Полковник Гуров. Компиляция (сборник)
Шрифт:
— Еще как некрасиво, — подхватил Орлов. — Уж так некрасиво, что я и опомниться не мог, когда все это прочитал.
— Надеюсь, вы не думаете серьезно, что я кого-то принуждал к даче ложных показаний?
— Я тебе уже говорил, Лева, в данной ситуации то, что я думаю, не имеет никакого значения. Мне пришли официальные документы, а официальные документы предполагают официальный ответ. Там, если хочешь знать, все по полочкам разложено. Как говорится, всякое лыко в строку. И с Семеновым этим ситуацию припомнили, и сигналы, которые на тебя недавно поступали. Все в дело пошло.
— Но ведь
— Да мало ли что там не подтвердилось. Сигналы поступали — вот что главное. А дыма без огня не бывает. И на сей раз я проигнорировать это, увы, не смогу. Так что не обижайся.
— Я и не обижаюсь, — угрюмо произнес Лев. — Просто немного неприятно, что, кажется, и вы готовы поверить, что я «получу по справедливости». Допрос я проводил не один, там присутствовал, например, Кирилин. Можете хоть у него спросить. Никакого давления и принуждения в отношении Семенова не было.
— Насчет Кирилина у меня тоже сигналы имеются. Его очередь еще подойдет, не волнуйся. Но по поводу тебя, Лева, претензии высказываются уже не в первый раз, так что… так что от этого дела придется тебя отстранить, — быстро, на одном дыхании, договорил Орлов, будто боясь, что если прервется, то уже не сможет произнести целиком эту роковую фразу.
Волновался он не зря. Сообщение произвело эффект разорвавшейся бомбы.
Первые несколько минут Гуров стоял как вкопанный, не в силах произнести ни слова.
Все грандиозные планы, все усилия, вся бдительная конспирация и труды, все шло насмарку. Ответный удар противника достиг своей цели. Отстраненный от дела Тимашова, он уже не имел никакого права и даже причин вызывать на допросы причастных к этому делу лиц. Следовательно, исчезала всякая надежда на раскрытие тайных инсинуаций Андросова и его банды.
Даже если бы он рассказал сейчас Орлову о том, какое в действительности проводилось им расследование, это уже ничего бы не изменило. Шумиха, поднятая вокруг этого выдуманного «давления на подследственного», автоматически ставила под сомнение любое слово, высказанное Гуровым в адрес Крапивина или Стеклова.
Удар был сокрушительный, и пока полковник даже не представлял, как сможет его парировать. Да и сможет ли вообще.
— И кто же займет мое место? — подняв глаза на Орлова, медленно проговорил он.
— Пока никто. У Кирилина люди есть, пока передашь материалы им, а там посмотрим. Конечно, если у тебя есть какие-то материалы, — подозрительно взглянул на него Орлов. — А то, похоже, ты не столько расследованием смерти Тимашова занимался, сколько какими-то параллельными действиями. Ты, Лев, не обижайся, но, может быть, в этих заявлениях на тебя есть какая-то доля правды. Давил ты там на этого Семенова или не давил, этого я не знаю. Но то, что пока в деле нет никаких данных о том, что Семенов как-то мог быть связан со смертью Тимашова, — это факт. Чего ты вообще к нему полез? На что он тебе сдался?
— А на то и сдался, что через него я хотел выйти на людей, связанных со смертью Тимашова. И практически вышел уже, но… похоже, не судьба.
— Судьба или не судьба, не об этом сейчас речь. Это все эмоции, а я же с тобой пытаюсь говорить о реальном положении дел. А реальное
— Да понимаю я, понимаю, — с досадой проговорил Гуров. — Чего уж тут, отстранен, значит, отстранен.
— Очень рад, что мы с тобой по этому вопросу достигли взаимопонимания. Сейчас иди к Кирилину, сдай дела. И можешь переключаться на свою текучку. У тебя и без Семенова работа есть. Мошенничество в особо крупных по жилищному кооперативу у тебя в производстве?
— Да, у меня.
— Вот и ладно. Вот этим и занимайся. Там работа больше бумажная, счета, финансовые проводки. Изучай. А когда со схемами разберешься, можно будет и на допрос вызывать фигурантов. Постепенно.
— Можно будет? — с иронией спросил Гуров.
— Можно.
— Спасибо.
Получив это разрешение, Лев вышел из кабинета Орлова и уныло побрел в свой.
Торопиться больше некуда. Не нужно было систематизировать сведения, составлять списки подозреваемых и определять очередность вызова на допрос. Грандиознее расследование отменялось.
По дорогое он вспомнил, что должен еще сдать дела, и, не заходя к себе, направился в кабинет Кирилина.
— Что такой кислый? — с улыбкой встретил его коллега, по-видимому, еще не знавший последних новостей. — Вчера вроде бы поработали мы на славу. Этот Семенов столько интересного наговорил, что даже Чепраков по сравнению с ним блекнет. Там работы непочатый край, фактически новое расследование нужно назначать. Самое время взбодриться, а ты как в воду опущенный. Случилось что?
— Да в целом ничего особенного, — медленно проговорил Гуров, — просто это новое расследование, похоже, буду вести не я. Отстранили меня, Иван Демидович. Больше я в твоей группе не числюсь. Пришел дела сдать.
— Вот тебе и на! — вытаращил от удивления глаза Кирилин. — Это по каким же таким причинам? За что? Работа, можно сказать, только-только в самую активную фазу вошла. С чего это вдруг тебя отстранять? И кому? Кому такое в голову пришло?
— Кому же еще оно могло прийти? У нас тут только один человек такие глобальные вопросы решает.
— Орлов? Да я в жизни не поверю. Ты же у него любимчик, считай. И вдруг — отстранение. Ни в жизнь не поверю.
Однако после того, как Гуров вкратце описал ситуацию, Кирилин свое мнение изменил. Выражая сочувствие полковнику, он посетовал на нечестную игру некоторых представителей смежных ведомств и выразил надежду, что скоро все выяснится и Гуров сможет продолжить начатую работу.
Но сам полковник понимал, что продолжать начатое, упустив столько времени, будет уже бессмысленно. В подобных случаях именно быстрота и неожиданность удара были главной гарантией результативности действий. А за то время, пока человек, присланный из отдела противодействия коррупции, будет проверять его методы работы с подследственными на отсутствие криминальной составляющей, Андросов и его компания успеют такое непрошибаемое алиби себе обеспечить, что к ним и на пушечный выстрел не подойдешь.