Политическая биография Сталина. В 3-х томах. Том 3
Шрифт:
Молотов написал проект выступления, который Сталин лично отредактировал и внес в него существенные дополнения. В этой работе, как свидетельствуют источники, принимали участие и другие члены Политбюро. Дополнения носили принципиальный характер. В частности, Молотов заявил, что «Советское правительство и его глава тов. Сталин поручили мне сделать следующее заявление». В текст выступления были внесены также следующие принципиальные моменты. В частности, такой: «Не первый раз нашему народу приходится иметь дело с нападающим зазнавшимся врагом. В свое время на поход Наполеона в Россию наш народ ответил отечественной войной, и Наполеон потерпел поражение, пришел к своему краху. То же будет и с зазнавшимся Гитлером, объявившим новый поход против нашей страны. Красная Армия и весь наш народ вновь поведут победоносную отечественную войну за родину, за честь, за свободу.
Правительство
347
«Исторический архив». 1995 г. № 2. С. 39.
Кроме того, подчеркивался призыв к гражданам и гражданкам Советского Союза, «еще теснее сплотить свои ряды вокруг нашей славной большевистской партии, вокруг нашего Советского правительства, вокруг нашего великого вождя тов. Сталина» [348] .
Бесспорно, что именно Сталину принадлежит идея назвать начавшуюся войну отечественной, что имело отнюдь не просто чисто лингвистическое значение, а поднимало ее на уровень всенародной войны, придавало ей общенациональный характер и ставило в один ряд со всей историей освободительной борьбы наших народов, их борьбы за единство и целостность нашего государства. Надо сказать, что предпосылки такого подхода к оценке характера предстоявшей нашей стране войны у Сталина начали формироваться задолго до этого, что я попытался раскрыть во втором томе своего труда. Здесь же они обрели совершенно четкую и полную содержания форму.
348
Там же.
Нельзя не отметить и акцента на принципиально новый характер ситуации, требовавшей от всех граждан страны выработки совершенно нового отношения к своим обязанностям и к своему труду. Афористически это выразилось через несколько дней в словах песни – «Вставай, страна огромная! Вставай на смертный бой!» И надо сказать, что буквально в считанные дни вся страна превратилась в огромный военный лагерь, который должен был сформировать новые силы для разгрома вторгшегося врага.
Звучали в обращении, правда, в завуалированном виде и некоторые отголоски прежнего классового подхода, когда говорилось, что «эта война навязана нам не германским народом, не германскими рабочими, крестьянами и интеллигенцией, страдания которых мы хорошо понимаем, а кликой кровожадных фашистских предателей Германии, поработивших французов, чехов, поляков, сербов, Норвегию, Бельгию, Данию, Голландию, Грецию и другие народы» [349] . Однако этот классовый мотив отступал на задний план перед фактически сформулированной здесь мыслью о создании объединенного фронта борьбы всех порабощенных народов Европы против гитлеровского фашизма. Именно эта идея выступала в качестве доминирующей.
349
«Исторический архив». 1995 г. № 2. С. 39.
Сопоставляя два варианта – первоначальный, написанный Молотовым, и окончательный, исправленный Сталиным, – чувствуется, как принято говорить, рука мастера. Здесь четко и определенно выражена новая природа войны, необходимость всю страну, весь народ поставить на службу достижения победы и одновременно выражалась принципиальная готовность нашей страны к сотрудничеству со всеми, кто готов бороться с фашистской Германией.
Всякого рода измышления о причинах того, почему Сталин не выступил в первый день войны, вызывают возражения даже таких ярых антисталинистов, как, например, Д. Волкогонов. Он в своей книге о Сталине писал: «…Думаю, дело обстояло не совсем так. Вопрос об обращении к народу решался ранним утром, когда еще никто в Москве
350
Дмитрий Волкогонов. Сталин. Политический портрет. Книга вторая. М. 1996. С. 161.
3. Находился ли Сталин в состоянии прострации в первые дни войны?
Существует немало мифов и прямых исторических фальсификаций, связанных с освещением роли Сталина как в Великой Отечественной войне в целом, так и в особенности на первых, самых тяжелых ее этапах. Сюда же примыкают и серьезные филиппики в адрес вождя, относящиеся к предвоенному периоду. На ряде таких мифов, а также вполне обоснованных упреков в адрес Сталина и советского военного руководства я уже останавливался в предшествующих главах. В данной и последующих главах я постараюсь дать более или менее аргументированный ответ и на другие обвинения, благо, что их число не только не сокращается с ходом времени, а, наоборот, они становятся все более категорическими, обретая порой характер чуть ли не истины в последней инстанции. Таким примером является, на мой взгляд, следующий.
Российский историк Л.Э. Ларионов в сборнике, специально посвященном историографии сталинизма, опубликовал статью под названием «Суд над генералиссимусом: современные дискуссии о роли Сталина в Великой Отечественной войне», в которой, можно сказать в лапидарном стиле, суммировал основные обвинения в адрес Сталина. Причем надо отметить, что он не ставил перед собой задачей научную разработку и обоснование этих обвинений. Он просто перечисляет их, сопоставляя точки зрения как сторонников, так порой и противников этих исторических грехов, которые обрушиваются на голову давно усопшего вождя.
Здесь я приведу лишь 6 из 8 обвинений, которые относятся к общим проблемам руководства военными действиями со стороны Сталина, причем те из них, которые касаются прежде всего первых периодов войны. На двух других я остановлюсь в соответствующих главах, к которым они хронологически относятся.
Итак, автор следующим образом суммирует военные и политические просчеты (читатель сам вправе выбрать любой термин, созвучный его представлениям – преступления, роковые ошибки, безответственность и т.п.). Перечисляю их в том виде, как они даны в книге.
Обвинение 1. Некомпетентность И.В. Сталина как Верховного главнокомандующего в ходе руководства военными действиями.
Обвинение 2. Авторитаризм при руководстве деятельностью Ставки ВГК, подавление личной инициативы других членов Ставки, готовность обрушить на них репрессии вплоть до расстрела, снимая с себя ответственность за собственные ошибки.
Обвинение 3. Неоправданная жестокость и невнимание к гибели миллионов людей, в доказательство чего приводится приказ наркома обороны № 227 от 28 июля 1942 г.
Обвинение 4. Упорное игнорирование Сталиным данных разведки о намеченном на весну или лето 1941 г. нападении Германии на СССР, оказавшемся из-за этого внезапным.
Обвинение 5. Испуг и растерянность Сталина в первые дни войны, выразившиеся в его самоустранении от дел и пребывании в прострации то ли в Кремле, то ли на даче в Кунцево.
Обвинение 6. Проявления Сталиным случаев трусости в годы войны, к чему относятся его намерение покинуть Москву осенью 1941 г. и постоянное пребывание в Ставке без выездов на фронт [351] .
351
Историография сталинизма. Сборник статей под ред. Н.А. Симония. М. 2007. С. 246 – 261.