Полковник Гуров. Компиляция (сборник)

Макеев Алексей Викторович

Однако майор, понявший мысль Гурова, поспешил разъяснить:

— Речь идет не о том, чтобы обвинить вас, а чтобы выявить потенциальных заказчиков нападения.

Почесав нос, Тваш напряженно задумался, как видно, мысленно взвешивая все «про» и «контра». Наконец он неохотно признался:

— Ну да, неделю назад было… Поцапался с одним старым хрычом на «Ниве». Считаете, что это он мог нанять отморозков?

— А что там за конфликт случился? Подробнее можно? — уже начиная догадываться о сути происшедшего, поинтересовался Гуров.

Как выяснилось из сбивчивого повествования Тваша, ровно неделю назад, возвращаясь из Москвы в Дремино, он оказался в ситуации, близкой

к аварийной, которую, по его словам, спровоцировал какой-то «старый козел», ехавший на «паршивой, занюханной жестянке». Тот, обгоняя еле ползущий тягач с фурой, пересек пунктир осевой линии и левыми колесами вышел на «встречку», после чего, завершив обгон, вернулся на свою полосу.

Однако Твашу, который воспринял это как явный вызов, показалось, что хозяин «Нивы» едва не спровоцировал лобовое столкновение с его машиной. Он тут же развернулся в обратную сторону и, догнав «Ниву», подрезал ее, вынудив водителя остановиться. О том, что было дальше, Тваш рассказал очень скупо и еще более неохотно. Однако и из этого Лев смог сделать вывод о том, что потерпевший сам неделю назад избил человека. Причем, по сути, ни за что.

В этот момент наконец-то подъехали медики, которые увели Тваша к себе и занялись обработкой его кровоподтеков и ссадин. Глянув ему вслед, майор доверительно сообщил Льву:

— Знаю я, с кем у него были «терки»… Только вот докопаться к тому мужику не получится — хрен что докажешь. Я думаю, на том «Опеле» номера были фальшивые. Да и окраска с рисунком — это все для отвода глаз.

— Думаете, это было маскировочное покрытие из самоклеющейся пленки? — уточнил Гуров.

— Вот именно! — изобразив иронично-безнадежную мину, тот утвердительно кивнул. — Вы что-нибудь слыхали об арсентьевских? А-а-а… Это новое явление в криминалистике — клан, скажем так, самооборонщиков. Люди, которые не обращаются ни в полицию, ни в суд, а сами восстанавливают справедливость в том виде, как они это себе представляют.

— Что-то такое слышал, но деталей не знаю, — Лев изучающе взглянул в сторону Тваша. — То есть, надо понимать, гражданин Тваш где-то что-то натворил и с ним разделались по законам вендетты?

— Примерно так… — согласился майор.

По его словам, об Арсентьеве он сам, прибыв начальником угро в подмосковный район Липино, услышал менее года назад. У фермера Арсентьева неизвестные похитили внучку и потребовали выкуп. До этого подобный случай уже происходил, и родители похищенной девушки, обратившиеся в полицию, получили ее назад зверски изнасилованной и искалеченной. Виновных никто так и не нашел.

А месяца два спустя бесследно исчезла внучка Арсентьева. Старик, отличавшийся завидным здоровьем и крутостью нрава, обращаться никуда не стал. Он как бы согласился с условиями похитителей, но обыграл дело так, что их представитель, прибывший за выкупом в установленное место, оказался в руках людей в масках, не склонных к миндальничанью. Лишь увидев бензопилу и паяльную лампу, он тут же сдал всех своих подельников (об этом всем он позже рассказал на следствии).

— …Мы об этом узнали-то как? — Майор озабоченно вздохнул и, поправив фуражку, продолжил: — Женщина нам позвонила и сказала, что нашла в лесу полуживых людей, избитых жесточайшим образом. Выехали мы туда — точно, шестеро мужиков, двое европейцев и четверо азиатов, лежали связанные колючей проволокой, с перебитыми руками и ногами. На теле — живого места ни у одного. Били их, видать, арматурой. Морды — сплошное месиво, яйца у всех всмятку, локти, коленки, предплечья, голени — с разрывами и переломами. Ужас!..

