Политическая биография Сталина. В 3-х томах. Том 2
Шрифт:
Развернутую программу мер, направленных на укрепление мира, на оздоровление всей международной обстановки, Советский Союз подготовил к международной экономической конференции в Женеве в мае 1927 года. Эта программа предусматривала уничтожение системы протекторатов и мандатов и вывод войск империалистов из колоний; признание права всех народов на самоопределение; прекращение военной интервенции в Китае; отмену политического и экономического бойкота СССР; аннулирование всех военных долгов и предоставление Советскому Союзу кредитов; осуществление действительного и полного разоружения. Особое значение придавалось вопросу о признании равноправного сосуществования двух общественных систем. Противоположность этих двух систем, — подчеркивала Москва, — не исключает практических соглашений между СССР и буржуазными странами.
Под нажимом ведущих западных держав конференция отказалась обсуждать советские инициативы, отметая их как чисто пропагандистские. Вместе с тем они были вынуждены признать в резолюции конференции факт существования социалистической системы хозяйства и заявить об отказе от нападок на нее. И хотя признание это было лишь словесным,
В середине двадцатых годов Кремль выступил инициатором заключения договоров с отдельными капиталистическими государствами о ненападении и нейтралитете. Такие договоры приобретали особо важное значение в условиях, когда Англия, Франция и некоторые другие государства стремились вовлечь соседние с СССР страны в антисоветский блок. В 1926 году успешно завершились советско-германские переговоры. В результате между обеими странами был подписан договор о нейтралитете, в котором подчеркивалось, что основой взаимоотношений между СССР и Германией остается рапалльский курс. Вскоре было достигнуто соглашение о предоставлении Германией СССР кредита в 300 миллионов марок для финансирования советских заказов. Это был самый большой кредит, когда-либо предоставлявшийся Советскому Союзу иностранным государством.
Заключенный договор имел важное значение для сохранения мира в Европе. С его помощью удалось в известной степени лишить Локарнские соглашения их антисоветского содержания, парализовать попытки толкнуть Германию на путь активной антисоветской борьбы. На женевском совещании министров иностранных дел Англии, Франции, Германии, Японии, Италии и Бельгии в 1927 году министр иностранных дел Германии Густав Штреземан не поддержал идею Чемберлена о «крестовом походе» против СССР.
Проводя курс на срыв планов создания антисоветского фронта, СССР стремился не только нормализовать, но и углубить свои отношения с соседними государствами. Был заключен договор между СССР и Литвой о дружбе и нейтралитете, предпринимались попытки улучшить отношения с Польшей, но они наталкивались на противодействие воинственно настроенных кругов в Варшаве.
С более весомыми результатами завершились наши усилия расширить и углубить отношения дружбы и добрососедства с восточными соседями. В 1925 году был заключен договор о дружбе и нейтралитете между СССР и Турцией, в 1926 году — договор о гарантии и нейтралитете и взаимном ненападении с Афганистаном, в 1927 году — договор о нейтралитете с Персией.
В конце 20-х годов во многом благодаря воздействию внешней политики Советской России в международных отношениях обозначилась, хотя и в общих декларативных формах, тенденция к поиску путей укрепления стабильности в мире. Отражением этой тенденции явился пакт Бриана — Келлога. Еще в апреле 1927 года министр иностранных дел Франции Бриан предложил США заключить договор о «вечной дружбе». Таким путем Франция рассчитывала обеспечить себе поддержку американского правительства в борьбе со своими противниками и конкурентами. В ответ государственный секретарь США Келлог выступил с инициативой заключить не франко-американский пакт, а многосторонний договор. Соединенные Штаты надеялись занять главенствующее положение в этом договорном объединении и тем самым усилить свое влияние в Европе и во всем мире.
В августе 1928 г. в Париже представителями США, Франции, Великобритании, Германии, Италии и других стран (всего 15 государств) был подписан пакт Бриана — Келлога, в котором констатировалось, что его участники «отказываются в своих взаимоотношениях от войны в качестве орудия национальной политики», а возникающие между ними разногласия и конфликты должны разрешать «только мирными средствами» [267] . Советский Союз в соответствующих дипломатических документах констатировал отсутствие в пакте обязательств по разоружению, являющихся важнейшим элементом гарантии мира, неопределенность самой формулировки о запрещении войны и наличие ряда оговорок, могущих служить оправданием войны и «имеющих своей целью заранее устранить даже подобие обязательств по отношению к делу мира» [268] . Вместе с тем, стремясь ослабить попытки изолировать нашу страну на международной арене, советское руководство заявило о готовности нашей страны присоединиться к пакту. По инициативе Москвы представителями СССР, Эстонии, Латвии, Польши и Румынии был подписан протокол о досрочном введении в действие пакта Бриана — Келлога. В том же году его подписали Турция, Иран и Литва, а затем и остальные участники пакта. Все это в целом способствовало росту международного престижа Советского Союза.
