Полигон
Шрифт:
За окном палаты потемнело, по стеклу косо хлестнули первые капли дождя.
– Не знаю...
– после длительного размышления ответил Даркоф.
– Я имею в виду: после того как вы получили задание выехать на космодром, кто-нибудь крутился возле турбохода?
– Да вроде никто...
– Вроде или никто? Подумайте хорошенько, - настаивал Кин.
– Никто, - твердо сказал, поразмыслив, Даркоф.
– Точно вам говорю.
– Где вы находились, когда получили задание?
– У себя в кабине, где ж еще. Гронски брякнул по присебейчику, передал приказ. Ну, я стал проверять систему, сделал продувку.
– Парень старательно
– Вчера штуцер правого бака подтекал, я сразу сменил прокладку. Нормально села. Потом пришел квадрат, и мы сразу погнали на космодром.
– Никуда не отлучались?
– Нет. Отпуском клянусь, нет. А ведь это вас грохнуть хотели, инспектор, вдруг сообразил наконец Даркоф.
– По-видимому, да. Ладно, не буду вас больше мучить.
– Кин поднялся с табурета.
– Поправляйтесь, а на досуге еще подумайте. Припомните все детально. Хорошо?
Посещение окончилось ничем. Однако мина не могла сама подползти и запрыгнуть в двигатель, до таких взрывных устройств еще не додумались. Наверняка парень упустил из вида какую-то мелочь. Ну, скажем, отлучился справить нужду, а теперь напрочь забыл. Да это и неудивительно после такой травмы и общего наркоза. Может, еще вспомнит, когда у него прояснится в голове.
На прощание Кин сердечно пожал влажную от испарины ладонь Даркофа, но тот вдруг задержал его руку в своей.
– Инспектор, погодите, - после секундной паузы попросил он.
Видимо, что-то важное вертелось у парня на языке, и наконец он решился. Кин снова опустился на табурет.
– В общем, хочу, чтоб вы знали, - облизнув пересохшие губы, заговорил Даркоф.
– Ко мне уже приходил наш главный рыбоглаз, Нариман. Спрашивал о вас.
– Что именно спрашивал?
– Ну, как вы себя вели, чем интересовались. Я ему сказал: разговор шел насчет здешних зверушек, а вообще, мол, не прислушивался.
Дождь начал хлестать вовсю, по оконному пластику снаружи зазмеились толстые водяные жилы. .
– Он расспрашивал только обо мне?
– уточнил Кин.
– И больше ни о чем?
– Да. Только это между нами, идет?
– Конечно. Спасибо, что сказали.
Кин постарался ничем не показать, насколько он близок к бешенству. У этих олухов под носом преспокойно трудится имперский агент, а они ищут, кем бы еще заняться на досуге. И ведь нашли, кретины.
– А еще я вот чего хочу вам сказать...
– продолжил Даркоф, окончательно отбросив колебания.
– Когда вы спросили квадрата насчет фабров, помните? Так вот, все было совсем не так, инспектор. Извиняюсь за выражение, квадрат вам хрей на лоб загибал.
– То есть?..
– Ну, когда пятерых космопехов замочили. Все было наоборот. Точно вам говорю, это у фабра башка на жопу съехала, вот он на ребят и набросился.
– Откуда вы это знаете?
– насторожился Кин.
– В гарнизоне разное говорят. Но я-то знаю, у этого фабра уцелела башка, и умнички из фабрконцерна утащили ее к себе в лабораторию. Значит, хотят разобраться, что там за неполадки.
– Раненый умолк.
– Продолжайте, пожалуйста.
– Ну, в общем, у меня все. А разве мало?
– Еще раз спасибо, Даркоф. Вы мне очень помогли.
– Да не за что, инспектор.
Дотошно выуживать из него подробности сейчас не стоило. Еще успеется, пускай парень сначала поправит здоровье.
Когда Кин вышел из лазарета, ливень обрушился стеной в быстро сгущавшихся горных сумерках. Опустив забрало шлема, он зашагал по мелким лужам обратно
Дело о стычке между солдатами и фабром поначалу являлось чисто формальным предлогом для поездки мнимого инспектора, но теперь оно вдруг стало чрезвычайно интересным. Кин чувствовал, что в его руках оказался ключ к происшедшему.
Свернув на ведущую к дому дорожку, издали он заметил у крыльца неподвижную фигуру фабра с плазменным ружьем наперевес.
3. Когда гроза, у нас все спокойно
Размашисто шагая к дому под щедрым ливнем, Кин почувствовал, как в нем проснулся охотничий азарт. Забавно вспомнить, ведь еще сутки тому назад, перед вылетом на Тангру, предстоящая миссия казалась ему рутинной и совершенно бесперспективной. Теперь совсем другое дело, притом вряд ли список сюрпризов исчерпан до конца.
Полыхнула молния, и почти сразу же раскатисто грянул оглушительный гром. Грозовой эпицентр шел над самым рудником.
Застывший у крыльца в напряженной позе биоробот, видимо, выслеживал какую-то притаившуюся тварь. На всякий случай Кин остановился, включил пневмоочистку залитого струйками воды прозрачного забрала, огляделся по сторонам. Ничего подозрительного не обнаружилось, но все же он положил руку на застежку кобуры, и это неожиданно вывело фабра из столбняка. Шагнув навстречу Кину, тот вскинул ружье к плечу. Грозное дуло нацелилось контрразведчику в живот, казалось, еще миг, и грянет выстрел.
Кин вовремя пресек свою рефлекторную попытку выхватить икстер из кобуры, что граничило с верным самоубийством. Несколько тошнотворно тягучих секунд они стояли неподвижно друг напротив друга, человек и уродливый коротышка с ружьем, готовым выплюнуть микроскопический шарик плазмы. Фабр вел себя совершенно загадочным и непредсказуемым образом, но его палец недвусмысленно лежал на гашетке. Кину померещилось, что перед ним стоит спятивший вооруженный мальчишка, и мелкая противная дрожь охватила колени. Он не мог даже вообразить, какой бред сейчас клубится в хваленом карбосиликоновом мозге биоробота.
Внезапно еще раз небо располосовала молния, и при ее мертвенном свете по лицу фабра метнулась кривая судорога. Кина осенила догадка, от которой легче не стало. Какая унизительная нелепость - стоять и ждать смерти оттого, что грозовые разряды вторглись в искусственный интеллект и вызвали перебои в его функционировании. Цепенея от страха, он медленно повернул руки ладонями вперед, демонстрируя отсутствие оружия, затем сделал шаг в сторону. Дуло ружья чуть сместилось, будто привязанное невидимой нитью к пряжке портупеи. Неподвижная приземистая фигура в косых струях ливня, охваченная смертоносным безумием, держала его на мушке. Выстрел мог последовать в любой момент, однако биоробот медлил, как будто издевался или решил спровоцировать попытку сопротивления. Усилием воли Кин подавил истерическое желание выхватить икстер и броситься наземь, стреляя в падении. Против фабра с его нечеловечески быстрой реакцией такая попытка заведомо не могла увенчаться успехом.