"Политическое завещание" Ленина

Сахаров Валентин Александрович

Троцкий не разделял оценок и надежд Ленина. Его собственный прогноз был другим.

25 августа 1921 г. на заседании Политбюро[295] Троцкий заявил, что «дни Советской власти сочтены», что «кукушка уже прокуковала» (см. Приложения № 8, 9), что гибель советской власти неизбежна, если не будет принят предложенный им, Троцким, курс экономической политики и в соответствии с ним перестроено управление народным хозяйством[296]. Вопрос, почему именно в это время Троцкий решился дать такой прогноз, специально не изучался. Сам он прямого ответа на него тоже не дал. Судя по известному нам материалу, причина состоит, во-первых, во внутренних трудностях, которые переживала страна (голод, восстания крестьян, паралич промышленности и т.д.), во-вторых, в осознании факта, что в ближайшее время на пролетарскую революцию в Европе рассчитывать не приходится. Это стало ясно к середине 1921 г.[297] К тому же Троцкий считал, что существует реальная угроза новой интервенции, о чем он не уставал предупреждать Политбюро[298]. В его прогнозе отчетливо просматриваются характерные черты теории «перманентной революции», что означало воскрешение ее Троцким в качестве теоретической базы выработки в новых условиях развития революции политики, альтернативной ленинскому

НЭПу. Новые уступки принципу свободной торговли в рамках НЭПа, видимо, еще более укрепляли его веру в правильность теории «перманентной революции». На все рассуждения Ленина Троцкий на XI съезде ответил так: смычка с крестьянством необходима, «пока нет возможности опереться на победоносный рабочий класс Европы»[299]. Следовательно, потом от смычки, от политического и экономического союза с крестьянством можно будет отказаться и строить социализм без участия крестьянства, игнорируя волю большинства населения страны и подавляя ее ?

В начале 1922 г. Троцкий приступил к переизданию своих старых работ, в которых российская социалистическая революция анализируется с позиций теории «перманентной революции». Так, разногласия по вопросам НЭПа дали жизнь новой дискуссии - по принципиальным вопросам теории социалистической революции.

Первым в марте 1922 г., накануне XII съезда РКП(б), появился сборник, посвященный революции 1905 г. Троцкий предпослал ему написанное в январе 1922 г. предисловие, в котором подтверждал справедливость всех основных ее оценок, противостоящих ленинской теории перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую. Поясняя смысл теории «перманентной революции», он писал: «Революция не сможет разрешить свои ближайшие буржуазные задачи иначе, как поставив у власти пролетариат. А этот последний, взявши в руки власть, не сможет ограничить себя буржуазными рамками в революции… для обеспечения своей победы пролетарскому авангарду придется на первых же порах своего господства совершать глубочайшие вторжения не только в феодальную, но и в буржуазную собственность. При этом он придет во враждебные столкновения не только со всеми группировками буржуазии… но и с широкими массами крестьянства, при содействии которых он пришел к власти. Противоречия в положении рабочего правительства в отсталой стране (с подавляющим большинством крестьянского населения) смогут найти свое разрешение только в международном масштабе, на арене мировой революции пролетариата». Далее Троцкий писал, что «хотя и с перерывом в 12 лет (т.е. не в 1905, а в 1917 г.
– B.C.), эта оценка подтвердилась целиком»[300]. Выводы напрашивались сами собой: в ходе буржуазно-демократической революции 1917 г. в России к власти пришел рабочий класс. Октябрьская революция - политическая, пролетарская, но не социальная, не социалистическая по своему характеру, а власть рабочего класса в крестьянской России может удержаться только в случае победы мировой пролетарской революции.

В том же 1922 г. Троцкий переиздал свою брошюру 1917 г. «Программа мира», предпослав ей специально написанное предисловие, в котором, опять же с позиций 1922 г., открыто оспорил ленинский вывод о возможности успешно строить и построить социализм в России в условиях капиталистического окружения: «Отстояв себя в политическом и военном смысле как государство, мы к созданию социалистического общества не пришли и даже не подошли… До тех пор, пока в остальных европейских государствах у власти стоит буржуазия, мы вынуждены - в борьбе с экономической изолированностью - искать соглашения с капиталистическим миром; в то же время можно с уверенностью сказать, что эти соглашения в лучшем случае могут помочь нам залечить те или другие экономические раны, сделать тот или иной шаг вперед, но что подлинный подъем социалистического хозяйства в России станет возможным только после победы пролетариата в важнейших странах Европы»[301]. Итак, социалистическое строительство как таковое может начаться в Советской России только после решающих побед мировой пролетарской революции.

