Полковник Гуров. Компиляция (сборник)

Макеев Алексей Викторович

— По очереди, — сообщил Федоркин. — Когда один уходил от стола, другой был там.

— И прямо ни на минуточку сразу оба не уходили? — Лев прищурился.

— Нет! — уверенно ответил Свиридас.

Судя по всему, Федоркин тоже хотел сказать «нет», но отчего-то вдруг передумал. Немного помявшись и смущенно закашлявшись, он неожиданно признался:

— Ну, если честно и откровенно, то… В общем, я на минуту отлучался, будь оно неладно!.. Говорить об этом край как неловко… Но — было дело, было.

— Саш, ты отходил от стола? — Артем, судя по всему, услышанным был неприятно удивлен. — А что ж молчал-то?

— Артем, извини, так вышло… — Федоркин досадливо поморщился. — Короче,

когда я остался один, вдруг подходит официант и подает мне на подносе записку. Говорит: «Это просили передать лично вам». Я спросил: «Кто?» Он отвечает: «Хоть меня и просили этого не делать, вам скажу по секрету — молодая, красивая леди…» А минут за десять до этого тамада организовал для гостей некую секс-игру. Суть ее такова. Все, кто в ней участвует, обмениваются анонимными записками. Там указывается место, куда надо прийти. Например, беседка или какая-то из комнат дома. Придя туда, получивший записку должен назвать имя дамы, которая ее написала. Если имя названо правильно, дама обязана выполнить любое желание этого мужчины. Или наоборот — если он пригласил ее, то его имя должна была назвать она.

— Помню-помню… И вы решили поучаствовать? — Гуров с интересом посмотрел на Александра.

— Ну… Дурь в голову ударила… — Федоркин невесело рассмеялся. — Вот и потащился за всеми — дернула меня нелегкая на это клюнуть… В основном-то, как я заметил, участвовала богема — эти в любой дури во всякую дыру затыка. И в дерьмо с ушами залезут, абы все было обставлено погламурнее. Короче, мне было предписано идти к изумрудной беседке — она самая дальняя. Пришел, назвал наобум: «Ольга». Дверка беседки тут же открылась. Заглянул я внутрь, а там — тетка под пятьдесят, с габаритами в три обхвата. Ну, я деру как дал!.. Меня за столом и не было-то всего лишь минуты три… Ну, а потом, когда под утро проснулся, то сразу же понял, что лоханулся по полной. Стыд и срам! Так что, Артем, извини придурка. Кстати, когда нас увольняли, я был у директора и сказал, что ты ни при чем, что во всем виноват я один. Но он и слушать не стал. Ну, нашего Мюллера ты и сам хорошо знаешь…

— Что, правда ходил к Мюллеру? — уже почти дружелюбно уточнил Свиридас.

— Что б я сдох, если вру! — тот ударил себя в грудь кулаком.

— Мюллер — это настоящее имя? — поинтересовался Гуров.

— Да нет, погоняло, — усмехнулся Артем. — Но он на киношного Мюллера похож — как брат родной. И еще у него коронная фраза: «А вас, Свиридас, попрошу остаться…»

— Понятно… — резюмировал Гуров и спросил у Федоркина: — А когда вы возвращались к себе за стол, вы никого подозрительного рядом с ним или где-то поблизости не заметили?

Тот напряженно задумался.

— Знаете, — заговорил он, продолжая глядеть в никуда, — я-то ведь особо в тот момент ни к чему не приглядывался. Ну, сами подумайте — какой смысл и резон? Ну да, мы всегда работали под прикрытием. Но это же было, по сути, взрослым вариантом «казаков-разбойников» — реально-то за все время ни разу никто даже и не взял в голову, что на свадьбе могут быть частные детективы. Всегда все проходило как по маслу…

— Проще говоря — эта рутина вас расслабила, — Лев понимающе усмехнулся.

— Да, скорее всего, так… — согласился Федоркин. — Но если вспомнить и прикинуть, то… Вот в памяти отпечаталось как размытый кадр: стол, о чем-то спорят уже подпившие соседи из числа тех, что не разбежались по кустам. Что еще? Я иду к столу, передо мной мелькают две кошелки из «Бретелек»… О! От наших с Артемом мест в толпу уходит какая-то молодая бабенка. Точно! Волосы у нее длинные, платье длинное, почти до земли. А вот цвет… По-моему, светлого, кофейного цвета. Роста она выше среднего, крепкая

такая деваха, видимо, спортсменка. Их там было три или четыре — олимпийские чемпионки по разным видам спорта.

