Политические тайны Второй мировой

Устинов Виктор Михайлович

Чтобы заменить отцов, мужей и сыновей, ушедших на фронт, на производство во второй половине 1942 года пришли 500 тысяч женщин-домохозяек и 360 тысяч учащихся 8– 10-х классов средних школ.

На пятый день войны, 26 июня, в соответствии с решением Политбюро ЦК ВКП(б), Президиум Верховного Совета СССР принял Указ «О режиме рабочего времени рабочих и служащих в военное время», по которому был увеличен рабочий день, отменялись отпуска, вводились обязательные сверхурочные работы. В результате всех этих мер примерно на треть была повышена загрузка производственных мощностей без увеличения численности рабочих и служащих. [442]

442

Великая Отечественная война. Вопросы и ответы. М., 1984, с. 106.

В

декабре 1941 года был принят Указ «Об ответственности рабочих и служащих предприятий военной промышленности за самовольный уход с предприятий», по которому самовольный уход с работы приравнивался к дезертирству в армии. Вместе с действующей армией вся страна была переведена на военное положение, и тем самым каждый ее гражданин вносил свой весомый вклад в будущую победу.

Все в стране было подчинено ведению войны. Она стала народной, в нее были вовлечены все граждане. Все они горячо откликнулись на призыв Советского правительства активно участвовать в борьбе с гитлеровской Германией и ее сателлитами. Это великое чувство народного единства и сплоченности власти и народа лучше всех выразил поэт В. Лебедев-Кумач и композитор А. Александров в песне «Священная война», ставшая народным гимном в годы войны:

Вставай, страна огромная,

Вставай на смертный бой,

С фашистской силой темною,

С несметною ордой.

Пусть ярость благородная

Вскипает, как волна,

Идет война народная,

Священная война.

С этой песней начинался рабочий день страны и ею он и заканчивался.

К 1 июля 1941 года в армию и на флот было призвано 5,3 млн. новых воинов. Войска получили из народного хозяйства 234 тыс. автомашин и 31,5 тыс. тракторов. К концу 1941 года, т. е. за полгода, было сформировано более 400 новых соединений различных родов войск В тяжелейших условиях дополнительно и по существу заново были развернуты новые вооруженные силы, превышающие те, которые страна имела до нападения фашистской Германии [443] . История войн не знала такого размаха мобилизационной работы в такие короткие сроки. [444]

443

50 лет Вооруженных сил СССР. М, 1968,с. 257.

444

Военная мысль, № 2, 1971, с. 22.

Для удержания стратегического фронта Ставкой был назначен рубеж, опорой которого служил Псковский и Островский укрепленные районы в полосе Северо-Западного фронта и реки Западная Двина от Полоцка до Витебска и Днепр от Орши до Лоева на западном направлении. От впереди действующих войск он был удален на 150–200 км, что позволяло выиграть несколько дней для занятия здесь обороны армиями резерва Главного Командования. Сложно оказалось изыскать и быстро выдвинуть крупные резервы, чтобы помочь фронтам создать оборону на назначенных рубежах. Только для создания тактической зоны на новом рубеже стратегической обороны требовалось 40–50 дивизий. Ставка в этих целях проявила огромную энергию, настойчивость и организаторское умение. 2 июля Ставка передала Западному фронту четыре армии из резерва Главного Командования, а в последующем и другие армии, прибывающие из глубины страны и с юго-западного направления. В составе этих объединений насчитывалось более 70 дивизий [445] . На северо-западное направление выдвигались вначале одна, а затем еще две армии.

445

ЦАМО РФ, Ф.219, оп.679, Д.1, л. 14; Д.2, л. 70.

Западный фронт по-прежнему приковывал к себе основные силы немецко-фашистских войск, а основную нагрузку в руководстве фронтом нес маршал Б. Шапошников, посланный туда Сталиным еще 22 июня. Генерал Д. Павлов был потерянным для армии человеком, и к его мнению уже никто не прислушивался. 29 июня нарком обороны маршал С. Тимошенко командующим Западным фронтом назначил генерал-лейтенанта А Еременко, но повальная дезорганизация управления войсками и последовавшее вслед за этим падение порядка и дисциплины в войсках были столь пагубны, что восстановить ее мог только человек с именем и хорошо известный в войсках. Солдаты и офицеры были готовы сражаться и умирать; они лишь ждали сильного человека, способного объединить распавшиеся на отдельные части силы фронта и организовать надежное управление ими. Маршал С. Тимошенко трагедию первых дней войны воспринял

как личную и как человек высокого долга он стал проситься у Сталина на фронт, где решалась судьба войны.