Сформулированные им положения указывали на сохраняющиеся у него с Лениным разногласия по важнейшему для марксизма положению - о диктатуре пролетариата. Ленинскому тезису о том, что сущность диктатуры пролетариата состоит в союзе пролетариата и крестьянства при руководящей роли пролетариата, Троцкий противопоставил свой: диктатура пролетариата - это власть рабочего класса, направленная против всех непролетарских слоев общества. Видно также, что в отличие от Ленина Троцкий в 1922 г., как и в 1905 г., и в 1917 г. отдавал первенство внешним факторам развития социалистической революции в России перед внутренними. Ясно, что разногласия Ленина и Троцкого по вопросу о социалистической революции за прошедшие годы усилились, что они предложили партии две совершенно разные концепции российской социалистической революции.

Возвращение в политический обиход теории «перманентной революции» - хорошо известный факт. Но в исторической литературе не обращалось должного внимания на то, что политическая направленность ее теперь была совершенно иной, чем в 1905-1917 гг. Термин «возрождение» теории «перманентной революции» верно передает внешнюю сторону дела, но не фиксирует внутренней политической эволюции, которую претерпела эта теория в ходе социалистической революции благодаря установлению диктатуры пролетариата, поэтому не передает политического смысла этого «возрождения». Прежде в ней содержался призыв двигать революцию вперед, несмотря на возможную опасность ее поражения. Теперь она служила для оценки пройденного революцией пути и для обоснования прогноза о ее неизбежной гибели вне рамок победоносной мировой пролетарской революции. А вместе с этим Троцкий из «несуразно левого» (по определению Ленина) превращается в заурядного социал-демократа.

В качестве приложения к сборнику Троцкий поместил свою статью «Наши разногласия», содержащую полемику с Лениным по вопросам места и роли крестьянства в социалистической революции, о революционно-демократической диктатуре. В комментариях к ней, написанных с позиций 1922 г., он писал: «Антиреволюционные черты большевизма[302] грозят огромной опасностью только в случае революционной победы».

Поскольку 1917 год принес победу большевикам, то, согласно логике Троцкого, наступило то время, когда Ленин и его сторонники становятся опасными для революции. Прямо сказать это нельзя, но намек более чем прозрачен. Факты победы большевиков в 1917 г., победы в гражданской войне и связанное с этим развитие революции надо было «примирить» со своим тезисом о «антиреволюционной сущности большевизма». Это противоречие между своим прогнозом и фактом истории Троцкий «снимает» с помощью утверждения, что «под руководством т. Ленина, большевизм совершил (не без внутренней борьбы) свое идейное перевооружение весной 1917 г., то есть до завоевания власти»[303]. Иначе говоря, он заявил, что власть в октябре 1917 г. брали уже и не большевики собственно, а новоявленные троцкисты, еще не осознавшие себя в этом качестве и по инерции сохранявшие свое прежнее название и верность прежним теоретическим и политическим схемам. Отсюда уже недалеко до утверждения, что брали они власть при участии Ленина, но под идейным (и организационным) руководством Троцкого, который якобы был действительным вождем Октябрьской революции. Здесь это прямо еще не сказано (сказано это будет позднее - в статье «Уроки Октября», в октябре 1924 г.), но вполне определенная заявка на эту роль уже сделана.

Эти выступления знаменовали начало Троцким политической атаки на историческом фронте. Ему нужно было показать, что он, Троцкий, как теоретик и политик выше Ленина, что он был подлинным лидером «разбольшевиченного» большевизма - партии, бравшей власть в октябре 1917 г., поэтому именно ему революция обязана всеми лучшими своими достижениями и победами. Политический подтекст этой атаки таков: большевизм пришел к власти в 1917 г. только потому, что он «разбольшевичился», и, следовательно, нет смысла цепляться за него в 1922 г. Направленная лично против Ленина атака была слегка прикрыта тезисом о том, что Ленин возглавил процесс «разбольшевичивания».