— А вот как, на ваш взгляд, — Гуров окинул взглядом обоих собеседников, — в той обстановке подсыпать снотворное в стакан какую-то трудность представляло?

Те в ответ дружно заверили, что в том пьяном бедламе подсыпать можно было все что угодно и кому угодно. Сами детективы, кроме минералки, ничего не пили, и поэтому их очень удивило, что в тот момент, когда в небе раздались первые хлопки фейерверка, их отчего-то вдруг развезло, словно они выпили по пол-литра водки без закуски.

— …Глаза открываю — лежу на диване в каком-то незнакомом помещении, рядом на кушетке — Сашка лежит, — потирая лоб, неспешно повествовал Свиридас. — А на него какая-то дурында пятипудовая повалилась, храпит, как оглашенная. Похоже, та самая, из изумрудной беседки. И тут прибежал дворецкий. Весь какой-то переполошенный, напуганный… «Ой, — говорит, — вы, оказывается, здесь? А вас ищут. У нас несчастье — Виктора Евгеньевича убили…» Меня прямо как колом по голове шарахнули. Во-первых, не могу понять, что с нами вообще произошло. А еще никак не уразумею, кого именно убили. Гляжу на Сашку — а он из-под той бабищи никак не выберется. Нашла, блин, матрац… Пробую встать сам — а ног-то вообще не чую! Тогда только и дошло, что нам подсыпали какой-то гадости, чтобы вывести из строя.

Слушая его, Лев представил себе Федоркина под прессом некой излишне крупнотелой гостьи и невольно рассмеялся.

— Вы сказали, что вычислили потенциальных скандалистов и взяли их под особое наблюдение, — вопросительно посмотрел он на Александра. — А той особы в их числе не было?

Тот, подумав, недоуменно взглянул на Артема:

— Так ее, по-моему, ни в ЗАГСе, ни в церкви не было. Ты не припомнишь? Она, по-моему, так незаметно появилась, что этого никто и не заметил.

— Скорее всего, эта зараза прикатила, когда пьянка уже шла полным ходом. — Свиридас говорил медленно, глядя в одну точку. — Я понял, о ком речь… Ее я заметил, правда, всего один раз, случайно, в паре с Жужуной Мыльска, когда та в «ракушке» со сцены читала свои пародии и эпиграммы. Ну, так, мельком глянул… Лицо? Нет, в памяти не сохранилось — она и была-то почти все время в тени, спиной к слушателям. Впрочем… Если у вас спец по фотороботу толковый, можно и попробовать…

Лев потер лоб, напрягая память.

— Жужуна Мыльска? Что-то знакомое… Она, по-моему, как бы журналистка… — задумчиво произнес он.

— Ну да, — язвительно хохотнув, кивнул Федоркин. — Я в Интернете постоянно шарюсь, читал про нее. Неприятная особа. Корчит из себя либералку, костерит «прогнивший режим», а сама тут же пишет всякие гадости про инвалидов и пенсионеров. Вроде того, это — «балласт общества», «социальная короста», место которой только в крематории. Эсэсовцы отдыхают. Вот как-то читал в Интернете про Ирму Грезе, надзирательницу одного из концлагерей — садистка была запредельная. Ну а эта Жужуна, если судить по ее блогу, — копия той фашистки.

Информация о Мыльска Льва очень заинтересовала. Получалось так, что эта якобы журналистка была подругой или хотя бы знакомой той загадочной гостьи Золотиловых, которая в его представлении уже стала одной из основных подозреваемых.

«Надо будет собрать об этой Мыльска всю возможную информацию и завтра же поговорить с ней по душам, — мысленно отметил Гуров. — Только бы куда-нибудь не смылась, особенно за границу! И вообще, надо выяснить у Золотилова — кто и по какому принципу приглашал гостей. Неужто он сам додумался пригласить эту недалекую гламурщицу? И чего ради?..»