Полковнику никто не пишет. Шалая листва. Рассказ человека, оказавшегося за бортом корабля
Шрифт:
– Девятьсот песо.
Полковник поразмыслил.
– Вы думаете, мне заплатят за него такие деньжищи?
– Я не думаю, – ответил дон Сабас. – Я совершенно уверен.
С такими крупными суммами полковнику не приходилось иметь дело с тех пор, как он сдал казну революционной армии. Когда он вышел из конторы дона Сабаса, то вновь ощутил сильную боль в животе. Но на этот раз он знал, что погода тут ни при чем.
На почте он сразу подошел к инспектору.
– Я жду срочное письмо. Авиапочтой.
Инспектор перебрал все конверты и снова разложил
– Но сегодня мне должно было прийти письмо. Обязательно.
Инспектор пожал плечами.
– Только смерть приходит обязательно, полковник.
К его возвращению жена сварила маисовую кашу. Он молча ел, после каждой ложки погружаясь в задумчивость. Жена, сидевшая напротив, заподозрила неладное.
– Что с тобой? – спросила она.
– Я думаю о чиновнике, от которого зависит моя пенсия, – солгал полковник. – Через пятьдесят лет мы будем тихо-мирно лежать в могиле, а этому бедолаге придется мучиться каждую пятницу, гадая, назначили ему пенсию или нет.
– Плохой признак, – сказала жена. – Он говорит о том, что ты начинаешь сдаваться.
Она снова принялась за кашу, но, взглянув на мужа, поняла, что он по-прежнему погружен в раздумья.
– Ешь лучше кашу, пока не остыла.
– Вкусная, – одобрил полковник. – Где ты раздобыла маис?
– У петуха, – ответила жена. – Ребята натащили ему столько, что он решил поделиться с нами. Такова жизнь.
– Да, – вздохнул полковник. – В жизни такое случается, что нарочно не придумаешь.
Он посмотрел на петуха, привязанного у плиты, и в этот раз увидел его как-то по-новому. Жена тоже взглянула на птицу.
– Сегодня насилу отогнала от него детей, – сказала она. – Принесли старую курицу, чтобы петух потоптал ее.
– Обычное дело, – сказал полковник. – Полковнику Аурелиано Буэндиа в деревнях тоже приводили девушек.
Жене шутка понравилась. Петух что-то забормотал гортанным голосом, напоминавшим человеческий.
– Иной раз кажется, будто он вот-вот заговорит, – сказала жена.
Полковник снова взглянул на петуха.
– Петух первоклассный. – Он что-то подсчитал вполголоса, помешивая кашу. – Обеспечит нас едой года на три.
– Мечтами сыт не будешь, – сказала она.
– Это верно, но они придают сил, – ответил полковник. – Это как чудодейственные таблетки дона Сабаса.
Ночью он плохо спал, пытаясь отогнать мрачные мысли. На следующий день жена опять подала на обед маисовую кашу. Она ела молча, низко опустив голову, и полковник почувствовал, как ему передается ее плохое настроение.
– Что с тобой?
– Ничего, – ответила жена.
Он понял: теперь пришел ее черед обманывать. Попытался успокоить жену, но она его не слушала.
– Я думаю о том, что прошло уже почти два месяца после похорон, а я все никак не соберусь навестить мать покойного.
Она пошла туда в тот же вечер. Полковник проводил жену, а потом свернул к кинотеатру, привлеченный музыкой, что лилась из громкоговорителей.
– Как там петух, полковник? – спросил он требовательным голосом.
Полковник поднял руки:
– Петух в порядке.
Весь фасад здания занимала красочная: «Полуночная девственница».
Девственница красовалась в бальном платье, причем одна нога у нее была обнажена почти целиком. Полковник бродил вокруг кинотеатра, пока вдали не засверкали молнии и не загрохотал гром. Тогда он отправился на поиски.
В доме покойника ее не было. И домой она не возвращалась. Часы на стене остановились, но полковник прикинул, что до комендантского часа осталось совсем немного. Он ждал, слушая, как приближается гроза. И уже было собрался продолжить поиски, как жена наконец вернулась. Он отнес петуха в спальню. Жена переоделась и вышла в гостиную, где полковник успел завести часы и теперь ждал сигнала комендантского часа, чтобы пустить их.
– Где ты была? – спросил он.
– Да так… – отмахнулась жена. Не глядя на мужа, она зачерпнула стакан воды из кувшина и вернулась в спальню. – Кто бы мог подумать, что сегодня дождь начнется так рано?
Полковник промолчал. Услышав звуки горна, он пустил часы, закрыл окно и вернул стул на место. Когда он вошел в спальню, жена молилась с четками в руках.
– Ты мне не ответила, – сказал полковник.
– Что?
– Где ты была?
– Да заговорилась, – сказала она. – Я ведь столько времени не выходила из дому.
Полковник подвесил гамак. Запер дверь, распылил средство от насекомых. Затем поставил лампу на пол и лег.
– Не понимаю я тебя, – с грустью произнес он. – Самое плохое в бедности – это то, что она вынуждает говорить неправду.
Жена глубоко вздохнула.
– Я ходила к падре Анхелю. Хотела занять у него под обручальные кольца.
– И что он тебе сказал?
– Сказал, что закладывать святыню – грех. – Она опустила москитную сетку. – А два дня назад я пыталась продать часы. Но их никто не берет. Сейчас и совсем новые часы со светящимися цифрами продаются в рассрочку. По ним можно узнать время даже в темноте.
Полковник понял, что за сорок лет общей жизни, общего голода и общих лишений он так и не узнал как следует свою жену. Наверное, любовь их тоже постарела.
– И картина никому не нужна, почти у всех есть такие же. Я ведь даже в турецкие лавки заходила.
Полковник ощутил горечь во рту.
– И теперь все на свете знают, что мы умираем от голода.
– Я устала, – сказала жена. – Мужчины совершенно не думают о хозяйстве. Сколько раз я ставила на плиту котелок с камнями, чтобы соседи не догадались, что мы давно ничего не варим.