Политическая история Русской революции
Шрифт:
По сословному положению население империи распределялось следующим образом: дворяне потомственные – 0,95 %, дворяне личные и чиновники – 0,52 %, лица духовного звания – 0,54 %, потомственные и личные почетные граждане – 0,33 %, купцы – 0,25 %, мещане – 10,65 %, крестьяне – 84,16 %, казаки – 1,54 %, инородцы – 0,45 %, иностранные подданные – 0,27 % [60] .
Самым массовым сословием, значительно превышающим по численности все остальные, являлось крестьянство.
60
Там же. С. XIII.
На рубеже веков 74,57 % населения империи указали, что занимаются сельским хозяйством (из них 70,27 – земледелием, 3,59 – животноводством), в горной промышленности работали 0,44 % населения, в обрабатывающей – 7,82 %. В сфере строительства были заняты 1,52 %, в торговле – 3,98 %, перевозками занимались 1,55 % населения страны.
61
Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 года. Издание Центрального Статистического комитета МВД. Вып. 8 «Процентное распределение наличного населения империи обоего пола по группам занятий, показанных при переписи главными, как доставляющие главнейшие средства существования». СПб., 1905. С. 4–5.
Православные в империи составляли 69,35 % населения (в Европейской России 81,71 %). Староверы – 1,75 %. Последователи римско-католической церкви – 9,13 %, лютеране – 2,84 %. Мусульмане – 11,07 %. Иудеи – 4,15 %. Число верующих других религий и конфессий составляло менее 1 % [62] .
Грамотными, согласно переписи, назвали себя 26 569 585 человек – 21,1 % населения. Среди городского населения процент грамотных достигал 45,3 %. Это позволило составителям итогового отчета говорить о том, что «высота грамотности в России крайне невелика» [63] .
62
Общий свод по империи результатов разработки данных первой всеобщей переписи населения, произведенной 28 января 1897 года / Под ред. Н. А. Тройницкого. Т.1. СПб., 1905. С. XV.
63
Там же. С. XVI.
Образование выше начального уровня во всей империи имели только 1,102 %. Причем «только» [64] в данном случае – фраза самих авторов сводного отчета, как и скрупулезно вычисленное с точностью до третьего знака после запятой число. Математически оно в данном случае совершенно бессмысленно, это политический манифест. Тем более что авторы подчеркивают: «Надо иметь в виду, что приведенные цифровые величины не указывают исчерпывающим образом численность лиц действительно закончивших свое образование, – они лишь свидетельствуют, что столько-то из них обучались в таких или иных заведениях, а сколько из них окончило, неизвестно» [65] .
64
Там же. С. XVII.
65
Там же. С. XVII.
То есть перед нами хорошо скрытая, но все же едкая ирония, из которой следует, что число лиц с образованием выше начального на самом деле еще меньше.
Глава 5.
Сбережение народонаселения
Все мы помним, сколь серьезной демографической катастрофой обернулось разрушение СССР и последовавшие годы шоковых реформ. Немало правильных слов было сказано о подорванной системе воспроизводства народа и фактическом вымирании России как в силу конкретно-экономических факторов, так и из-за утраты населением цели и уверенности в завтрашнем дне. Между тем работы историков (даже советских, не дореволюционных) свидетельствовали, что население Российской империи в период с начала XIX по начало XX века как минимум утроилось, по некоторым статистическим данным – возросло в 3,5 раза [66] . Этот рост представлялся даже не линейным, а интенсивным – после 1861 года, например, он ощутимо ускорился.
66
Рашин А. Население России за 100 лет (1813–1913). Статистические очерки. М.: Государственное статистическое издательство, 1956 (Электронная версия, 1 файл. fb2).