267
История дипломатии. Т. III. М. 1965. С. 521.
268
Документы внешней политики СССР. Т. XI. М. 1966. С. 497–498.
Можно заключить, что, если не по инициативе, то при самом активном участии Сталина был реализован целый комплекс мер, призванных укрепить международные позиции страны и нейтрализовать интервенционистские устремления держав Антанты. О том, что внешнеполитическая проблематика стала занимать в деятельности Сталина весьма заметное место, можно убедиться, знакомясь с томами его сочинений, охватывающими данный исторический период. Большой удельный вес заняла международная проблематика и в его политическом докладе на XV съезде партии. В нем были основательно рассмотрены вопросы общего мирового положения и сделаны попытки дать теоретический
В центр внимания Сталин поставил вопрос о кризисе капитализма, внеся в трактовку этой весьма актуальной тогда проблемы определенные новации. В частности, он впервые сформулировал положение об общем кризисе капитализма как имманентной черте всего мирового развития капиталистических стран. Правда, сделано это было пока в самой общей форме. В дальнейшем на протяжении всей истории государственной и политической деятельности генсека тезис об общем кризисе капитализма выступал в качестве главного постулата при анализе мировой обстановки, и на этой базе делались соответствующие не только теоретические, но и практические выводы. Собственно, данный постулат служил своего рода теоретическим фундаментом сталинского курса в международных делах.
Сталин говорил, что «общий и основной кризис капитализма, наметившийся в результате победы Октябрьской революции и отпадения СССР от мировой капиталистической системы, не только не изжит, а, наоборот, всё более и более углубляется, расшатывая самые основы существования мирового капитализма» [269] . Весьма нетривиальным и даже, на первый взгляд, парадоксальным выглядит и сформулированный Сталиным тезис о том, что из стабилизации капитализма (а именно этим термином определялась в то время главная особенность развития капиталистического мира) вырастает неизбежность новых империалистических войн [270] . Казалось бы, сам процесс стабилизации в силу своей природы должен был смягчать внутренние противоречия капитализма, а генсек, опираясь на своеобразную большевистскую диалектику, доказывал прямо противоположное. Если оценивать этот вывод Сталина с точки зрения исторической ретроспективы, то нужно признать, что в долгосрочном плане его прогноз оказался верным и был подтвержден развитием мировых событий. Причем надо заметить, что в тот период, когда еще не минуло и десяти лет со времени окончания первой мировой войны, всерьез о неизбежности новой мировой войны не говорил ни один из государственных деятелей сопоставимого со Сталиным масштаба.
269
И.В. Сталин. Соч. Т. 10. С. 285.
270
См. И.В. Сталин. Соч. Т. 10. С. 281.
И отнюдь не случайным моментом является то, что на XV съезде одним из главных тезисов, касающихся международной обстановки, был тезис о нарастании военной опасности. «Усиление интервенционистских тенденций в лагере империалистов и угроза войны (в отношении СССР) есть один из основных факторов нынешнего положения» [271] . Об этой угрозе генсек начал говорить после разрыва Великобританией дипломатических отношений с Москвой и ряда других негативных для Советской России акций со стороны не только стран Запада, но и сопредельных с нею государств (Польша). В заметках на современные темы он более чем определенно утверждал: «Едва ли можно сомневаться, что основным вопросом современности является вопрос об угрозе новой империалистической войны. Речь идёт не о какой-то неопределённой и бесплотной «опасности» новой войны. Речь идёт о реальной и действительной угрозе новой войны вообще, войны против СССР — в особенности» [272] .
271
И.В. Сталин. Соч. Т. 10. С. 286–287.
272
И.В. Сталин. Соч. Т. 9. С. 322.
Исходя из этого тезиса, Сталин сделал прогноз дальнейшего развития отношений с капиталистическими странами, который оказался несостоятельным, продиктованным не глубоким анализом главных тенденций международного развития, а скорее требованиями конъюнктуры. По его мысли, «если года два назад можно было и нужно было говорить о периоде некоторого равновесия и «мирного сожительства» между СССР и капиталистическими странами, то теперь мы имеем все основания утверждать, что период «мирного сожительства» отходит в прошлое, уступая место периоду империалистических наскоков и подготовки интервенции против СССР» [273] .
273
И.В. Сталин. Соч. Т. 10. С. 288.