Политическая биография Сталина. В 3-х томах. Том 1

Капченко Николай Иванович

Сталин не сразу, а нехотя, шаг за шагом, с явной неохотой приходил к признанию федерализма как наиболее подходящей формы государственного устройства в условиях Советской власти [739] . Это видно из его беседы с сотрудником газеты «Правда», опубликованной в апреле 1918 г. В этой беседе он высказал оценку федерализма и перспективы его развития в США и Швейцарии, оказавшиеся явно несостоятельными. В частности, с убежденностью, явно не соответствовавшей тенденциям реального исторического развития, он утверждал: «История показала, что федерализм Америки и Швейцарии есть переходная ступень от независимости штатов и кантонов к полному их объединению. Федерализм оказался вполне целесообразной формой, как переходная ступень от независимости к империалистическому унитаризму, но он был изжит и отброшен, как только созрели условия для объединения штатов и кантонов в единое государственное целое…

739

Хотя такой довольно своеобразный переход

Сталина на точку зрения признания федерализма и подтверждается многими фактами, у меня все равно остается впечатление, что субъективно он внутренне как-то отторгал федерализм.

В России политическое строительство идёт в обратном порядке. Здесь принудительный царистский унитаризм сменяется федерализмом добровольным для того, чтобы, с течением времени, федерализм уступил место такому же добровольному и братскому объединению трудовых масс всех наций и племён России. Федерализму в России… суждено, как и в Америке и Швейцарии, сыграть переходную роль — к будущему социалистическому унитаризму» [740] .

Как видим, историческое предвидение Сталина оказалось несостоятельным как в отношении США и Швейцарии, так и России. Да это было скорее историческое заблуждение, чем историческое предвидение, на которое оно претендовало. Но здесь нам важно выделить и оттенить одну мысль: явную антипатию Сталина в этот период его политической деятельности к федерализму как форме государственного устройства. И хотя позже он признает ошибочность своей оценки перспектив развития федерализма как вполне приемлемой формы государственного устройства и при социализме, внутренняя, скрытая антипатия к федерализму у него наверняка сохранится. В этом мы сможем убедиться, обозревая дальнейшие этапы его политического пути.

740

И.В. Сталин. Соч. Т. С. 4. 72–73.

Но как тогда, так и в дальнейшем, главный упор Сталин делает на укреплении единства многонационального государства. Эта мысль проходит красной нитью сквозь его многочисленные выступления и статьи по национальному вопросу. Я считаю уместным процитировать довольно обширный отрывок из его статьи, чем пытаться своими словами передать содержание его взглядов.

В статье, опубликованной в «Известиях» 9 февраля 1919 г. под названием «Политика правительства по национальному вопросу», Сталин анализирует причины распада старой России и отпадения от нее национальных окраин. Этот процесс начался, как известно, после Февральской революции. «Октябрьская революция и Брестский мир лишь углубили и развили дальше процесс распадения, — пишет он. — Стали говорить уже не о России, а о Великороссии, причём образовавшиеся на окраинах буржуазные правительства, проникнутые враждой к социалистическому Советскому правительству в центре, объявили последнему войну» [741] .

741

И.В. Сталин. Соч. Т. 4. С. 225.

Вместе с тем он подчеркивает мощное нарастание центростремительных тенденций, выражением чего, в частности, явилось установление федеративной связи Белорусской Республики с Россией (1919 г.). Как все это напоминает, по крайней мере с точки зрения внешней канвы, события современности. В конечном счете он заключает: «Так от распада старого империалистического единства через независимые советские республики народы России приходят к новому добровольному братскому единству.

Путь этот, несомненно, не из самых лёгких, но он — единственный путь, ведущий к прочному, нерушимому социалистическому союзу трудовых масс национальностей России» [742] .

По мере упрочения Советской власти и приближения окончательной победы в ходе Гражданской войны меняется не только тональность, но и содержание многих высказываний Сталина, где речь идет о тенденциях отделения национальных окраин от России. Здесь он выступает как безусловный и безоговорочный сторонник единства России, объединения вокруг нее всех бывших национальных окраин. Он — и это можно сказать без малейшей натяжки — показывает себя последовательным государственником. В программной статье «Политика Советской власти по национальному вопросу в России», помещенной в «Правде» в октябре 1920 г. он без всяких оговорок заявляет: «Требование отделения окраин от России, как форма отношений между центром и окраинами, должно быть исключено не только потому, что оно противоречит самой постановке вопроса об установлении союза между центром и окраинами, но, прежде всего, потому, что оно в корне противоречит интересам народных масс как центра, так и окраин» [743] .

742

Там же. С. 229.

743

Там же. С. 352.