Война шла совсем не так, как к ней готовились, и нарком видел в этом и свою вину. В первый же день война высветила ряд крупных проблем и вопросов, которые были плохо проработаны в наркомате обороны при подготовке к войне. Ведь все хорошо знали, что гитлеровская армия победы в войнах против Польши, Франции, а потом и над Югославией и Грецией добивалась за счет массированного применения танковых сил и авиации на избранных направлениях. Знали, но подготовка к этому новому виду боевых действий велась неосмотрительно плохо. Тон должен был задавать нарком обороны маршал Тимошенко, но в нем недоставало широты стратегического кругозора. Маршал лишь обозревал поле применения новых форм военного искусства, показанных вермахтом, но адекватного ответа им не было найдено.

Выстроенная Наркоматом обороны группировка советских войск перед нападением фашистской Германии была ошибочной; главные силы двенадцати приграничных армий были равномерно распределены от Балтийского до Черного морей, протяженностью 2000 км, по кордонному принципу, и нигде в глубине не было сосредоточено достаточно сильного стратегического резерва на случай глубокого прорыва противника. Стратегические резервы были разбросаны по всей европейской части Советского Союза, и их пришлось наспех собирать перед Смоленским сражением. Ошибки, допущенные в первоначальной расстановке сил, Ставке удалось устранить только под Москвой.

Еще более неверным было решение Тимошенко в течение 22–24 июня проводить контрнаступательные операции войсками западных фронтов с целью «разгрома вклинившихся группировок немецко-фашистских захватчиков» [446] . Контрудары осуществлялись в условиях полного превосходства гитлеровских войск на земле и в воздухе, и наши войска уже испытывали опасность охвата флангов и окружения. В ходе проведения этих контрударов разгрому подверглись механизированные корпуса, составлявшие основу бронетанковых сил Красной Армии, медленное возрождение которых началось весной 1942 года.

446

История Второй мировой войны. 1939–1945, Т. 9. М., 1975, с. 38.

Большая часть танков, имевшихся в их составе, была уничтожена или брошена при отступлении и государство на тот период не имело возможности восполнить такие потери боевой техники. Ведь многие заводы, выпускавшие танки, эвакуировались в это время на восток. Поэтому, решением Ставки ВГК 15 июля 1941 года началось упразднение механизированных корпусов, продолжавшееся до середины сентября. С расформированием корпусов их танковые дивизии передавались в подчинение командующим армиями, а мотострелковые дивизии реорганизовывались в стрелковые. В это же время из механизированных корпусов, находившихся во внутренних округах, было создано 10 танковых дивизий. Началось и создание танковых бригад на новой штатной основе, опробованной войной, и уже в битве под Москвой они показали свою высокую боевую эффективность. Ставка позаботилась и о сохранении опытных танкистов, отозвав их в начале осени со всех фронтов для формирования новых соединений.

Очень большие потери понесли и военно-воздушные силы Красной Армии. По данным организационно-мобилизационного отдела штаба ВВС Красная Армия за 9 дней июня и за июль 1941 года потеряла 10 151 самолет, что составило от общего парка самолетов 31,8 % [447] . Титаническим трудом советского народа государство сумело восполнить эти потери только к весне 1943 года.

После крупного и неприятного разговора с военным руководством на станции метро Кировская, Сталин все больше и глубже вникал в дела армии, так как положение дел на фронтах становилось угрожающим, и нужно было находить новые решения, чтобы спасти войска от разгрома и стабилизировать положение. Маршал С. Тимошенко не мог не видеть, что Сталин глубже и лучше оценивал обстановку и рядом с ним достаточно было генералов и офицеров, способных быть ему советниками и помощниками в военном деле, в то время как на фронтах испытывалась острая нехватка опытных командных кадров. За плечами у маршала был опыт руководства фронтом во время Советско-финской войны, и Сталин поощрительно отнесся к его просьбе. Назначение маршала командующим Западным фронтом отвечало настроению войск, и оно было воспринято с воодушевлением как командным, так и рядовым составом фронта.

447

ЦАМО РФ. Ф.15, оп. 881474, д.5, л. 104.