Политические тайны Второй мировой
Шрифт:
В облегчение этой вести Черчилль сообщил Сталину о готовности США и Англии провести в ближайшее время десантную операцию под названием «Торч», чтобы овладеть Северной Африкой. Внимательно выслушав план этой операции, Сталин мгновенно оценил ее стратегические преимущества для союзников, поочередно назвав каждое из них. Это стратегическое видение советского вождя произвело неизгладимое впечатление на Черчилля. Он говорил впоследствии, что «очень немногие из живущих людей смогли бы в несколько минут понять соображения, над которыми мы так настойчиво бились на протяжении ряда месяцев. Он все это оценил молниеносно». [693]
693
Там же, с. 168.
Сходство взглядов на продолжение войны с фашистской Германией и сила ума обоих государственных деятелей перешла в плоскость
«— Скажите мне, на вас лично так же тяжело сказываются тяготы этой войны, как и проведение политики коллективизации?
— Ну нет, — сказал Сталин, — политика коллективизации была страшной борьбой». Борьбой «с 10 миллионами, — продолжил он, подняв руки. — Это было что-то страшное, это длилось четыре года, но для того, чтобы избавиться от периодических голодовок, России было абсолютно необходимо землю пахать тракторами. Мы должны были механизировать наше сельское хозяйство». Тяжелые воспоминания прошлого несколько замедлили ход мыслей Сталина, но после непродолжительной паузы он продолжал: «Мы не только в огромной степени увеличили снабжение продовольствием, но мы неизмеримо улучшили качество зерна. Раньше выращивались всевозможные сорта зерна. Сейчас во всей нашей стране никому не разрешается сеять какие бы то ни было другие сорта, помимо стандартного советского зерна. Это еще больше увеличило снабжение населения продовольствием». [694]
694
Вторая мировая война в воспоминаниях Уинстона Черчилля… С. 178–179.
Встреча двух лидеров завершилась принятием коммюнике, в котором они заверили мировое сообщество, что «справедливую освободительную войну оба правительства исполнены решимости вести со всей силой и энергией до полного уничтожения гитлеризма и всякой подобной тирании». Для Гитлера это было первым серьезным приговором двух великих держав, связавших себя едиными целями в войне.
События на советско-германском фронте продолжались оставаться главными, за ними внимательно следил весь мир. Несмотря на то, что сопротивление советских войск нарастало, обстановка под Сталинградом по-прежнему оставалась сложной и Ставка боевым действиям на этом направлении придавала первостепенное значение. В конце августа Сталин вызвал Г. Жукова с Западного фронта и объявил о решении Ставки направить его для укрепления войск, действовавших в районе Сталинграда. «У нас плохо идут дела на юге, — сказал Верховный Главнокомандующий, — и может так случиться, что немцы возьмут Сталинград. Не лучше складывается обстановка и на Северном Кавказе» [695] . Как вспоминал Г. Жуков, Сталин понимал, что неблагоприятная обстановка, сложившаяся летом 1942 года являлась следствием и его личных ошибок, допущенных при утверждении планов наших войск в летней кампании этого года. К чести вождя, он не искал виновных среди членов Ставки и Генерального штаба, а напряженно работал вместе со всеми над устранением ошибок Вместе с отправкой Г. Жукова на Сталинградское направление Ставка направляла в этот район все, что тогда было возможно. Только вновь формируемые стратегические резервы, предназначенные для ведения дальнейшей борьбы, пока не вводились в действие.
695
Г.К. Жуков. Воспоминания и размышления. Т. 2. М., 1988, С. 267.
