Полковник Гуров. Компиляция (сборник)
Шрифт:
— Попали мы с тобой, — усмехнулся Лев.
— Не то слово. Что это там за наручники валяются? Смотри-ка, и ключик здесь. Прямо весь сервис на дому.
Коршун поднял с пола наручники и, вновь сковывая руки лежавшему без сознания Сотникову, слегка похлопал его по щеке:
— Эй, малыш! Пора просыпаться!
Сотников открыл мутные глаза и уставился в лицо Константина, тщетно пытаясь понять, кто это такой.
В это время с пола поднялся окончательно пришедший в себя Гуров, и, увидев его, Игорь весь затрясся от злобы.
— А, так это, значит,
— Ну этот как сказать, — слегка улыбнувшись, заметил Коршун. — Я лично с такой точкой зрения не согласен.
— Да и я тоже, — поддержал его Лев. — Что ж, преступник пойман, самое время вызывать опергруппу. — И, улыбнувшись, добавил: — И зачем только Орлов понапрасну людей беспокоил?
Доставив Сотникова в СИЗО, Гуров, несмотря на неважное самочувствие, решил сразу провести допрос. Но то ли досадуя на неудачу, то ли по каким-то другим причинам говорить бывший телохранитель упорно не желал.
— Я отказываюсь свидетельствовать против себя, — на каждый вопрос отделывался он стандартной фразой. — Имею право.
Поломав и без того болевшую голову над тем, как разговорить упорствующего «клиента», Гуров вдруг подумал о шантаже. В данном случае такой способ был вполне оправдан, ведь Сотников и сам не брезговал подобными методами. Исподтишка организовать убийство старого друга, вместе с которым приходилось рисковать жизнью, — чтобы совершить подобный поступок, нужно иметь совершенно определенный склад характера.
— Послушай, Игорек, — сказал он. — Со мной ты говорить не хочешь, я понял. Но, может быть, не откажешься поговорить со своей невестой? Ведь в конечном итоге именно из-за нее ты пустился во все тяжкие. Нечаянно и, я уверен, непреднамеренно убив ее отца, ты после этого совершенно сознательно убил своего друга и покушался на убийство полицейского. И все это — только ради того, чтобы она не узнала правду. Большие жертвы. Надеюсь, дело того стоило. Думаю, она тоже оценит. Как смотришь на то, чтобы пригласить ее сюда и поговорить об этом? Объяснить, как преданно любит ее избранник и как боится потерять. Вызвать ее нетрудно. Как только узнает, что любимый попал в беду, бегом прибежит.
— Ну, ты и гад, полковник! — Глаза Сотникова искрились от ненависти.
— Я? Извини. Кажется, это не я подстроил ловушку и хладнокровно пристрелил человека, с которым вместе приходилось выбираться из жестких переделок, который доверял мне и который, возможно, вовсе не собирался рассказывать никому мои страшные тайны. Кажется, не я поджидал в засаде узнавшего обо всем этом полицейского. И, кажется, это не я тот трусливый холуй, который настолько боится, что откроется правда о его ненамеренном проступке, что готов еще миллион человек убить намеренно, лишь бы об этом не узнали. Подумай об этом, Игорек. Может быть, тогда тебе станет понятнее, кого обычно называют словом «гад».
— Он собирался. Собирался рассказывать, — после долгой паузы произнес Сотников.
— Почему ты так решил? — оживился
— Он сам говорил. Хихикал, дразнил меня. Я, говорит, тебе в виде свадебного подарка презентацию устрою. Аттракцион «Скелет в шкафу».
— Но ведь он говорил это в шутку.
— Да? А каково мне было слушать эти его шутки, вы подумали? Каждую минуту бояться, что все откроется, думать, строить догадки. «Скажет или не скажет?» «Скажет или не скажет?» Да это ад, а не жизнь!
— А самому рассказать все? Слабо? Что такого ты сделал, чтобы она так уж резко поменяла свое к тебе отношение? Согласись, на тот момент еще ничего. Ты ведь не знал, что это ее отец. Был возбужден, находился в состоянии аффекта. Только что пережил ситуацию с реальной угрозой для жизни. Неужели так уж невозможно было объяснить ей все это? Или она такая непонятливая, эта твоя ювелирша?
— Объяснить… Вам легко рассуждать, — медленно проговорил Сотников, неожиданно становясь вежливым и переходя на «вы». — Она очень любила его. Мать рано умерла, и он был для нее больше, чем просто отец. Самый близкий человек. А я — тот, кто убил его. Как я мог ей это сказать?
— Как? Словами. Вот, как сейчас говоришь мне. Или ты думаешь, что сказать ей об умышленном, заранее подстроенном убийстве будет проще? Ведь сейчас у нее действительно есть повод ненавидеть тебя. Ненавидеть и презирать.
— А! — безнадежно махнул рукой Сотников. — Теперь уже все равно. Теперь все кончено.
Слушая его и внимательно вглядываясь в выражение лица, Гуров подумал, что сидящий перед ним парень, похоже, и впрямь пошел на преступление лишь потому, что боялся потерять любимую. Изначально он подозревал, что Сотников действует, руководствуясь меркантильными интересами, и именно поэтому так боится, что расстроится эта свадьба.
Но по тому, как он высказывался о Наталье, можно было понять, что ему действительно дорога именно она сама, а не ее деньги.
— Как тебе удалось сделать так, что Кирилл оказался среди этих наемников? — спросил Лев.
— А? — будто не понимая, о чем речь, переспросил Сотников. — А, вы об этом. Ничего особенного. Я просто сбросил информацию ему на страничку и дал ссылку на сайт, где был телефон нашего агента.
— Вадима Ведерникова?
— Ну да.
— Почему ты был так уверен, что он «клюнет»?
— Да я, собственно, не был так уж уверен. Но вероятность была довольно большой. Кира вообще любил всякие такие вещи — спецподразделения, особые задания, работа в «горячих» точках. Но в профессиональную армию не спешил, считал, что риск не окупается. Предпочитал варианты попроще. А тут и романтика, и война, и деньги хорошие.
— Кстати, о хороших деньгах. Ты не в курсе, из каких соображений ваш босс платил этим парням зарплату? Да еще, судя по отзывам, довольно неплохую. До сих пор не могу понять. Потратиться на обучение и экипировку — это еще куда ни шло. Но платить сверху… На мой взгляд — просто извращение. У него что, клинический альтруизм?