Полк, к бою !
Шрифт:
К утру все ротные доложили, что их подразделения скова готовы к бою.
Всю прошедшую ночь гитлеровцы тоже не спали. Хотя и не освещали, как всегда, ракетами свой передний край. Не хотели, видимо, демаскировать работу своих саперов, разведчиков и команд по эвакуации раненых и убитых.
Да, их разведчики пытались в двух местах проникнуть к нам и захватить "языков". Но, потеряв в одной группе двоих убитыми, а во второй одного солдата раненым, который, кстати, вскоре скончался, прекратили безуспешные
Немецкие саперы тоже всю ночь ползали перед передним краем нашей обороны, пытаясь проделать проходы в минных полях. Причем именно перед позициями 1-й и 2-й рот.
Вывод из этого напрашивался сам собой: утром надо ждать главного удара на правом фланге батальона и соседа справа - 51-го полка.
Предупредил об этом командиров рот и старшего лейтенанта Ковалева. Передвинул резервный взвод вправо от шоссе.
Забрезжил несмелый рассвет. Подул сильный, пронизывающий северо-западный ветер. Он поднял в воздух мириады снежинок, завихрил их, понес по снежному насту поземкой.
– А ведь сегодня, братцы, снова нелетная погода. Хорошо! - сказал комиссар, поглядывая вверх. Услышав эти его слова, все, кто был на наблюдательном пункте, весело загомонили. Такой уж характер у нашего человека. Ему очень немного надо. Всего каких-то несколько теплых слов, какая-то доля надежды, и он уже ожил, повеселел, забыл о невзгодах и злосчастье. Вот и сегодня: не будет вражеская авиация висеть над головой, бомбить и обстреливать из пулеметов, - и уже весело от сознания, что повезло.
Вскоре полностью рассвело. Но прошел еще час, второй, а фашисты по-прежнему не проявляли никакой активности. Даже подумалось: может, их наступления сегодня вообще не будет? Но... В десять часов пятнадцать минут вражеская артиллерия накрыла снарядами одновременно и передний край, и глубину обороны батальона. И такая обработка шла без перерыва около получаса.
После артподготовки до двух немецких батальонов при поддержке двенадцати танков перешли в наступление. Предположение о том, что гитлеровцы нанесут свой главный удар по правому флангу батальона и соседу справа, оправдалось. Один вражеский батальон наступал на нашу 1-ю роту и частично захватывал 2-ю, другой же, нащупав небольшой разрыв в стыке с 51-м полком, стал в него втягиваться. Это грозило выходом фашистов в наш тыл.
Я тут же позвонил командиру полка и высказал свою озабоченность. Капитан Седых выслушал меня, а затем сказал:
– Держись своими силами. Помочь тебе не могу, нечем.
– Прошу хоть одну роту из батальона второго эшелона перебросить сюда, настаивал я.
– Не могу. Держись, Хомуло! - И командир полка положил трубку.
– Что будем делать, комиссар? - обратился я к Ивану Ивановичу. - Чем закроем дыру на стыке? Стрелкового и пулеметного взводов из резерва мало, чтобы остановить наступление целого батальона.
– Да-а, дела, -
По имени он назвал меня впервые. И этим как бы подчеркнул и всю серьезность момента, и свою веру в меня, командира. И я решился, приказал адъютанту:
– Младший лейтенант Акатьев! Отправьте оба резервных взвода на правый фланг, в самый конец второй траншеи. Станковым пулеметам открывать огонь только тогда, когда противник подставит им свой фланг. Лично расставьте бойцов и поставьте им задачу!
– Есть, товарищ комбат!
Эх, туда бы еще взвод сорокапятимиллиметровых пушек! Но пока их перекатишь на руках... Тем более под таким-то огнем... А что, если старший лейтенант Ковалев переместится на правый фланг с двумя танками? Вот это была бы поддержка взводам!
Срочно звоню капитану Седых, докладываю о своей задумке.
– Рискованно снимать Ковалева с шоссе, - отвечает командир полка.
– Но фашисты же зайдут к нам в тыл, в том числе и к Ковалеву!
– Ладно, передай ему мой приказ... Но смотри, как только что-нибудь, танки назад, на шоссе!
Пока мы вели эти переговоры, вражеские танки уже приблизились к проходам в минных полях. Против 1-й роты их обозначилось два, и к ним шло шесть танков. На стыке с соседом справа, тоже на два прохода, опять же шесть. Против 2-й и 3-й рот наступала одна пехота. Да-а, немецкие саперы все же многое успели за ночь. А вот мы проморгали. Срочно, срочно исправлять положение! Тут уж не до Ковалева...
Снова звоню капитану Седых.
– Ну, что там еще у тебя? - с явным раздражением спрашивает он.
Подробно докладываю ему сложившуюся обстановку перед обороной батальона и на стыке с правым соседом. Говорю, что с Ковалевым решил не связываться, все равно его танки не успеют.
– Что же тогда предлагаешь? - уже более спокойным тоном заговорил командир полка.
– Прошу одной ротой из резерва прикрыть стык с соседом справа, И еще. Пусть командир пятьдесят первого полка тоже выдвинет роту. Еще не поздно. По ходам сообщения рота успеет занять оборону, и мы остановим врага. Даю слово... - тороплюсь я высказать ему свою мысль.
Капитан некоторое время молча дышал в трубку. Обдумывал. Эта пауза, длившаяся несколько секунд, показалась мне вечностью.
– Хорошо, роту пришлю, - послышалось наконец на том конце провода. Встречай ее и лично расположи. Но смотри, ни один фашист дальше твоей второй траншеи не должен пройти! Отвечаешь головой!
– Есть! Но чтоб и сосед...
Но командир полка уже положил трубку.
– Дал-таки роту! - крикнул я комиссару. - Оставайся, Иван Иванович, здесь, действуй по обстановке, а я встречу роту и провожу на место.