Политическая история Первой мировой
Шрифт:
Однако Сталин сразу же предупредил, что расчёт Америки на то, что «Германия должна выкачивать копеечки для Европы за счёт российских рынков», это «решение без хозяина»…
«Мы вовсе не хотим, – продолжал Сталин, – превратиться в аграрную страну для какой бы то ни было другой страны, в том числе и для Германии. Мы сами будем производить машины и прочие средства производства… В этой части план Дауэса стоит на глиняных ногах…».
Сталин мог говорить уверенно: ленинско-сталинская Россия держала свою судьбу в собственных руках в отличие от капиталистической Европы. На том же XIV съезде Сталин напомнил о том, что только государственная задолженность Европы
Итак, Германию – на «атлантические» кредиты от Америки и отчасти Англии – начали выводить из состояния коллапса. Контроль над германской военной индустрией и народным хозяйством в целом отменялся, репарационная комиссия союзных держав ликвидировалась.
Кроме прочего, это означало дальнейшее ослабление Франции… В Зеркальном зале Версаля французам мечталось, конечно, великое…
В конце 1922 года председатель финансовой комиссии французского парламента Дариак в своём секретном докладе Пуанкаре сообщал: «Если бумажная марка обесценивается со дня на день, то средства производства, принадлежащие Тиссену, Круппу и их соратникам, остаются и сохраняют свою золотую ценность. Это есть именно то, что имеет действительное значение».
Дариак был прав и вывод делал очевидный: вот бы это всё – да под контроль Франции.
Мечталось-то мечталось, а практически вопрос о контроле над германским народным хозяйством был решён в пользу американского, а не французского капитала. Кое-какие крохи достались Англии.
Вот оценка плана Дауэса Большой Советской энциклопедией 1928 года: «Американские кредиты широкой волной залили народное хозяйство».
ЧТО Ж, доллары и впрямь оплодотворяли экономику Германии не хуже, чем ил во время разлива Нила – поля египетских феллахов. За два года немцы превзошли довоенный уровень развития. Правда, это не означало, что был восстановлен довоенный уровень массового потребления: у светских женщин сверкали в ушах бриллианты, у рабочих женщин блестели голодные глаза. Чем стал для рабочей Германии план Дауэса, видно хотя бы из статистики заболеваний горняков лёгочным туберкулезом. В 1913 году на сто работающих приходилось 0,57 больных, в 1917 – 1,02. В 1920 году эта цифра поднялась до 1,84, а к 1925-му доросла до 3,93!
И у Карла Гельфериха в его последний год жизни (в 1924 году он скончался) были основания оценивать план Дауэса как шаг на пути «вечного порабощения» Германии. А генерал и депутат Людендорф при голосовании «дауэсовских» законов в рейхстаге кричал: «Позор для Германии! Десять лет назад я выиграл битву при Танненберге (это когда из-за Ренненкампфа погибла армия Самсонова. – С. К.). Теперь они устроили нам еврейский Танненберг!».
Но депутаты план приняли, крупные промышленники увидели в нём возможности рассчитаться с репарационными долгами и провести ряд махинаций. В этом смысле план Дауэса был очень характерен для послевоенного наднационального капитала своей внешней противоречивостью и железной (то бишь «золотой») внутренней логикой.
Германский долг позволял Америке внедряться в германскую экономику, не тратя на это ни цента. Получалось так, потому что американские банки, предоставившие Германии займы, тут же выпустили под них облигации, раскупленные рядовыми американцами. Банки сразу оказались с прибылью, а через несколько лет немцы – тут много поработал президент Рейхсбанка
Президент Гувер в 1931 году объявил мораторий на уплату взносов. В результате мелкие держатели германских облигаций потеряли в сумме миллиарды марок, а крупные банки ещё раз оказались с прибылью. Черчилль по этому поводу с притворной грустью заключал: «Такова печальная история этой идиотской путаницы, на которую было затрачено столько труда и сил».
Что ж, труда Капитал затратил тут и впрямь немало, но и рыбка из «версальского пруда» была выловлена не простая, а золотая.
В июне 1929 года, на очередной Парижской конференции, директивы Дауэса заменили планом имени пятидесятипятилетнего американского финансиста Оуэна Д. Юнга, который принимал участие и в разработке плана Дауэса.
У Юнга был ещё один пост: председатель совета директоров крупнейшей электротехнической монополии США «Дженерал электрик компани» (ДЭК) – лучшей «подруги» германской АЭГ. Это не считая постов в Федеральном резервном банке и в «Дженерал Моторс» неугомонного Моргана.
Не забывал, к слову, Юнг и СССР. Он активно пытался привязать советские рынки к интересам США. Соответственно, нам тоже предлагались кредиты. Троцкий и Бухарин к таким идеям относились с интересом, однако крепнущий Сталин смотрел на «щедроты» Юнга настороженно.
Впрочем, полностью игнорировать Юнга, Моргана и ДЭК смысла не было, так что в 1928 году Юнг подписал с нашим Амторгом договор, по которому ДЭК выделяла Советскому Союзу 26 миллионов долларов на закупки электротехнического оборудования.
Естественно – у ДЭК…
Что касается Германии, то план Дауэса установил в очередной раз «окончательный» общий размер репараций – 113,9 миллиардов марок. Размер ежегодных платежей был определён на ближайшие 37 лет (то есть до 1966 года) в 2 миллиарда марок ежегодно. По истечении этого срока размер платежей мог быть пересмотрен или сохранён в прежнем объёме. В целом репарационные платежи должны были выплачиваться 59 лет, до 1988 (я не ошибся – до тысяча девятьсот восемьдесят восьмого!) года, на уровне после 1966 года от 1607 до 1711 миллионов марок ежегодно.
Вот как долго Новый Свет намеревался экономически доить свою новую «дойную корову» и политически держать её на привязи…
Зато все виды официального международного контроля отменялись, а для получения и распределения репараций и расчётов по долгам был создан Банк международных расчётов (БМР) со штаб-квартирой в Базеле. БМР оказался долгожителем: он финансировал военное возрождение Германии после Первой мировой войны, после Второй мировой войны помогал становлению Международного валютного фонда, способствовал в 70-е годы созданию Европейского экономического сообщества и т. д.
Совет директоров БМР состоял из 13 членов.
Интересно, было ли это случайным?
По плану Юнга репарационные отчисления от прибылей промышленности отменялись, немцы опять могли распоряжаться Рейхсбанком и Имперскими железными дорогами, но впредь репарации должны были выплачиваться только из государственного бюджета Германии и дохода от железных дорог. Этим бремя выплат почти полностью перекладывалось на плечи рядового населения…
С одной стороны, этим укреплялись позиции крупного германского капитала, с другой стороны, увеличивался размер прибылей американских акционеров германских предприятий, а с третьей стороны, экономическое положение рядового немца оставалось таким, что программировало постоянное социальное напряжение…