Троцкий поставил «историю» борьбы с Лениным на службу интересам современной своей борьбы против него. Читатель подвигался к актуальному политическому выводу: хотя Троцкий пришел в партию большевиков, фактически Ленин в главных вопросах социалистической революции в России перешел на позиции Троцкого. Если большевистская партия победила благодаря тому, что перешла на позиции Троцкого, то он, Троцкий, является ее подлинным вдохновителем и организатором этой победы.

Тактический прием в борьбе против Ленина и большевизма, который избрал Троцкий - публикацию своих старых статей с соответствующими комментариями, - имел преимущество перед публикацией новой статьи с изложением старых разногласий. Это позволяло полнее показать истоки и глубину разногласий, дать развернутую аргументацию антиленинской позиции, критиковать Ленина и при этом не вызывать критики своих прежних взглядов. Историю-де, не перепишешь! Что написано, то написано. Эта тактика позволяла ему соединить критику новой экономической политики, Ленина и большевизма, указать на их прежние ошибки как на причину нынешних ошибок и обосновать тезис об опасности для судеб революции ленинского курса и большевизма в целом. Троцкий получал возможность ненавязчиво подвести партию к мысли, что он в борьбе против Ленина всегда был прав, а Ленин, соответственно, всегда ошибался. Так, Троцкий утверждал себя в качестве главного теоретика партии и естественного, но недооцененного лидера партии.

Хотя в это время Троцкий избегал открытого противопоставления своих взглядов ленинским как целостной системы, он во всеуслышание заявил о сохранении приверженности своим прежним теоретическим и политическим взглядам. Вместе с ними «воскрешался» и троцкизм как политическое течение, открыто противостоящее Ленину и большевизму. Позднее Троцкий утверждал, что термин «троцкизм» придуман позднее, в 1924 г.[304] Это не так. Термин «троцкизм» был в ходу у большевиков и до вступления Л.Д. Троцкого в большевистскую партию, и после вступления в нее[305]. На XI съезде РКП (б) представитель «рабочей оппозиции» Кутузов прямо говорил, что после X съезда партии и на XI съезде были, есть и ведут борьбу «и рабочая оппозиция, и троцкисты, и ленинцы, и десятки, и все что угодно»[306]. И никто не удивился - что такое троцкизм и что такое троцкисты не спросили, сам Л.Д. Троцкий не возразил. Ленин прекрасно понимал, что он имеет дело не с отдельными взглядами и оценками Троцкого, а с троцкизмом как системой политических и теоретических взглядов и политическим течением в партии. Он воспринимал троцкизм как существующее политическое течение. Так, конспектируя выступление В. В. Косиора на XI съезде РКП (б), который жаловался, что бывших сторонников Троцкого обходят при кадровых назначениях, «затирают», Ленин написал для себя: «верхушка на Урале была троцкистская»[307].

Уже на этой фазе разногласий Ленина и Троцкого разводила оценка характера Великой Октябрьской социалистической революции. Для Ленина она являлась социалистической. Иначе оценивал ее Троцкий. На XI съезде он заявил, что НЭП - это маневр «класса (пролетариата.
– B.C.), который идет к (курсив наш.
– B.C.) социалистической революции»[308]. По Троцкому получается, что спустя четыре года после начала Октябрьской революции большевики не делают социалистическую революцию (т.е. не осуществляют свою программу), а только идут к тому рубежу, с которой начнется строительство социалистического общества. Конечно, у Троцкого можно найти много заявлений о социалистической революции. Но и это заявление не случайно. Может быть, помимо своей воли он здесь сказал то, о чем прежде предпочитал помалкивать. Эта оценка Октябрьской революции перекликается с его давней позицией относительно вопроса о природе диктатуры пролетариата как рабочем правительстве при буржуазном строе: «Социальная революция (имеется в виду социалистическая.
– B.C.) предполагает такое состояние капиталистического общества, когда у власти стоит пролетариат» (1916 г.)[309]. Этот тезис является лишь развитием давних представлений Троцкого о том, что диктатура пролетариата может установиться в ходе буржуазно-демократической революции («без царя, а правительство рабочее»)[310]. Следовательно, в это время политически актуализировались противоречия Ленина и Троцкого в вопросе о диктатуре пролетариата, являющемся главным в марксизме[311]. Никакие совпадения взглядов, оценок, позиций в других вопросах не могли перекрыть эти разногласия, которые определяли и состояние, и динамику их отношений.