Как далее поведал собеседник Гурова, придя в себя в реанимации, потерпевшие

отчего-то упорно не захотели давать показания. Сказали лишь, что их избили неизвестные в камуфляже и масках. Опера, догадавшись, что тут дело нечисто, стали сами искать реальные причины происшедшего.

Выяснив, что азиаты — гастарбайтеры-нелегалы, из которых двое были узбеками, один таджиком и один уроженцем Киргизии, они установили, что эти люди некоторое время назад уже привлекались за грабеж. Один из европейцев оказался прибалтийским уголовником, скрывавшимся в России от тамошнего правосудия. А второй европеец — уроженцем Подмосковья, который года три назад был уволен из милиции за взятки и избиение задержанных.

И вот только тогда стало известно, что это за люди. Эта шайка, сколоченная милиционером, который в ту пору еще состоял на службе, несколько лет подряд занималась налетами и грабежами. Уверовав в свою неуловимость, бандиты перешли к новому этапу в своей деятельности — похищениям людей. Поскольку к полиции, несмотря на смену ведомственной вывески, у населения доверия не прибавилось (скорее даже убавилось), выкупы бандитам платились беспрекословно. Лишь немногие, как родители той несчастной девушки, рисковали обратиться в полицию.

Начав следствие по делу банды, опера попытались установить и людей, учинивших самосуд. Один из сельских участковых, краем уха услышав о факте похищения внучки фермера Арсентьева, попытался получить по этому поводу хоть какую-то информацию. Однако услышал от старика, что никакого похищения не было — девушка ездила в гости к родне, и только лишь. Его родственники и их соседи дружно подтвердили — да, она была в гостях. У самого Арсентьева оказалось железное алиби, так же как и у его зятьев и сыновей. Следствие тут же безнадежно забуксовало.

— О задержании банды Мирончика я знаю, — слушая майора, Лев кивнул. — Но вот эти детали — для меня новость. Так вы считаете, что Тваша избили представители клана Арсентьева?

— Уверен! — майор усмехнулся. — Неделю назад участковый мне сообщил, что случайно увидел Арсентьева — его зовут Кириллом Федоровичем — с «покоцанным фасадом». Старик объяснил ему, что это он лазил чинить крышу сеновала и случайно оттуда упал. Но мы уже знали — скоро кому-то достанется. Вот и вылезло. Но… Я ж уже сказал — черта с два что тут докажешь. Концы спрятаны надежно — старика никто не сдаст. Так-то сам он никого не трогает. Но его — попробуй тронь! Вот к нему сейчас, случается, идут даже чаще, чем к нам. Теперь он стал чем-то наподобие уездного «крестного отца». Вот такие у нас дела… Да, кстати! Этих шестерых на днях будут судить. Сроки им отмеряют немалые — потерпевшая их опознала. А на зоне им — хана. Врачи всем шестерым ампутировали их «хозяйство» — били-то им в пах берцами… А специальной зоны для евнухов у нас нет. Двое из-за этого себе уже пытались вскрыть вены.

Майор невесело рассмеялся.

— Скажите, а вам не кажется, что у вас в райотделе работает «крот», снабжающий уголовников оперативной информацией? — Гуров испытующе посмотрел на своего собеседника. — Ну, если взять во внимание тот случай, когда похитители девушки узнали о том, что ее родители обратились в полицию?

— Почему — кажется? — Майор сокрушенно вздохнул. — Я даже догадываюсь, кто эта сука. Но доказательств у меня никаких, а связываться, не имея фактов, чтобы завтра вылететь с работы за клевету, — удовольствия мало. Там связи — мама не горюй… Только это, товарищ полковник, я вам ничего не говорил. Сами же в нашей системе работаете, вам ли это объяснять? Ну, вот и подлатали нашего потерпевшего, — добавил он, глядя на направляющегося к ним Тваша.