Шрифт:
Рисунки А. Ковалева
Издательство,,Детская литература“ Ленинград 1965
OCR amp; SpellCheck: The Stainless Steel Cat ([email protected])
Многие юные читатели знают писателя Эмиля Михайловича Офина как автора книг "Оставляющие след" и "Формула ЧЧ" – о школьнике Игоре Соломине и его друзьях.
В новом произведении писателя – сборнике "Полька-тройка" –
Полька – тройка
Первая весна
Ливень хлестко молотил по фургону полуторатонки, по крыше кабины, свет фар упирался в стену дождя. Чтобы не сбиться с дороги, приходилось напряженно всматриваться в ползущую навстречу муть. Одинокую фигурку с поднятой рукой увидели, должно быть, одновременно и шофер и агент, потому что первый машинально сбросил газ, а второй сердито закричал:
– Не останавливай! Засядем!…
Так оно и вышло: машина накренилась, грузно осев в колею, мотор дернулся и заглох.
Шофер смущенно сдвинул фуражку на глаза:
– Не оставлять же человека в степи, Василь Семёныч.
– Не оставлять, не оставлять! Вот теперь сами останемся. А у меня фургон промтоваров. Мало ли народу шляется…
– Ладно, – перебил шофер, – здесь не глубоко. Толкайте вдвоем машину. Выберемся.
Агент поднял воротник тужурки, набрал, как ныряльщик перед прыжком, в грудь воздуха и выпрыгнул под дождь; сапоги чавкнули и увязли по щиколотку.
– Давай помогай. Из-за тебя ведь… – ворчливо сказал он невзрачной фигурке в лыжных штанах с вещевым мешком за плечами.
Это была девушка. Она отвела с лица мокрые волосы и послушно уперлась обеими руками в борт грузовика.
Шофер на малом газу качнул машину раз, другой и, окатив фонтаном грязи агента и девушку, выехал на твердое место.
Агент выругался, отряхнулся всем телом, как пес после купанья, и поспешно забрался в тесную кабину.
– Давай уж, садись сюда. – Он похлопал себя по коленке.
Девушка нерешительно топталась под дождем.
– Да ты что! – рассердился он. – Я ж тебе в батьки гожусь.
– Я лучше так… – Девушка взялась за бортовой крюк и встала на подножку.
– Так нельзя, – сказал шофер. – Оборвешься, под скат угодишь. Отвечай за тебя.
Девушка обежала машину и забралась между задним бортом и фургоном. Там она и притулилась, обхватив руками колени.
Шофер пожал плечами, снял с себя кожанку и бросил ей.
– Покройся.
Когда машина, урча и буксуя, опять поползла в мокрую мглу, он
– Стеснительная.
– Видали таких, – отозвался агент. Потом заерзал на сиденье. – Вот сломает замок, возьмет штуку полотна и смоется. Будет тогда – стеснительная.
– Эх, Василь Семеныч, – не отрывая глаз от дороги, сказал шофер, – и в каждом-то видишь жулика. Не скучно так жить?
– А мешок? Ты видал у нее мешок за плечами? Наверно, бежит с целины.
Шофер промолчал. Он смотрел на дорогу.
Стекло заливали мутные потоки воды, и щетки едва успевали разбрасывать ее по сторонам. Фары светили всего на несколько метров, а дальше были тьма, и ветер, и дождь, и казалось, не будет конца этой нудной ночной езде.
– Хоть бы Круглый брод миновать, там уж полпути до совхоза, – нарушил молчание агент.
Шофер скосил взгляд на спидометр.
– Пора бы… – Он не договорил и резко тормознул.
На дороге стоял трактор с пустым прицепом. В стороне, на воткнутых в землю кольях, был растянут брезент, под ним теснились вокруг костра темные фигуры.
Шофер приоткрыл дверцу кабины.
– Чего дорогу загородили! Брода испугались, граждане пассажиры?
– Был брод, – ответил чей-то осипший грлос. – А теперь поди сунься, в Иртыш унесет.,
Агент чертыхнулся. Вместе с шофером, шлепая по грязи, они обошли трактор. Вздувшаяся речушка неслась, как водопад, низкие волны ударяли в прибрежные кусты.
– Свету придется ждать. Айда к нам! – предложил тот же голос.
Потрескивал и едко чадил костер, видно, тракторист разжёг его, не жалея солярки. Люди тянулись к огню. Над брезентом гудел напористый ветер, от земли пахло промозглой сыростью. Каждому, наверно, мечталось о настоящей крыше над головой, о теплой постели.
– Житуха, чтоб ей… – вздохнул кто-то.
– А в совхозе – палатки. Под ногами – грязь, – в тон отозвался сидящий близко к огню сутулый человек. Он пнул сапогом валежник, и костер, затрещав, осветил его давно не бритые щеки. – А в газетах чего только не пишут. Я даже стишки читал. "Новый дом" называются. Позты… Помокли бы тут с нами.
– А ты расскажи нам те стишки. Смотришь, время скоротаем.
– Не мастер я запоминать. – Небритый еще поворошил костер, пригляделся к шоферу и доверительно подмигнул: – А нет ли у тебя, механик, в кабине чего посущественнее, душу погреть?
Шофер отрицательно мотнул головой. Захлопали края брезента. Дождь дробью прошелся по нему, как по коже барабана. Потом наступило за-, тишье, и в нем, словно отставленный этим налетевшим порывом ветра, зазвучал голос:
Спал тракторист, свою окончив смену, У полссы пшеничной, у межи. Спал тракторист, клочок степного сена Под голову небрежно подложив. И, трепеща подстреленною птахой, Где высоко несмятая трава, От пота потемневшая рубаха Сушилась, надувая рукава…
– Колька, это про тебя. Честное комсомольское, ты всегда так кемаришь…