Полковник

Владмели Владимир

– Я твоего жениха в глаза не видел, - наконец сказал он.

– Если ты обещаешь вести себя прилично, я приглашу его к нам на обед.

– Зови, обещаю.

***

Гриша не любил резких перемен и если бы не Тамара, возможно, так и жил бы со своей мамой, которая была очень религиозной женщиной. Сам он относился к Богу с большой долей скептицизма, и считал, что Тамаре совсем не обязательно проходить гиюр , но конфликтовать с матерью не хотел.

В глубине души он даже боялся, что по своим взглядам он гораздо ближе к своему будущему солдафону-тестю, чем к жене.

***

Дверь Грише открыла Тамара. Павел Иванович поднялся навстречу, протянул ему руку и сказал:

– Полковник Королев.

– Доктор технических наук Рабинович.

– А я думал, ты кандидат, - не удержался от шпильки Павел Иванович, глядя на Гришу, который выглядел гораздо моложе своих тридцати четырех лет.

– Внешность обманчива, я тоже думал, что ты майор.

На секунду Павел Иванович потерял дар речи, а потом так посмотрел на доктора, что любой из его подчиненных предпочел бы прогуляться по минному полю, а не находиться с ним в одной комнате, но Гриша спокойно выдержал его взгляд.

– Редкая у тебя фамилия, - наконец процедил он сквозь зубы.

– В вашем доме просто единственная, - согласился Гриша.

Он был невысокого роста, хрупкого сложения, в очках. Типичный представитель своей нации. Улыбаясь одними глазами, он смотрел на Павла Ивановича снизу вверх и совсем не собирался отводить взгляда.

– Смелый человек, - подумал тогда полковник.

***

Проучить Щукина следовало. Если ребята почувствуют слабину, они могут довести Игоря до крайности, особенно когда узнают, что он уезжает в Израиль. В идеальном случае Игорь сам должен был набить морду этому хулигану, но два дополнительных года жизни давали Щукину слишком большую фору и рисковать не стоило.

В субботу Королев надел парадную форму и отправился в школу. За несколько минут до конца последнего урока он остановился около двери в класс. К нему подошел маленький, веснушчатый мальчик и спросил:

– Вы дедушка Игоря?

– Да.

– Я вас видел, когда вы выступали на собрании, посвященном Дню Победы. Меня зовут Коля Почивайло, я учусь с Игорем в одном классе.

– Кто его избил?

– Щука.

– За что?

– Силу свою показать хотел. Он и на меня наезжать пытался, но когда узнал, что у моего брата черный пояс, сразу отстал.

– Значит, он всех задирает?

– Конечно, всех, но Игоря особенно.

– Почему?

– Потому что он еврей.

– Ну-ка расскажи, - сказал полковник и, крепко взяв мальчика за плечо, отвел его от двери.

– Да я сам ничего не видел, - спохватился Почивайло, пытаясь освободиться, но Павел Иванович сжал его еще крепче.

– Хорошо, хорошо, - согласился Коля, - говорят, Щука начал допытываться

у Игоря как фамилия его отца, а Игорь отмахивался и случайно попал Щуке по морде, ну тот и воспользовался предлогом.

Павел Иванович отпустил руку, а Коля, потирая плечо, сказал, - здесь Игорю жизни не дадут, вам в Израиль ехать надо.

– Куда?!

– В Израиль, куда же еще. Америку-то вы уже прозевали.

Полковник не знал, что ответить этому 12-летнему прохвосту. Звонок облегчил его задачу, он открыл дверь и твердым шагом вошел в класс.

– Я хочу поговорить с детьми, - сказал он учительнице.

– Кто вы?
– спросила она.

– Я дедушка Игоря Королева.

– Пожалуйста.

– Могу я это сделать без вас?

– Да, - ответила учительница.

Была суббота, ей еще предстояло убрать дом, приготовить еду и принять гостей. У нее не было ни малейшего желания выслушивать, как этот военный будет пересказывать детям Устав Вооруженных Сил. Она взяла журнал и вышла из класса. Когда дверь за ней закрылась, а шаги в коридоре затихли, Павел Иванович окинул всех внимательным взглядом и сказал:

– Кто избил моего внука?

Все молчали.

– Ты тоже не знаешь?
– спросил он Щукина.

– Нет, - ответил тот.

– Ну, что ж, в таком случае я проведу расследование, - он подошел к второгоднику, взял его голову в свои огромные руки и, сдавив ее так, что у Щукина потемнело в глазах, стал водить руками взад и вперед, делая с его ушами то же, что в не столь далекие времена женщины делали с грязным бельем, отдраивая его на стиральной доске. Щукин с трудом сдерживался от крика. Через минуту уши его покраснели, а боль стала нестерпимой.

– Вспомнил?
– спросил Павел Иванович, приостановив экзекуцию. Щукин молчал.

– Тогда повторим.

– Нет, не надо, я больше не буду.

– Конечно, не будешь, иначе я тебя по стенке размажу. А за что ты его избил?

– Не помню.

Полковник опять начал натирать ему уши.

– Стойте, стойте, я спросил, как зовут его отца, а он не хотел отвечать.

– По-твоему это является достаточной причиной?

– Нет.

– Никак нет, товарищ полковник, - сказал Павел Иванович, - и рапортовать нужно стоя по стойке "смирно", - он сгреб волосы Щукина, поднял его и поставил перед собой, - ну!

– Никак нет, товарищ полковник.

– Вольно, - сказал Королев, отпуская второгодника, - надеюсь, что сегодняшний урок пойдет тебе на пользу.

Щукин молчал, он с трудом подавлял желание заплакать от боли и унижения.

– Я к тебе обращаюсь.

– Да, - ответил Щукин глухо.

– Не "да", а "так точно, товарищ, полковник".

– Так точно, товарищ полковник.

– Смотри у меня, сукин выкормыш, - сказал Павел Иванович и, показав ему кулак, вышел из класса.

***