Полигон
Шрифт:
Сквозь шум дождя Кин расслышал позади себя хлюпанье луж под ногами бегущего человека. Обернуться ему не хватило духу. Он почему-то был уверен, что лишь прямой взгляд глаза в глаза удерживает фабра от того, чтобы открыть стрельбу. Кин решил не проверять, насколько эта догадка верна.
– Стойте спокойно, - тяжело дыша, посоветовал подбежавший Ронч, становясь рядом с Кином.
Ствол ружья качнулся из стороны в сторону - похоже, фабр пришел в замешательство, обнаружив перед собой еще одну живую мишень. Затем он перебросил ружье на согнутую в локте левую руку и медленно попятился к крыльцу.
– Что это
– с облегчением покосившись на Ронча, спросил Кин.
– Не знаю, - буркнул тот.
Немного потоптавшись возле дверей дома, биоробот пристально уставился куда-то вбок, снова взял оружие на изготовку и, споро перебирая короткими ногами, направился в сторону проволочного заграждения.
– Не знаете, а встали под выстрел?
– изумился Кин, провожая взглядом несуразную кургузую фигуру фабра.
– Да он бы не выстрелил.
– Я вас не совсем понимаю, Ронч. Откуда такая уверенность?
Тот пожал плечами, словно удрученный необходимостью разъяснять прописные истины.
– Знаю я эту их манеру. Иногда на них что-то находит. Куражатся, в общем.
– Вы только что сказали, что не знаете, что с ним такое, - допытывался Кин, слегка раздраженный отсутствием логики в словах квадр-офицера.
– Ну, этого, по-моему, никто не может знать. Даже яйцелобые.
Слегка огорошенный, Кин уставился в ясные голубые глаза Ронча. Занимаясь делом агента по кличке Туман, он дотошно изучил уйму документации, посвященной лабораторным и полевым испытаниям фабров. Там нигде не содержалось даже намека на то, что биоробот может вести себя иррационально. Наоборот, превозносились их отменные умственные способности, высокая обучаемость, стопроцентная исполнительность и тому подобное.
– Пойдемте, - сказал Кин.
– У меня в чемодане найдется кой-чего хлебнуть по такому случаю, составите компанию.
Поднявшись к себе в комнату, он снял шлем и бронекостюм, который пятнал пластиковый мох пола крупными каплями воды. Ронч последовал его примеру. Из-под пакета со сменой белья Кин извлек бутылку злаковой и набор титановых стаканчиков, затем ногой задвинул чемодан обратно под кровать.
– Еще нет и восьми по местному времени.
– заметил он, садясь к столу.
– А мы с вами условились на полдевятого...
– Да и вы вроде собирались отдыхать, а не гулять под дождем, - парировал квадр-офицер, нисколько не развеяв высказанное Кином недоумение.
– Садитесь, что ж вы стоите, - спохватился тот.
– Слушаюсь, - с подчеркнуто служивой интонацией отозвался Ронч, придвинул поближе второй складной стул и уселся.
Кин открутил пробку, но, спохватившись, достал из планшета складной офицерский нож и брикет плавленого сыра, оставшийся от чрезмерно обильного обеденного комплекта, поданного ему в звездолете. Пока он разливал золотистую злаковую по стаканам, его сметливый телохранитель успел нарезать закуску мелкими ломтиками.
– Ну, будем здоровы, - сказал Кин, поднимая стаканчик на уровень глаз.
– Будем живы - не помрем, - откликнулся Ронч.
Оба махом выпили и закусили сыром. Маленькая жидкая молния скользнула по пищеводу и сразу растворила набрякший холодный ком в желудке. Внутреннее напряжение уходило не сразу, перемешиваясь с муторной расслабленностью. Кину совершенно не верилось, что фабр просто куражился, как
– Так вы уверены, что фабр не представлял никакой опасности?
– возобновил расспросы Кин, откидываясь на спинку стула и расстегивая ворот мундира.
Стиснувший голову обруч вялой боли полегоньку рассасывался в зыбком облачке свежего хмеля.
– Уверен.
– И все-таки остается впечатление, что вы меня выручили, встав рядом.
– Да ну, что вы, - слегка усмехнулся Ронч.
– Все равно за мной должок.
– Какой еще должок?
– Портянка на скале, - кратко пояснил квадр-офицер.
– А вы молодец, что не струхнули. Если фабр куражится, надо просто смотреть ему прямо в глаза.
Значит, и на сей раз интуиция его не подвела.
– И часто они такое вытворяют?
– мрачно спросил Кин.
– В смысле куражатся?
– Да как вам сказать... Иногда.
Снова Ронч отвечал неохотно, уклончиво, наверняка умалчивая о чем-то крайне важном. Впрочем, все равно Кин уже по большому счету догадался, что к чему.
И тут вдруг до него дошло в полной мере, до чего неаппетитная каша неминуемо заварится вокруг Тангры, ставшей первым серьезным испытанием фабров в полевых условиях. Как будто он увлеченно распутывал цепочки следов среди густой травы, а потом поднял голову и наконец увидел, на кого вздумал сгоряча поохотиться.
Ясно как день, что заверения представителей концерна "Биотех" о стопроцентной надежности фабров лживы. Но, прежде чем он осмелится это утверждать, необходимо провести доскональное расследование, собрать свидетельства, реконструировать подлинную картину стычки между фабром и солдатами. Кину стало тошно при мысли о масштабах скандала, который разразится, если придется выйти с докладом по инстанции. А ведь придется, никуда не денешься. Он отчетливо, без тени иллюзий представлял себе, как это будет выглядеть поначалу. Какая-то мелюзга, прим-офицер контрразведки, наперекор мнению авторитетных специалистов тщится поставить под сомнение многомиллиардный проект, вокруг которого кормятся целые тучи лоббистов из Конгресса и Генштаба. Сегодняшние перипетии по сравнению с неизбежными последствиями такого поступка покажутся детскими забавами на лужайке. Вот теперь ему стало совсем не по себе, и он взялся за бутылку, надеясь хоть чуточку исправить изгаженное настроение.
– Мне показалось, выходка фабра как-то связана с грозой.
– Кин снова наполнил стаканчики.
– Их мозг имеет много общего с традиционной кремниевой электроникой. Так что теоретически это вполне вероятно.
– Может быть, и так, - согласился Ронч.
– А вообще, когда гроза, у нас все спокойно. Почти все экзоты прячутся, благодать.
– Что ж, выпьем за благодать.
– С удовольствием.
Опрокинув стаканчик, квадр-офицер крякнул и разгладил костяшкой пальца седые усы.