Политика и ирония: совместимость и взаимодействие
Шрифт:
Политическая коммуникация – это всегда манипулирование общественным мнением. Это манипулирование представляет собой особый вид психологического воздействия, характеризующийся установкой на скрытое внедрение в психику объекта целей, желаний, намерений, не совпадающих с теми, которые адресат мог бы сформулировать самостоятельно. Манипулятивное воздействие в дискурсе обусловлено его когнитивной природой и реализуется через специфическое функционирование языковых средств, причем следует отметить, что инструменты политического дискурса гораздо богаче политических целей. Исследователи отмечают, что базовой оппозицией для политического дискурса является оппозиция «свои» – «чужие», которая проявляется на лексическом, морфологическом, синтаксическом уровнях [Михалева 2004].
Политический дискурс является центральным понятием политической лингвистики – науки, призванной
Одним из первых учебных пособий на русском языке по новой дисциплине является труд А.П. Чудинова «Политическая лингвистика», опубликованный в 2003 году. Это попытка обобщить опыт отечественных исследователей политической коммуникации. Для характеристики политической коммуникации автор выделяет следующие антиномии:
1) ритуальность и информативность;
2) институциональность и личностный характер;
3) эзотеричность и общедоступность;
4) редукционизм и многоаспектность информации в политическом тексте;
5) авторство и анонимность политического текста;
6) интертекстуальность и автономность политического текста;
7) агрессивность и толерантность в политической коммуникации [Чудинов 2003(a): 42–56].
Исследователи отмечают также следующие парадигмы: неопределенность – конкретность, истинность – ошибочность [Кожемякин 2011], прямота – косвенность, направленность от политика к аудитории – от аудитории к политику [Шилихина 2011]. Таким образом, политический дискурс обладает сложной структурой и обилием критериев оценки.
В процесс политического дискурса вовлечены, как правило, более двух участников, один из которых – аудитория, являющаяся косвенным адресатом высказываний говорящих (или, по определению некоторых исследователей, адресантом [Зинченко 2010]). Этот участник играет в дискурсе немаловажную роль, поскольку именно на его реакцию и нацелены все высказывания собеседников. Реакция на высказывания может быть разнообразной. Исследователи выделяют ситуации с пассивным восприятием, с активным участием и с сопротивлением внушению со стороны адресата [Демьянков 2002]. При пассивном восприятии говорящий может обойтись и малоинтенсивными средствами, резервируя более сильные средства только на тот случай, когда нужно ускорить воздействие. В ситуации с активным восприятием внушения реципиент охотно позволяет убедить себя, особенно если он надеется, что все происходит в его интересах. Наблюдается прямое соотношение между интенсивностью используемых речевых средств в активно осуществляемой атаке и преодолением сопротивления. Когда же адресат активно сопротивляется внушению, то наиболее эффективное воздействие на него происходит при нарушении говорящим коммуникативных ожиданий собеседника. Именно в этом случае сопротивляемость уменьшается.
Для воздействия на собеседника, а также для поддержания интереса аудитории говорящие используют различные языковые средства и стилистические приемы, в том числе иронию. В данной работе ирония рассматривается в первую очередь как дискурсивное явление, поэтому представляется правомерным сделать акцент на исследовании иронии как факта определенного дискурса, который является одновременно и идеологическим процессом, и лингвистическим феноменом [Паше 1999]. Ироническая интерпретация политического события, то есть его трансформация в медиа-событие, предполагает осознание неоднозначности, диалектичности политических процессов. Политический дискурс, освещающий события и факты в ироническом ключе, ориентирует аудиторию на активное переосмысление политических реалий, на отказ от политического конформизма; из пассивного потребителя информации адресант превращается в активного интерпретатора. Исследователи определяют иронию как интердискурсивное явление, что в значительной мере позволяет упразднить известный «раскол» между «идеальным» (смысловым) и «материальным» (языковым) аспектами иронии, пересмотреть соотношение лингвистического и экстралингвистического компонентов в структуре концепта иронии, а также проанализировать феномен иронии в политическом дискурсе не как частное явление,
Однако высмеивание противника в споре нельзя назвать новым приемом в искусстве ведения политических дебатов. Смех всегда являлся одним из средств уничтожения соперника. По мнению многих теоретиков комического (напр., Анри Бергсона), смех – это проявление неосознанного желания унизить противника и тем самым откорректировать его поведение. Такая направленность сознательно эксплуатировалась в политических дебатах еще со времен Римской империи. Об этом свидетельствуют обличительные речи Цицерона, в которых высмеиваются даже личностные характеристики противника (вообще говоря, не имеющие прямого отношения к политике). По [Corbeill 1996: 4], оратор «входит в сговор» со слушателем, стремясь исключить из игры своего политического оппонента как не заслуживающего никакого положительного внимания.
