Политическая биография Сталина. В 3-х томах. Том 1
Шрифт:
3) Хлеба на юге много, но чтобы его взять, нужно иметь налаженный аппарат, не встречающий препятствий со стороны эшелонов, командармов и пр. Более того, необходимо, чтобы военные помогали продовольственникам. Вопрос продовольственный естественно переплетается с вопросом военным. Для пользы дела мне необходимы военные полномочия. Я уже писал об этом, но ответа не получил. Очень хорошо. В таком случае я буду сам, без формальностей свергать тех командармов и комиссаров, которые губят дело. Так мне подсказывают интересы дела, и, конечно, отсутствие бумажки от Троцкого меня не остановит.
И. Сталин
Царицын, 10 июля 1918 г.» [803]
Как видим, именно на царицынском фронте Сталин вступил впервые (насколько это известно) в отрытую и жесткую конфронтацию с Троцким. Конфронтацию, которая с течением времени выльется в самое ожесточенное
803
И.В. Сталин. Соч. Т. 4. С. 120–121.
Опираясь на Ворошилова и Минина, которые также входили в состав Реввоенсовета Южного фронта, Сталин отказался признать данные РВС Республики (во главе которого стоял его председатель Троцкий) полномочия бывшему генералу Сытину на командование войсками фронта. В борьбе с сепаратистскими и местническими тенденциями ряда партийных и военных работников, с элементами партизанщины, проявлявшимися в войсках, Сталин не стеснялся применять самые суровые меры, вплоть до жестких репрессий. В связи с раскрытием контрреволюционного заговора, связанного с белогвардейскими генералами и офицерами (Алексеев, Носович и др.) Сталин обрушил репрессии на военных специалистов. Печальную и весьма широкую известность получила история с баржей, на которой содержались арестованные по подозрению в контрреволюционном заговоре. Имеются непрямые свидетельства того, что якобы по приказу Сталина она была затоплена вместе со всеми находившимися там под стражей заключенными
Усугублялся и расширялся также конфликт с Троцким по чисто военной линии. Царицынские военные руководители по указанию Сталина в ряде случаев игнорировали прямые приказы главнокомандующего, которого поддерживал Реввоенсовет республики, т. е. Троцкий. Так, Ворошилов в статье, посвященной роли Сталина в организации Красной армии, опубликованной в связи с его 50-летием, приводит слова бывшего полковника царской армии Носовича, работавшего тогда в штабе Южного фронта и переметнувшегося вскоре к белым «Характерной особенностью этого разгона было отношение Сталина к руководящим телеграммам из центра. Когда Троцкий, обеспокоенный разрушением с таким трудом налаженного им управления округов, прислал телеграмму о необходимости оставить штаб и комиссариат на прежних условиях и дать им возможность работать, то Сталин сделал категорическую и многозначащую надпись на телеграмме:
«Не принимать во внимание» [804] .
Обстановка сложилась явно ненормальная, если не сказать критическая. И с той, и с другой стороны шли жалобы в Москву, в ЦК, который рассматривал этот вопрос на своем заседании 2 октября 1918 г. В протоколах заседания зафиксировано следующее:
«4. Конфликт в Революционном военном совете Южного фронта.
Принять предложение т. Свердлова: вызвать т. Сталина к прямому проводу и указать ему, что подчинение Реввоенсовету абсолютно необходимо. В случае несогласия Сталин может приехать в Москву и апеллировать к ЦК, который и может вынести окончательное решение» [805] .
804
Сталин. Сборник статей к пятидесятилетию со дня рождения. М.–Л. 1929. С. 65.
805
«Вопросы истории КПСС» 1989 г. № 6. С. 158.
Как видно из постановления, центр встал фактически на сторону Троцкого. В соответствии с решением ЦК Свердлов направил письмо в Военный совет Южного фронта, содержание которого было категорическим и недвусмысленным:
«Царицын, военсовет, Сталину, Минину, Ворошилову,
копия: комитет коммунистов Магидову.
Сегодня состоялось заседание Бюро ЦК, затем всего ЦК. Среди других вопросов обсуждался вопрос о подчинении всех партийных товарищей решениям, исходящим от центров. Не приходится доказывать необходимость безусловного подчинения. Положение о Реввоенсовете Республики было принято ВЦИК. Завтра сделаю распоряжение передать его телеграфно. Все решения Реввоенсовета обязательны для военсоветов фронтов. Без подчинения нет
806
«Вопросы истории КПСС». 1989 г. № 6. С. 160.
