прикрытия, даже не спросив на то моего соизволения. На это, впрочем, я не то что не обиделся, а даже был рад. Теперь я в боевом расчёте и меня здесь не бросят как ненужный элемент. (Диким псам и хищным птицам не вкусить моей плоти.)
Майору в этом плане не нравился момент, когда БТР придётся стоять семь-десять секунд, перекрывая крыльцо.
— Спалят, на хрен! — убеждённо заявлял майор. — Ну куда, к чёрту — десять секунд торчать на месте! А потом ещё из дуги выходить на минимальной скорости, пока разгонится… Да можно трижды хорошо прицелиться и отработать.
— Не спалят, — так же убеждённо отвечал угрюмый. — Семь секунд! Даже не десять — семь, нам хватит. Саша, ты как бегаешь?
— Как лось, — заявил я и нисколько не приукрасил.