Поскольку высмеивание находится на грани этически допустимого, можно предположить, что оскорбительный юмор воспринимается обществом как уместный только в самый критический период истории; исследователи придерживаются мнения, что в «нормальные» периоды такой жанр вряд ли допустим [Демьянков 2002]. Вопрос об уместности язвительной иронии, колкости и грубости в адрес оппонента в современном мире остается открытым, но подобные примеры встречаются в речах политиков все чаще. Умело использованная ирония делает политический дискурс более ярким, насыщенным и убедительным, а ироничный политик владеет искусством манипулирования общественным мнением лучше, чем оратор, обходящийся без иронии.
1.3. Иронические политические жанры и их особенности
О разнообразии политических жанров уже упоминалось в п.1.1. Существуют различные классификации политических жанров. Так, опираясь на деление первичных и вторичных речевых жанров М.М. Бахтина, применив их к жанрам политического дискурса, Е.И. Шейгал определила, что «первичный дискурс образуют жанры институциональной коммуникации, составляющие основу собственно политической деятельности: речи, заявления, дебаты, переговоры, декреты, конституции, партийные программы, лозунги и т. д., а жанры бытового общения выступают по отношению к ним как вторичные. Вторичные жанры политического дискурса можно определить как «разговоры о политике»; они носят респонтивный характер и представляют собой комментирование, обсуждение, интерпретацию, одним словом, реакцию на действия» [Шейгал 2000(b): 269].
По классификации Ж.В. Зигманн, политические жанры представлены иерархической структурой, возглавляет которую гипержанр: гипержанр «программные документы», включающие такие жанры, как «программа», «манифест», «устав»; гипержанр «предвыборная агитация», в который входят жанры «предвыборная платформа», «политическая реклама»; гипержанр «политические дебаты» [цит. по: Каримова 2006: 38].
Проводя стратификацию политического дискурса по субъектам политической деятельности, исследователи выделяют общественно-институциональную коммуникацию, коммуникацию между институтом и гражданином и коммуникацию между агентами в институтах [Шейгал 2000(b)]. В первом случае разграничивается коммуникация по линиям «институт – общество» (она представлена жанрами лозунга, призыва, декрета, плаката – в качестве обезличенных «высказываний институтов» или жанрами указа, публичной речи – как высказываний политических лидеров) и «общество – институт» (жанры петиции, обращения, листовки, наказов избирателей и т. п.). В дискурсе политиков-профессионалов можно выделить особую область – речевые жанры, субъектами которых могут быть лишь лица, занимающие самые верхние этажи в политической иерархии, например, руководители государств: это такие жанры, как инаугурационная речь, послание парламенту о положении дел в стране, прощальное обращение президента и др. В коммуникации между агентами в институтах выделяются внутренняя (служебная переписка, закрытое заседание) сфера и публичная сфера, в которой реализуются жанры переговоров, парламентских дискуссий, партийной программы, программной речи на съезде партии и др. В качестве одного из возможных критериев стратификации политического дискурса можно назвать отнесенность жанра к тому или иному событию политической жизни, которое может быть циклическим (выборы, инаугурация, съезд партии, церемония патриотического праздника, ежегодное выступление президента с посланием парламенту), календарным (встреча депутата с избирателями, парламентские слушания, визит политического деятеля) или спонтанным (митинг, политический скандал, референдум).