Политические портреты. Л. Брежнев, Ю. Андропов

Медведев Рой Александрович

Как стало известно только недавно, в Прагу вместе с войсками тайно прибыл член Политбюро и Первый заместитель Председателя Совета Министров СССР К. Т. Мазуров. Он находился здесь под именем «генерала Трофимова», хотя на нем была форма полковника. Он руководил действиями армии, подразделениями КГБ, гражданскими лицами и два-три раза в день разговаривал по специальному телефону с Брежневым и Косыгиным. Однако не только в Праге, но и в Москве плохо знали, что нужно делать, так как складывавшаяся обстановка совсем не соответствовала плану, разработанному ранее совместно с авторами «Обращения». В конце концов было решено арестовать лишь тех, кого считали главными фигурами «пражской весны». Из здания ЦК в сопровождении советских военных и нескольких работников чехословацкой службы безопасности, объявивших себя представителями «революционного трибунала», возглавляемого А. Индрой, вывели и увезли в неизвестном направлении Дубчека, Смрковского, Кригеля и Шпачека. Был

арестован находившийся вне здания ЦК премьер Черник. Остальные руководители партии были освобождены и смогли покинуть здание ЦК. Вскоре арестовали также и Цисаржа. Всех арестованных доставили на аэродром и увезли, а затем разместили в разных местах заключения в СССР и Польше. С Дубчеком обращались особенно грубо; когда его толкнули на пол военного самолета, то рассекли ему лоб.

Утром 21 августа Чехословакия представляла собой бушующее море негодующих людей, в кольце которых оказались танки и войска интервентов. Они не могли, да и не имели права разгонять манифестации. Войска предназначались для военных действий, но повода для этого не было. Радио и специальные выпуски утренних газет призывали население к спокойствию, людей просили не строить баррикад и без нужды не выходить из дому. С призывом к спокойствию обратился к гражданам ЧССР и Президент Л. Свобода, к которому фактически перешла власть в стране. К концу дня вся Чехословакия была оккупирована, воздушные десанты захватили Братиславу, Брно и другие крупные города, дивизии «союзников» вошли в страну. Чехословацкая армия не оказывала сопротивления, но и не сдавала оружия.

Ночью 21 августа в Праге были снова предприняты лихорадочные усилия по созданию нового правительства. В одной из гостиниц собрались представители советского военного командования, посольства СССР и ряд просоветски настроенных лидеров КПЧ. Но дискуссия ничем не кончилась, было очевидно, что народ отвергнет любое антидубчековское правительство.

Между тем оставшиеся на свободе министры также собрались вечером и, избрав временное руководство, заявили о том, что берут управление страной в свои руки. И правительство, и Национальное собрание призывали народ к сплоченности и единству действий. Хотя редакции главных газет были заняты войсками, почти все газеты сумели наладить свою работу на базе других типографий. В городе появились миллионы листовок. Начал работать новый телевизионный центр и множество новых радиостанций. Москва не знала, что делать.

Советские войска в Праге оказались в полной изоляции, среди солдат и офицеров росло недовольство и недоумение. Они все время были окружены враждебной толпой. Население городов и сел не давало солдатам воды и пищи, не разрешало пользоваться туалетами, что создавало трудности при 30-градусной жаре. При этом войска имели приказ – не применять силу в отношении гражданского населения. Радиолюбители забивали передачи военных радиостанций. Некоторые чехи и словаки бросались под танки. С обеих сторон росло озлобление, но никакого политического решения кризиса в Москве найдено еще не было. По сообщениям чехословацких газет, одно из советских воинских подразделений заняло здание Академии наук ЧССР, а президенту Академии было вручено предписание:

«Я, представитель войск Варшавского Договора, старший лейтенант Орлов Ю. А., приказываю прекратить работу с 13 часов 22 августа всем работникам и членам Президиума Чехословацкой Академии наук и освободить все помещения Академии наук ЧССР».

Академия, разумеется, продолжала работать в других помещениях и обратилась за поддержкой к ученым всего мира.

Главным лицом в ЧССР оказался генерал армии И. Г. Павловский, заместитель министра обороны СССР и командующий сухопутными войсками СССР, которому было поручено командовать всей военной акцией в ЧССР. 22 августа Павловский издал приказ войскам Варшавского Договора покинуть небольшие поселки и прекратить блокаду правительственных зданий, сосредоточившись в парках и на площадях больших городов. Руководство различными подразделениями было частично утрачено, так как население разрушало дороги и связь, а электростанции перестали подавать электричество в советское посольство и в аэропорт. Хотя все подпольные чехословацкие радиостанции продолжали призывать народ к спокойствию, в случае какого-либо крупного инцидента могли начаться неконтролируемые столкновения, и тогда окруженные со всех сторон войска «союзников» оказались бы в крайне затруднительном положении. В Москве стало известно, что генерал Павловский и другие генералы требуют от Политбюро ЦК КПСС найти незамедлительно какое-то политическое решение.

Инициативу проявила чехословацкая сторона. 23 августа здесь было объявлено, что в Праге функционирует правительство в составе 22 прежних министров под руководством Л. Штроугала, заместителя О. Черника. Президент Л. Свобода вылетел в Москву. Но в Кремле по-прежнему не было решения, и Брежнев находился в растерянности. Для встречи Свободы на Внуковский аэродром выехали Брежнев и Косыгин.

