Полковники из МУРа

Макеев Алексей Викторович

– Полковник Гуров в своем репертуаре, – иронически заметил Крячко. – Мало тебя чешут за то, что ты со следствием оперативным материалом не делишься?

– Своей принципиальностью ты мне всю песню портишь, – засмеялся Гуров. – Не бойся, поделюсь я со следствием, всем поделюсь – только малость попозже…

– Да я и не боюсь, – сообщил Крячко, потягиваясь. – Чувство страха вообще мне неведомо. Тем более что все шишки валятся не на меня, а на моего непосредственного начальника, товарища Гурова… А ты уверен, что твой лейтенант Сиволапов вообще

существует на белом свете? Может, он тебе пригрезился?

– Вот сейчас мы это и проверим, – сказал Гуров. – В управлении ГАИ меня заверили, что лейтенант Сиволапов – реальное лицо.

В управлении Гурова не обманули, в районном отделении ГАИ, куда его направили, Сиволапов числился инспектором. В диспетчерской службе сообщили, что лейтенант сейчас на выезде, но есть возможность связаться с ним по рации. Гуров не возражал, но попросил не упоминать его имени.

Диспетчер выполнил просьбу, и вскоре выяснилось, что Сиволапов находится в районе Аэропорта на перекрестке улиц Черняховского и Планетной.

– Сиволапов, ты сейчас будь там, – ухмыляясь, передал по рации диспетчер. – К тебе один товарищ подъедет… Очень ответственный. Личный у него вопрос к тебе, Сиволапов. Как понял?

Сиволапов встревожился и попытался выяснить подробности, но под железным взглядом Гурова диспетчер молчал как рыба. Когда переговоры закончились, Гуров поинтересовался:

– Насколько я понял, Аэропорт – это ваш район, верно? Сиволапов всегда там дежурит?

– Как правило, – ответил диспетчер. – А почему спрашиваете?

– А в центре он может оказаться? Например, в районе Кузнецкого моста, Неглинной?..

Диспетчер пожал плечами:

– Не наш район. Если только по своей инициативе… А у вас какой-то конфликт там случился, товарищ полковник?

– Разве я похож на конфликтного человека? – вопросом на вопрос ответил Гуров. – Просто я любопытный. Обожаю задавать вопросы.

– Понятно, – разочарованно сказал диспетчер.

– Вот тебе еще одна странность, Стас! – объявил Гуров, когда они опять вернулись в машину. – Чего он в чужом районе делал на ночь глядя? Волка, конечно, ноги кормят, да ведь опасно – на чужой каравай рот не разевай, как говорится… И чем ему плох Аэропорт?

– Это все гадание на кофейной гуще, – ответил Крячко. – Никто, кроме Сиволапова, на такие вопросы тебе не ответит. Да и он вряд ли ответит. Соврет что-нибудь…

– Я вот опасаюсь, что он даже и врать не будет, – сказал Гуров. – Сорвется просто куда-нибудь, а потом объяснит, что вынужден был преследовать нарушителя и вообще решил, что сообщение диспетчера просто шутка…

– Вот я и говорю, надо было его прямо в главк вызывать! – укоризненно заметил Крячко.

Однако, приехав на место, они убедились, что лейтенант Сиволапов не собирался никуда срываться и скрываться – он стоял рядом со своей машиной неподалеку от перекрестка и сумрачным взглядом фиксировал проносящийся мимо поток автомобилей. Оперативники не заметили, чтобы он кого-нибудь останавливал.

Подъехав

поближе, Гуров остановился и вышел из машины. Сиволапов с любопытством поднял голову, всмотрелся и узнал. Гуров понял это по тому, как окаменели скулы лейтенанта и застыл взгляд. Больше тот ничем не выдал своего волнения. Однако сделать вид, что вообще ничего не помнит, он не решился и с некоторой небрежностью отдал Гурову честь, признавая тем самым его бесспорное старшинство.

– Добрый день, Сиволапов! – сказал Гуров, останавливаясь рядом с лейтенантом. – Работаешь?

– Так точно, товарищ полковник! – скупо ответил Сиволапов, переводя взгляд на противоположный тротуар.

– Удивлен? – поинтересовался Гуров.

Лейтенант мельком посмотрел на него и сказал:

– А чего удивляться? Раз приехали, значит, понадобился. Наверное, вчерашнее покоя не дает? Так вы бы лучше прямо к начальству с жалобой!

– Покоя не дает, это ты в самую точку! – согласился Гуров. – Только при чем тут жалобы, Игорь Владимирович? Что выросло, то выросло. Я на тебя не в обиде, верю, что осознал ты свои ошибки… – Он кивнул в сторону проезжей части: – Вижу вон – ты даже и не тормозишь никого… Или нарушителей не стало?

– Как появятся – тормознем, – сухо сказал Сиволапов и с еле уловимой ехидцей добавил: – Вы, часом, не в ГАИ перевелись, товарищ полковник?

– Нет, я у себя на месте, – отрезал Гуров и тут же спросил: – А ты всегда в этом районе работаешь?

– Практически, – Сиволапов опять был лаконичен.

– Тогда у меня вопрос: что же ты делал вчера вечером в том переулке? – спросил Гуров. – Совсем ведь не твоя грядка!

Лейтенант задумался. В глаза Гурову он по-прежнему не смотрел, и было трудно понять, что за чувства он сейчас испытывает.

– Не хотелось переходить на официальный тон, – сказал Гуров. – Да, видно, придется. Ты, Игорь Владимирович, пойми – твой диспетчер ведь правильно про меня сказал – я человек очень ответственный. И если приехал к тебе сюда, то не для того, чтобы на твою выправку полюбоваться. Я пустяками не занимаюсь. У меня особо важные преступления. Вот так-то! А теперь пора, наверное, вспомнить, что я тебе вопрос задал…

Сиволапов сморщился, как от сильной зубной боли, и страдальческим взглядом посмотрел на Гурова.

– Товарищ полковник! – неожиданно жалобным тоном пробормотал он. – Так я же… Слово офицера… Больше не повторится!..

– Не понял! – повысил голос Гуров. – Что за лепет? Раз офицер, так и держись по-офицерски! Не размазывай кашу по тарелке!

Сиволапов, казалось, испытывает невыносимые муки – он переминался с ноги на ногу, кусал губы и шнырял по сторонам взглядом. Наконец он с усилием заставил себя выдавить:

– Виноват, товарищ полковник, хотите казните, хотите милуйте!.. Был грех – подработать захотелось. Знаете ведь, как про нас говорят: мастера машинного доения, мол… Вот, значит, и доим, где повезет… Но больше этого не повторится, даю слово офицера!