Полигон смерти
Шрифт:
Одной из таких ошибок почти наверняка должна стать деревня Макеевка. Дело в том, что левая граница Коридора (если ехать от моста) проходит по западной околице деревни. Получается, что почти вся деревня находится в Коридоре. Вне Коридора — четыре дома на западной оконечности деревни, сразу за которой пролегает огромный овраг, протяжённостью несколько километров.
По расчётам ЧП, любой войсковой командир, получивший участок для блокирования в районе Макеевки, непременно допустит ошибку и хотя бы один танк, но обязательно загонит в Коридор. Хотя бы уже лишь потому, что
И вот этой ошибкой ЧП непременно воспользуется.
Остановившись возле усадьбы, расположенной почти на границе, внутри Коридора, ЧП с Феликсом постучали в калитку и после недолгого ожидания пообщались с хозяйкой, бойкой словоохотливой старушкой, облачённой в выцветший от времени плюшевый жакет.
Спустя пару минут старушка с большим энтузиазмом согласилась сдать полдома и сарай под инструменты для «геодезистов», взяла предоплату и распахнула калитку: хоть сейчас заходи и живи.
— Сейчас не заедем, нам ещё работать надо. А вот часа через два товарищи наши подъедут, приборы подвезут. Вот этот сарай, да? Замечательно, как раз всё влезет.
Напоследок выбрали наиболее удобные места для установки веб-камер и поехали в Арсенал.
Похоже, химикам сегодня отдыха не видать: им прямо сейчас придётся ехать сюда и оборудовать закладку с фосгеном.
Глава 11
АЛЕКС ДОРОХОВ. КАТЯ
В паре кварталов от площади я наткнулся на разграбленное автохозяйство и сделал небольшой привал.
Здесь было пусто и тихо, ворота всех боксов — настежь, из техники остались два стареньких «ЗИЛа» со спущенными колёсами и дочиста выпотрошенными кабинами. Добросовестные мародёры даже «сидушки» не поленились утащить.
Интересно, тут все городские предприятия в таком вот виде или это просто мне так повезло?
В мастерской нашёл масло и ветошь, не спеша обслужил оружие, а заодно немного успокоился и попробовал привести мысли в порядок.
Кстати, насчёт «привести мысли в порядок».
Это только звучит просто, а на деле, скажу я вам, всё было значительно сложнее и драматичнее.
Вчера здесь был образцовый провинциальный городок с сохранившимися почти в первозданном виде советскими традициями, народными гуляньями, бесплатными блинами и конкурсами детского творчества.
А сегодня этот городок отрезан от всех благ цивилизации, в нём творится такая чертовщина, что любой фильм ужасов отдыхает, а силы правопорядка расстреляны на центральной площади и повешены на гастрономах с назидательными табличками.
Теперь представьте, что это не хроники каких-то боевых действий на Ближнем Востоке, а всё происходит с вами, здесь и сейчас. И вы не просто сторонний наблюдатель откуда-то из уютного убежища, а непосредственный участник событий. Более того, вы десять минут назад вышли из боя, в котором вам повезло остаться в живых отнюдь не из-за личных бойцовских качеств, а благодаря самоотверженности старших товарищей.
Ну вот и подумайте, легко ли после всего этого привести мысли в порядок. Если же вам недосуг заниматься такими неприятными психологическими
По мере того как я отходил от лихорадки боя, у меня возникало плохо поддающееся волевому контролю желание закатить дикую истерику. Больше всего на свете в тот момент мне хотелось орать, выть, стучать башкой о стену, плакать навзрыд и громко жаловаться кому попало на свою нелёгкую и страшную Судьбу. Хотелось жутко, неудержимо, до ломоты в зубах, пожарного набата в ушах, и острой, давящей боли в сердце.
Я по жизни не совсем турист, кое-что испытал и знаю, что при отсутствии иных решений цивилизованного плана такие состояния лечатся немедленными приёмом алкоголя или сильнодействующих транквилизаторов. Проще говоря, надо нажраться до поросячьего визга и впасть в блаженное забытье.
Увы-увы, это только в современных романах лихие попаданцы-выживальщики непринуждённо шарахаются по боевым зонам и на разных заброшенных предприятиях находят приятные «нычки» с алкоголем, провиантом, боеприпасами и прочими полезными штуковинами.
Типа так: «…В одном из шкафчиков раздевалки Попа Данец нашел благоухающий салом рюкзачок, в котором что-то зазывно булькнуло…»
Нет, ни фига там не булькало и даже не было ни единого намёка на «нашёл». В автохозяйстве, где я укрылся, всё было буквально выпотрошено и вывернуто наизнанку, отсюда утащили всё, что представляло хотя бы какую-то минимальную ценность.
Интересно, кто всем этим занимается? Что за люди, какие мотивы ими движут? Впрочем, это уже вопросы иного порядка, над этим стоит подумать позже.
В общем, на алкогольную релаксацию рассчитывать не приходилось, нужно было выходить из ситуации другими методами.
— Тихо, Саша, тихо… — уговаривал я себя, сжимая кулаки и до крови кусая губы. — Нельзя орать, враги кругом, тихо надо…
Помогло то обстоятельство, что мне доводилось бывать в схожих ситуациях, не столь глобальных и трагичных, разумеется, но некоторый опыт такого рода у меня всё же имелся.
Для того чтобы задавить истерику и обуздать слабо поддающиеся контролю рефлексии (или как противоположность — справиться с отчаянием и не впасть в полную прострацию), нужна целеустремлённость и чётко сформулированная задача, ради которой стоит жить и бороться.
Такая задача у меня была: как можно быстрее выбраться из этого ада и попасть в цивилизованное место, где есть телефонная связь или хотя бы доступ к Сети.
Была также и задача второго плана: если повезёт, по ходу дела добраться до старших товарищей, оставленных на даче Гордеева.
Да, можно не подсказывать, я и сам заметил, что приоритеты сместились. Если раньше нужно было во что бы то ни стало добраться до старших товарищей, то сейчас возникали сомнения в первоочередной ценности этого движения. Товарищи могут с равным успехом удрать оттуда, попасть в плен или погибнуть. Не дай бог, конечно, но в такой ситуации нужно учитывать все варианты. То есть я, конечно, постараюсь добраться до «явки», но если по дороге возникнут некие обстоятельства в пользу главной задачи, раздумывать не стану.