Политика

Лаумер Кейт Джон

–  Они подготовили тот еще сюрприз. Должно быть, ваш визит нагнал на них страху,- заметил Ретиф.

–  Теперь они совершенно должны быть готовы к запуеку! Все-таки девять лет…

–  Задержите этот кадр,- внезапно попросил Ретиф.- Что это за рваная черная линия там, на равнине?

–  По-моему, это трещина. Кристаллическая структура, знаете ли.

–  У меня появилось нечто, могущее стать идеей,- сказал Ретиф.- Прошлой ночью я ознакомился с кое-какими секретными досье в МИДе. В их числе встретился и доклад о ходе накопления запасов расщепляющихся материалов. Тогда мне это показалось

маловразумительным. Теперь картина ясна. Где северный конец этой расселины?

–  Вот тут… в верхней части кадра.

–  Если я сильно не ошибаюсь, там у них основной склад атомных бомб. Гроаки любят упрятывать все под землю. Интересно, что сделает с ними прямое попадание пятидесятимегатонной ракеты?

–  Если там у них ядерный арсенал,- сказал капитан,- то мне бы очень хотелось провести такой эксперимент.

–  Вы сможете туда попасть ракетой?

–  У меня на борту пятьдесят ракет. И если даже я буду выпускать их просто по очереди, то они должны перегрузить защиту. Да, я смогу это сделать.

–  Расстояние не слишком велико?

–  Это были самые современные модели экстракласса,- зло улыбнулся капитан.- С видеонаведением. Мы можем зарулить их в бар и припарковать на табурет у стойки.

–  А что вы скажете, если мы попробуем это сделать прямо сейчас?

–  Я давно хотел обрести определенную мишень,- ответил капитан.

Полчаса спустя Ретиф усадил Шлуха на сиденье перед экраном.

–  Вот это вот расширяющееся облачко пыли было когда-то спутником Гроа,- заботливо уведомил он его.- Похоже, с ним что-то случилось.

Шеф Внутренней Безопасности изумленно уставился на изображение.

–  Очень жаль,- посочувствовал Ретиф.- Но, впрочем, он же не представлял собой ничего ценного, не правда ли, Шлух?

Шлух, выпучив все пять глаз, пробормотал что-то невразумительное.

–  Всего лишь голый кусок железа, Шлух, как меня заверили в МИДе, когда я запросил сведения.

–  Я желал бы, чтобы вы, Ретиф, держали своего пленника подальше от меня,- сказал капитан.- У меня просто руки чешутся взять его за глотку.

–  Ну что вы, Шлух искренне хочет помочь, капитан. Он был плохим парнем, но у меня такое ощущение, что теперь он раскаялся и хотел бы сотрудничать с нами, особенно принимая во внимание грядущее прибытие земного крейсера и облако пыли вон там,- показал Ретиф.

–  На что это вы намекаете?

–  Капитан, вам осталось полетать еще с недельку, связаться с крейсером, когда тот прибудет, попросить его взять вас на буксир, и вашим бедам - конец. Когда в определенных кругах прокрутят ваши пленки, сюда заявятся Силы Мира и низведут Гроа до субтехнического культурного уровня, установив систему контроля, чтобы надежно гарантировать отсутствие у Гроа каких-либо новых экспансионистских замыслов, хотя теперь, с исчезновением сподручного железного рудника в небе, он вряд ли может сильно напакостить кому бы то ни было.

–  Совершенно верно, но…

–  С другой стороны, вот решение, которое я мог бы назвать дипломатическим подходом.

После подробного разъяснения Ретифа капитан с сомнением посмотрел на него.

–  Я-то готов,- согласился он.- А вот как насчет вашего парня?

Ретиф

повернулся к Шлуху. Гроак содрогнулся, втянув стебельки глаз.

–  Я это сделаю,- слабо произнес он.

–  Отлично! Капитан, если вы распорядитесь доставить передатчик с челнока, то я позвоню еще одному приятелю, по имени Фисс, из МИДа,- Он повернулся к Шлуху.- И когда я свяжусь с ним, Шлух, вы сделаете все точно так, как я вам сказал,- или в столице Гроа будут диктовать свою волю земные Миротворцы.

–  Если говорить совершенно откровенно, Ретиф,- заявил советник Никчемни,- я совершенно сбит с толку. У меня создалось впечатление, что господин Фисс из Министерства иностранных дел почти болезненно горячо расточал вам похвалы. Он, кажется, так и горит желанием оказать вам хоть какую-нибудь любезность. В свете обнаруженных мной определенных свидетельств крайне непротокольного поведения с вашей стороны, это довольно трудно понять.

–  Мы с Фиссом многое пережили вместе. Теперь мы хорошо понимаем друг друга.

–  У вас нет совершенно никаких причин для самодовольства, Ретиф,- строго указал Никчемни.- Фройляйн Мойл вполне оправданно доложила о вашем поведении. Конечно, знай она, что вы помогали господину Фиссу в его чудесной работе, то, я в этом не сомневаюсь, несколько изменила бы свой доклад. Вам следовало бы ей довериться.

–  Фисс хотел сохранить все в тайне - на случай, если дело не выгорит. Вы же знаете, как это бывает.

–  Конечно. И как только фройляйн Мойл оправится от нервного потрясения, ее будет ждать неплохое повышение. Девушка более чем заслуживает его за многолетнюю непоколебимую приверженность политике Корпуса.

–  Непоколебимую,- повторил Ретиф.- С этим я воистину готов согласиться.

–  Еще бы вам не согласиться, Ретиф. Вы ведь не проявили себя должным образом в этом задании. Я организую ваш перевод; вы вызвали отчуждение у слишком многих местных жителей.

–  Но, как вы только что сказали, Фисс высоко отзывается обо мне…

–  Верно. Но я говорю о культурной интеллигенции. Данные фройляйн Мойл неопровержимо показывают, что вы намеренно оскорбили множество влиятельных групп, бойкотируя…

–  У меня нет слуха,- признался Ретиф.- Для меня гроак, дующий в носовую свистульку, остается всего лишь гроаком, дующим в носовую свистульку.

–  Надо приноравливаться к местным эстетическим ценностям. Научитесь принимать партнеров такими, какие они есть на самом деле. Из некоторых ваших замечаний, процитированных фройляйн Мойл в докладе, определенно явствует, что вы совершенно не уважали гроаков. Но как же вы ошиблись! Все это время они беспрестанно трудились для спасения тех храбрых ребят, оказавшихся в смертельной ловушке на борту потерявшего управление космического Летучего Голландца. Они продолжали упорствовать даже тогда, когда мы сами забросили поиски и отступились. А когда они открыли сей кошмарный факт - что вывело его из строя столкновение с их же спутником, то сделали этот величественный жест, беспрецедентный по своей щедрости. По сто тысяч кредитов золотом каждому члену экипажа - в знак горячего гроакского сочувствия. Так что ваша ошибка совершенно непростительна!