С таким подходом вполне согласуется и аргументация, использованная Сталиным для разоблачений тех, кто бросал в адрес Советской власти упреки в том, что она своей политикой и своими практическими действиями якобы разрывает на части единое тело российской государственности. Позволю себе опять привести выдержку из статьи Сталина, относящейся к февралю 1919 г. и опубликованной в газете «Известия»: «Противники

Советской власти не преминули ещё раз бросить ей обвинение в «новой попытке» расчленить Россию. Наиболее реакционные из них, учуяв тягу окраин к центру, провозгласили «новый» лозунг восстановления «Великой России», конечно, огнём и мечом, путём низвержения Советской власти. Красновы и Деникины, Колчаки и Чайковские, вчера еще пытавшиеся разбить Россию на ряд самостоятельных контрреволюционных очагов, сегодня вдруг прониклись «идеей» «всероссийского государства». Агенты англо-французского капитала, которым нельзя отказать в политическом нюхе, вчера еще игравшие на распад России, ныне повернули игру до того круто, что образовали сразу целых два «всероссийских» правительства (в Сибири и на юге). Всё это, несомненно, говорит о непобедимой тяге окраин к центру, использовать которую стараются ныне отечественные и иностранные контрреволюционеры» [744] .

744

И.В. Сталин. Соч. Т. 4. С. 227.

Бросая ретроспективный взгляд на события давно минувших дней, можно с некоторым основанием утверждать, что одной из важных причин победы большевиков в противоборстве с белыми стало то, что они постепенно, шаг за шагом становились на позиции сохранения единого государства. Но, разумеется, на принципиально новой социально-классовой основе. Они как бы перехватили вначале чуждый им лозунг единой и неделимой России, но наполнили его новым реальным содержанием. В итоге история доказала, что сама эта идея, этот лозунг именно благодаря большевикам стали фактом российской действительности, т. е. идею они воплотили в жизнь. А это гораздо важнее и ценнее, чем громогласно провозглашать лозунг и фактически делать все, чтобы он на практике был торпедирован близорукой, чисто декларативной политикой.

И, наконец, последний, по счету, но не по важности, вопрос об автономии. Факты показывают, что именно в автономии Сталин видел наиболее целесообразную форму организации государственной власти в России. В этом нельзя не видеть, если подходить с позиций широкой исторической перспективы, фундаментальный подход Сталина как прежде всего государственника, озабоченного в первую голову укреплением единого и централизованного государства. Именно такое государство, если договаривать то, о чем он предпочитал по тактическим и иным мотивам умалчивать, в наилучшей форме и наиболее эффективным способом служит интересам как классовым, так и общенародным. В конечном счете, в рассуждениях Сталина о преимуществах и достоинствах автономии проглядывает забота об общегосударственных интересах, ясно выражается идея примата этих интересов над местными, национальными интересами. Окрашенное в тона той бурной эпохи, это понимание было дальнозорким, выходящим за горизонты текущих задач и потребностей Советской власти. Оно четко ориентировано на долгосрочную перспективу и принимало в расчет всякое неожиданное развитие событий, связанное с национальными проблемами.

Еще раз воспользуюсь случаем, чтобы изложить его понимание и толкование содержания и природы советской автономии его же собственными словами. Поскольку в изложении его мыслей можно невзначай утерять важные нюансы.

В солидной, достаточно аргументированной и логически выверенной статье «Политика Советской власти по национальному вопросу», помещенной в «Правде» в октябре 1920 г. он писал: «Некоторые товарищи смотрят на автономные республики в России и вообще на советскую автономию как на временное, хотя и необходимое зло, которое нельзя было не допустить ввиду некоторых обстоятельств, но с которым нужно бороться, чтобы со временем устранить его. Едва ли нужно доказывать, что взгляд этот в корне неверен и, во всяком случае, не имеет ничего общего с политикой Советской власти по национальному вопросу. Советскую автономию нельзя рассматривать как нечто абстрактное и надуманное, тем более её нельзя считать пустым декларативным обещанием. Советская автономия есть самая реальная, самая конкретная форма объединения окраин с центральной Россией. Никто не станет отрицать, что Украина, Азербайджан, Туркестан, Киргизия, Башкирия, Татария и другие окраины, поскольку они стремятся к культурному и материальному процветанию народных масс, не могут обойтись без родной школы, без суда, администрации, органов власти, составленных преимущественно из местных людей. Более того, действительная советизация этих областей, превращение их в советские страны, тесно связанные с центральной Россией в одно государственное целое, немыслимы без широкой организации местной школы, без создания суда, администрации, органов власти и пр. из людей, знающих быт и язык населения. Но поставить школу, суд, администрацию, органы власти на родном языке — это именно и значит осуществить на деле советскую автономию, ибо советская автономия есть не что иное, как сумма всех этих институтов, облечённых в украинскую, туркестанскую, киргизскую и т. д. формы» [745] .

745

И.В. Сталин. Соч. Т. 4. С. 358–359.

Здесь комментарии, как говорят, излишни. Совершенно четко и однозначно выражена мысль о том, что все национальные окраины, включая Украину, должны входить в состав единого Российского государства. При этом предусматривались все необходимые гарантии соблюдения их национальных интересов в области культуры, образования, организации органов власти, языка и т. д. Словом, широкая автономия со всеми вытекающими из этого последствиями. Причем Сталин в этой же статье решительно и категорически высказывается против так называемой культурно-национальной автономии, указывая на то, что сами пропагандисты этой концепции бундовцы вынуждены были признать ее нежизненный характер.