Как видим, конфликт принял самые острые формы. Обе стороны настаивали на своей правоте и не изъявляли никакой готовности идти на какие-либо компромиссы. Но развязка вскоре наступила. Вот как она выглядит в описании самого Троцкого: «Жалобы главного и фронтового командования на Царицын поступали ежедневно. Нельзя добиться выполнения приказа, нельзя понять, что там делают, нельзя даже получить ответа на запрос. Ленин с тревогой следил за развитием этого конфликта. Он лучше меня знал Сталина и подозревал, очевидно, что упорство царицынцев объясняется закулисным режиссерством Сталина. Положение стало невозможным. Я решил в Царицыне навести порядок. После нового столкновения командования с Царицыном я настоял на отозвании Сталина. Это было сделано через посредство Свердлова, который сам отправился за Сталиным в экстренном поезде. Ленин хотел свести конфликт к минимуму и был, конечно, прав. Я же вообще не думал о Сталине. В 1917 году он промелькнул передо мною незаметной тенью. В огне борьбы я обычно просто забывал о его существовании. Я думал о царицынской армии. Мне нужен был надежный левый фланг Южного фронта. Я ехал в Царицын, чтоб добиться этого какой угодно ценою. Со Свердловым мы встретились в пути. Он осторожно спрашивал меня о моих намерениях, потом предложил мне поговорить со Сталиным, который, как оказалось, возвращался в его вагоне. — «Неужели вы хотите всех их выгнать? — подчеркнуто смиренным голосом спрашивал меня Сталин. — Они хорошие ребята». — «Эти хорошие ребята погубят революцию, которая не может ждать, доколе они выйдут из ребяческого возраста. Я хочу одного: включить Царицын в Советскую Россию» [807] .
807
Лев Троцкий. Моя жизнь. С. 420–421.
Если верить Троцкому, то виной всему был Сталин, подталкивавший своих военных соратников к прямому неподчинению приказам Центра. Сам же Троцкий выглядит здесь чуть ли не в облике справедливого карающего меча, призванного исключительно к тому, чтобы восстановить порядок. О том, какими способами он мыслил себе восстановление этого порядка, можно судить по его же собственным словам: «Я поставил Ворошилову вопрос: как он относится к приказам фронта и главного командования? Он открыл мне свою душу: Царицын считает нужным выполнять только те приказы, которые он признает правильными. Это было слишком. Я заявил, что, если он не обяжется точно и безусловно выполнять приказы и оперативные задания, я его немедленно отправлю под конвоем в Москву для предания трибуналу» [808] .
808
Там же. С. 421.
Можно, конечно, понять Троцкого, считавшего, что без выполнения приказов вышестоящего командования невозможно управлять армиями и фронтами, что в такой обстановке неизбежна анархия, чреватая губительными последствиями для судеб Советской республики. Но нужно понять и тех, кому отдавались эти приказы: по большей части малокомпетентные, не учитывавшие реальную обстановку, игнорировавшие мнения тех, кому надлежало выполнять эти приказы.
В сложившейся тогда сложной и напряженной обстановке, когда измены происходили на каждом шагу, когда многие служившие в Красной армии бывшие царские офицеры стремились всеми силами нанести ущерб ненавистной для них новой власти «вчерашнего быдла», в такой обстановке приказы сверху должны были согласовываться с местными работниками, знавшими ситуацию гораздо лучше. Конечно, имеется в виду период разработки этих приказов, а не то время, когда они уже были спущены вниз. А Троцкий и главное командование как раз и отличались тем, что зачастую вовсе не учитывали мнение местных работников, требуя от них лишь беспрекословного подчинения приказам.
Такова была реальность, и именно она лежала в основе частых конфликтов по военным вопросам, в которых во время своей работы в период Гражданской войны был замешан Сталин. Царицынский эпизод — лишь одно, может быть, наиболее яркое проявление такого рода конфликтов. Если на поверхности лежит в основном конфликт личностей, то подспудно, в глубине зримо проступают объективные причины военных конфликтов. Именно эти глубинные причины стали первоосновой возникновения так называемой военной оппозиции в партии, о чем пойдет речь несколько позднее.