Политическая биография Сталина. В 3-х томах. Том 3
Шрифт:
И здесь заслуживает внимания позиция Сталина, который по всем критериям допустил самую грубую ошибку на закате своей деятельности по руководству внешней политикой. Этот эпизод описан в воспоминаниях А.А. Громыко. Советский представитель при ООН Я. Малик сообщил о намеченном срочном проведении заседания Совета Безопасности по корейскому вопросу и запрашивал инструкции, как ему действовать.
«Сталин, прочтя присланную из Нью-Йорка телеграмму советского представителя при ООН Я. А. Малика, позвонил вечером мне:
– Товарищ Громыко, какую, по вашему мнению, в данном случае следует дать директиву?
Я сказал:
– Министерством иностранных дел, товарищ Сталин, уже подготовлена
Сказав это, я ждал реакции Сталина. Он заявил:
– По моему мнению, советскому представителю не следует принимать участия в заседании Совета Безопасности.
Тут же он в жестких выражениях высказался по адресу Вашингтона за его враждебное к нашей стране и КНДР письмо Совету Безопасности.
Мне пришлось обратить внимание Сталина на важное обстоятельство:
– В отсутствие нашего представителя Совет Безопасности может принять любое решение, вплоть до посылки в Южную Корею войск из других стран под личиной „войск ООН“.
Но на Сталина этот довод особого впечатления не произвел. Я почувствовал, что менять свою точку зрения он не собирается.
Затем Сталин фактически продиктовал директиву, хотя обычно он прибегал к такому способу редко. Текст директивы минут через сорок и направили нашему представителю в Совете Безопасности.
Как известно, случилось то, о чем я предупреждал Сталина. Совет принял решение, навязанное Вашингтоном, а на воинские контингента разных стран, направленные в Южную Корею, приклеили этикетку „войск ООН“. Конечно, в этом случае Сталин не лучшим образом рассчитал свой шаг, явно продиктованный эмоциями. Казалось бы, это не соответствовало складу его ума. Но так было» [950] .
950
А.А. Громыко. Памятное. Книга первая. С. 206 – 207.
Видимо, чувство здравого смысла в данном случае покинуло Сталина, и он утратил присущие ему осторожность и осмотрительность – иначе он не пошел бы на такой беспрецедентный и явно проигрышный шаг, поскольку СССР оказался как бы вне игры и все вопросы решались в Совете Безопасности вопреки его интересам.
4 июля 1950 г. правительство СССР выступило с заявлением об американской вооруженной интервенции в Корее, в котором разоблачались действия США, незаконность резолюций Совета Безопасности, содержалось требование прекращения агрессии и немедленного вывода иностранных войск из Кореи. Эта и другие официальные дипломатические акции Советского Союза были поддержаны правительствами КНР и КНДР и, конечно, всеми социалистическими странами. Какой-то отклик данные выступления получили, однако серьезного эффекта, а тем более реальных последствий не имели. Но позитивным явилось то, что многие мировые круги выступили с инициативой положить конец военным акциям. Так, 13 июля в обращении премьер-министра Индии Дж. Неру к правительствам СССР и США предлагалось прекратить военные действия в Корее путем переговоров с участием КНР.
Сталин счел необходимым лично откликнуться на призыв Неру. 15 июня 1950 г. он направил ему послание следующего содержания: «Приветствую
Уважающий Вас
И. СТАЛИН, премьер-министр Советского Союза» [951] .
Активную дипломатическую деятельность развернул и Китай. КНР, стремясь предотвратить распространение агрессии США на свою территорию, предприняла некоторые дипломатические шаги. 25 сентября премьер Чжоу Эньлай сообщил индийскому послу, что, если американские войска перейдут 38-ю параллель, Китай вынужден будет дать отпор агрессии. Китайское правительство телеграфировало также в ООН о необходимости принять срочные меры для предотвращения расширения войны. Все это можно было расценивать как серьезное намерение китайского руководства принять непосредственное участие в вооруженной борьбе корейского народа, если военные действия приблизятся к границам Китая.
951
И. Сталин. Соч. Т. 16. С. 139.
Естественно, что Китай не мог остаться равнодушным в связи с обстановкой, создавшейся в результате вторжения в Корею Соединенных Штатов и их союзников, в связи с угрозой расширения войны, и мобилизовал различные пропагандистские средства с целью продемонстрировать миру свою готовность дать отпор агрессии вооруженным путем. В течение нескольких недель, особенно в начале октября 1950 г., в период наступления войск Макартура, в китайской прессе публиковались статьи, в которых подчеркивалась необходимость вступления КНР в войну с целью оказания помощи корейскому народу.
Все дело объяснялось тем, что за кратковременными и, казалось, блестящими успехами северокорейской армии, наступил коренной перелом в ходе военных действий. Американцы высадили крупный десант и повели мощное наступление, оттесняя войска Ким Ир Сена к северу. Вскоре они заняли столицу КНДР Пхеньян и были совсем недалеко от границ Китая.
Еще ранее Сталин направил советскому послу в Корее и главному советскому военному советнику телеграмму, в которой сурово предупреждал: «Серьезная обстановка, сложившаяся за последние дни на фронте Корейской Народной Армии, как в районе Сеула, так и на юго-востоке, в значительной степени является следствием допущенных крупных ошибок со стороны командования фронтом, командования армейских групп и войсковых соединений как в вопросах управления войсками, так и особенно в вопросах тактики их боевого использования.
В этих ошибках еще более повинны наши военные советники. Наши военные советники не добились точного и своевременного выполнения приказа Главкома о выводе с основного фронта в район Сеула четырех дивизий, тогда как полная возможность к этому в момент принятия решения была, ввиду этого было потеряно семь дней, что и принесло американцам под Сеулом большую тактическую выгоду. Своевременный же вывод этих дивизий мог в корне изменить обстановку под Сеулом…» [952] .
952
И. Сталин. Соч. Т. 18. С. 547.