Решительными действиями, которыми в совершенстве владел Г. Жуков, советские войска в районе Сталинграда в начале сентября изменили стратегию и тактику борьбы: они беспрерывно, днем и ночью, контратаковали врага как крупными силами, так и мелкими подразделениями, и сумели навязать немецко-фашистским войскам и их сателлитам сплошной активный фронт борьбы, для удержания которого нужно было растрачивать резервы, которых у немцев было немного. Досконально изучив состав и положение немецко-фашистских войск и их союзников, действовавших на Сталинградском направлении, и избранный немецким командованием способ овладения Сталинградом и Поволжьем, Г. Жуков нашел в их решении глубокую стратегическую ошибку, заключавшуюся в том, что гитлеровские генералы позволили втянуть все свои войска в городской каменный мешок, где у них была утрачена всякая возможность для ведения маневренных действий и отступления. Второй Верден, только еще более пагубный для немецких войск, гитлеровские генералы подготовили сами, не проявив осмотрительности и осторожности при попытке овладеть крупным городом на Волге, втянув в Сталинград главные силы 6-й полевой и 4-й танковой армий вермахта. У Г. Жукова мгновенно созрел план: упорной обороной
После обмена мнениями с другим представителем Ставки генералом армии А Василевским, у Г. Жукова в начале сентября окончательно родилась идея предложить И. Сталину следующий план действий: первое — активной обороной продолжать изматывать противника; второе — приступить к подготовке контрнаступления, чтобы нанести врагу в районе Сталинграда такой удар, который резко изменил бы стратегическую обстановку на юге страны и привел к краху весь летний план гитлеровского командования. Это был настолько смелый план, что даже И. Сталин поостерегся его сразу утвердить — нужна была огромная концентрация ресурсов и сил страны, чтобы подготовиться к такому решительному повороту событий. Но в конце сентября план контрнаступления советских войск под Сталинградом был утвержден, и к его выполнению был допущен очень узкий круг ответственных лиц государства, что дало возможность сохранить его в тайне от врага.
Немецко-фашистские войска, ввязавшись в бои под Сталинградом, не имели успеха. Новых немецких войск для перегруппировки в район Сталинграда у фашистского командования уже не было. Тогда оно пошло на усиление этого направления техникой и на развертывание румынских и итальянских войск на флангах 6-й и 4-й армий. [696]
К осени 1942 года обстановка на этом направлении для вермахта стала приобретать угрожающий характер: пять армий из семи, находившихся на Дону и Кавказе, оказались скованными борьбой за район Сталинграда. Активные действия советских войск заставили гитлеровское командование превратить Сталинград в главный участок всей борьбы на советско-германском фронте. А втянувшись в затяжные бои за овладение Сталинградом 6-я и 4-я армии потеряли возможность маневра и о свободном их отходе на запад с середины августа не могло быть и речи, так как это вело к крушению всех немецких сил на Дону и Кавказе.
696
Военная мысль, № 1, 1959, с. 90.
12 сентября в Винницу, в Ставку верховного командования вооруженных сил Германии, были вызваны главнокомандующий группой армий «Б» генерал-полковник Вайхс и командующий 6-й армией генерал-полковник Паулюс, где они высказали Гитлеру свою озабоченность большой протяженностью фронта борьбы и указали на недостаточную прочность линии обороны немецких войск по реке Дон, и на опасности, вытекающие из этого. Выслушав их мнение, Гитлер в ответ им заявил, что, по «его мнению силы русских находятся на грани истощения, что сопротивление их под Сталинградом имеет лишь местное значение, что они уже не способны предпринять какой-либо для нас стратегический контрманевр» [697] . Главную цель он видел в том, чтобы немецкие войска возможно быстрее, используя все имеющиеся силы, захватили Сталинград и прилегающий к нему берег Волги.
697
ЦАМО РФ. Ф.15. ОП. 11600, Д.1391, л.1–2.
Но обстановка на полях сражений на юге советско-германского фронта складывалась совсем не такой, какой она виделась Гитлеру. В то время как он доказывал генералам, что русские не способны предпринять какой либо «стратегический контрманевр», шесть общевойсковых и одна танковая армии сосредотачивались в районах Калинина, Тулы, Тамбова, Борисоглебска и Сталинграда. Еще четыре резервные армии располагались в более глубоком тылу — на линии Вологда — Горький — Саратов. [698]
698
История Второй мировой войны. 1939–1945. Т. 5. М., 1975, с. 143.
Через руководителя германской военной разведки, опытного разведчика адмирала Канариса, начальник Генерального штаба сухопутных войск генерал Гальдер знал об этой концентрации советских войск и в середине сентября он доложил Гитлеру, что «в районе Саратова русские сконцентрировали войска численностью до миллиона человек, а восточнее Кавказа полмиллиона, и что Сталин будет вести в этом районе такое же наступление, какое он вел во время русской революции против Деникина». Гитлер от этих предостережений взорвался и в злости воскликнул: «Увольте меня от такой идиотской болтовни!». Однако, невзирая на гнев фюрера и непонимание им сути происходящих процессов, Гальдер добавил: «Русские производят ежемесячно 1500 танков, немецкое производство составляет только 600 танков. Я предостерегаю о кризисе, он определенно наступит». [699]
699
ЦАМО РФ, Ф.15, оп. 974444, д.52, л. 55–56.