Многие авторы не удержались от простых аналогий: спад рождаемости и сокращение населения на фоне кризиса государственности и бедственного положения сегодня – и феноменальный рост населения в дореволюционной России. Лежащий на поверхности вывод – социально-экономического кризиса и кризиса государственности в те годы не было. Большевики постфактум выдумали и внушили целым поколениям представление о зревшей годами и даже десятилетиями революционной
К сожалению, дальше такая логика вела в дебри конспирологии, к рассуждениям о заговорах и действиях иностранных спецслужб. Принципиальная ошибка крылась в попытке сравнивать несравнимое – постсоветскую (постреволюционную, если считать 1991 год революцией) ситуацию с предреволюционной 1910-х. Куда корректнее было бы сравнивать 1990-е в РФ с 1920-ми годами Советской России или же безоблачное начало 1980-х в СССР с 1910-ми годами Российской империи.
Как бы то ни было, динамика численности населения страны XIX – начала XX века стала предметом общественной дискуссии и заслуживает отдельного рассмотрения. Сразу отметим, что здесь мы встаем на зыбкую почву предположений и различных оценок, споры о демографии дореволюционной России не закончатся, видимо, никогда – с состоянием государственной статистики страны мы уже познакомились. Но другой статистики у нас нет.
Представления о численности населения на начало XIX века мы имеем только самые примерные. Исследователи выводят оценочные числа, исходя из результатов проводимых с петровских времен подушных ревизий, которые были обследованиями не демографическими, а фискальными. Соответственно, охватывали ревизии преимущественно податное население (которое по очевидным причинам всеми силами старалось от переписи уклониться). Ревизии никогда не охватывали всей территории страны, например, их не распространяли на Польшу, Финляндию, Закавказье [67] . Тем не менее определенное представление о числе жителей они давали.
67
Ревизии // Советская историческая энциклопедия. Электронная версия. URL:(дата обращения 25.08.16).
В рассматриваемый нами период было проведено две ревизии – 6-я в 1811 году и 7-я в 1815-м. Население (центральной России) по 6-й ревизии оценивалось в 42,7 млн душ; по 7-й – в 43,9 млн душ [68] . Уже по этим данным видна вся абстрактность результатов такого обследования: в 1815 году ревизию было решено провести, чтобы при взимании налогов учесть потери населения в ходе Отечественной войны 1812 года. Академик Петербургской академии наук, статистик П. И. Кеппен писал: «Эта новая народная перепись была предпринята по случаю потери в людях от нашествия неприятельского, дабы таким образом отменить платеж за убылые души» [69] . А выяснилось, что населения только прибыло…
68
Там же.
69
Рашин А. Население России за 100 лет (1813–1913). Статистические очерки. М.: Государственное статистическое издательство, 1956 (Электронная версия, 1 файл. fb2).
«Сказки (ревизские сказки, т. е. переписные листы. – Д. Л.) писались по-прежнему помещиками, магистратами, ратушами, сельскими властями, – отмечали дореволюционные исследователи ревизий в эти годы. – Хотя манифесты обеих ревизий (6-й и 7-й) и приказывали писать в сказки "наличных людей", однако, по прежнему, переписывалось одно юридическое (приписное) население, а не фактическое; в сказку, кроме наличного приписного населения, записывались и временно-отсутствующие, так как подати с временно отсутствующих всегда взимались на месте их оседлости» [70] .
70
Там же.
Оценка численности населения на середину века дана в Статистическом временнике Центрального статистического комитета МВД 1866 года. Недостаточность исходных данных и относительность опубликованных чисел, как мы помним, признавали сами авторы сборника. Но опять же, иных данных взять неоткуда. Население Европейской России по «Временнику» составляло 60 909 309 душ [71] .
Наиболее точная оценка численности населения Российской империи приходится на конец XIX века. Она дана в результатах первой всеобщей переписи населения 1897 года. Напомним, что ревизии и оценки середины века охватывали только Европейскую Россию без Финляндии и Польши. Для тех же территорий конца века (50 губерний Европейской России без Финляндии и Польши) результаты всеобщей переписи таковы: 93 442 864 человека [72] .
71
Статистический временник Российской империи. СПб.: Издание Центрального статистического комитета Министерства внутренних дел, 1866. Раздел I. С. 5.
72
Общий свод по империи результатов разработки данных первой всеобщей переписи населения, произведенной 28 января 1897 года / Под ред. Н. А. Тройницкого. СПб., 1905. Т. 1. С. III.