Прибыв в Кремль, Свобода отказался вести переговоры с Брежневым и ультимативно

потребовал освобождения Дубчека, Смрковского и других руководителей Чехословакии и включения их в чехословацкую делегацию. Брежнев вначале отказался выполнить это требование, но Свобода, в свою очередь, заявил, что он не вернется в свою страну без ее законных руководителей и что ему, как офицеру, остается только одно – покончить жизнь самоубийством в своей кремлевской резиденции. Брежнев достаточно хорошо знал Свободу, чтобы понимать, что это не пустая угроза. После бурных обсуждений сложившейся ситуации Политбюро ЦК КПСС было вынуждено принять решение об освобождении Дубчека и его коллег и согласиться с включением их в чехословацкую делегацию. Из разных мест заключения срочно доставили в Кремль Дубчека, Смрковского, Крителя, Черника и других. Дубчек был ранен, его голова перевязана, с ним часто происходили обмороки. Тем не менее переговоры в конце дня 23 августа начались, и в них участвовали, как и недавно в Чиерне-над-Тиссой, практически полные составы Политбюро ЦК КПСС и Президиума ЦК КПЧ. Я не буду останавливаться здесь на деталях этих переговоров; отмечу лишь, что они проходили трудно. Брежнев и Суслов вначале были крайне грубы, но затем вынуждены были сменить тон. В сущности, именно они потерпели крупнейшее политическое поражение и должны были теперь идти на уступки. Весь спор сводился только к размеру этих уступок. Но должны ли были идти на уступки Дубчек или Смрковский?

Советскому Союзу пришлось отказаться от своих планов создать новое правительство ЧССР и новое руководство КПЧ и позволить всем арестованным чехословацким коммунистам вернуться к исполнению своих прежних обязанностей. При этом СССР и КПСС брали на себя обязательство не вмешиваться во внутренние дела ЧССР и КПЧ. От чехословацкой стороны требовалось признать законным пребывание на ее территории определенного контингента советских войск. Кроме того, следовало аннулировать решения XIV (Высочанского) съезда КПЧ [56] и сохранить в новом составе ЦК КПЧ таких деятелей, как В. Биляк, А. Индра, Б. Швестка и некоторых других, которые считались «искренними друзьями» Советского Союза. Другие, менее существенные детали соглашения я опускаю.

56

22 августа 1968 г. в Высочанах состоялся XIV съезд КПЧ, на котором присутствовали только делегаты-чехи. Затем решения съезда в Высочанах были признаны недействительными. «Настоящий» XIV съезд КПЧ проходил с 25 по 29 мая 1971 г. – Примеч. ред.

Часть чехословацкой делегации приняла эти условия сразу. Конечно, такие условия были вполне приемлемы для Биляка, но их считал приемлемыми и Свобода. В то же время Кригель сразу же заявил, что такое соглашение унизительно для Чехословакии и что он ни при каких условиях его не подпишет. Дубчек и Смрковский колебались, и, в сущности, именно от их позиции зависела судьба соглашения. Оно было несправедливо, в этом трудно сомневаться.

И Дубчек, и Смрковский не хотели раскола коммунистического движения. Поскольку худшее, т. е. интервенция, уже стало фактом, то они были заинтересованы в каком-то компромиссе. Идти на полный разрыв с Советским Союзом они, видимо, боялись. Им казалось, что и при наличии в стране войск Варшавского Договора они смогут продолжить – хотя, может быть, и медленнее – программу реформ, как это удалось сделать Яношу Кадару в Венгрии. Они опасались, что в случае их отказа от компромисса реальное положение чехословацкого народа ухудшится. И в конечном счете Дубчек и Смрковский подписали соглашение. Не подписал его один лишь Кригель, однако единогласия в данном случае и не требовалось.

Итак, переговоры в Кремле были завершены компромиссным соглашением, текст которого был передан днем по радио. Это произошло только 27 августа 1968 года. Москва признала все решения КПЧ, кроме решений «подпольного» XIV съезда. Все руководители КПЧ и ЧССР, интернированные 21 августа, были освобождены и могли приступить к выполнению своих обязанностей. С другой стороны, сообщалось, что войска Варшавского Договора, вступившие на территорию ЧССР, временно останутся в Чехословакии, но не будут вмешиваться во внутренние дела этой страны. Чехословацкие руководители подтверждали свое желание развивать дружбу и сотрудничество с Советским Союзом и другими социалистическими странами.

Хотя соглашение и вызвало у многих чехов и словаков чувство неудовлетворенности, народ восторженно встретил Дубчека, Черника, Смрковского и Свободу. По чехословацкому радио Дубчек, Черник и Свобода выступали дважды. Повсеместно принимались резолюции с выражением доверия к руководителям страны, не было лишь резолюций с одобрением «московского коммюнике». На многих собраниях его отвергали как неравноправное соглашение, заключенное под давлением и в условиях оккупации. Особенно решительные резолюции были приняты на заводах и фабриках. В них выдвигались требования о немедленном выводе из ЧССР всех войск интервентов.