Полководческое искусство
Шрифт:
Здравое направление в сфере тактики после Освободительной войны долго в Пруссии не продержалось. Зачастую стали возвращаться к уже устаревшим формам. Приближенное к боевым условиям военное обучение, которое было введено при реорганизации в 1807 г., противодействовало тактике парадной шагистики, которая странным образом проявила себя уже в ходе войны, а из-за любви к парадам императоров Александра и Николая [103] получила сильный импульс к развитию. К сколь полному отходу от всего действительно уместного на войне эта тенденция привела в России, показывает в том числе и то, что в ходе войны с Турцией 1828–1829 гг. даже стрелки должны были держать шаг и строй, что естественным образом привело к тому, что начать стрелковый бой было возможно только на равнине. А в Пруссии, кстати, после Тильзитского мира потребовалось специальное особое указание, что нельзя требовать у стрелков держать шаг.
103
Имеются в виду императоры всероссийские Александр I (1801–1825) и Николай I (1825–1855). Характерно, что автор фактически признает их определяющее влияние не только на русскую, но и на прусскую армию. – Прим. пер.
Уже в общих указаниях Шарнхорста для крупных войсковых учений диспозиция для проведения маневра была сочтена недопустимой, и в послевоенное время парадные маневры возобновились с почти показательной точностью. Краткий устав 1812 г. оказался для мирного времени слишком прост. Один из его авторов – генерал Краузенек, бывший начальник Генерального штаба армии, когда в 1821 г. принял командование дивизией,
104
Malachowski. Op. cit. S. 109.
Понадобился новый крупный военный опыт, чтобы взгляды, высказываемые соратником Шарнхорста, были четко зафиксированы в наших предписаниях. А тогда следующий, вышедший в 1847 г. пехотный устав был во многих отношениях даже отходом от них. Формальности там были безмерно увеличены; уже сам объем устава превосходил версию 1812 г. Конечно, введенное в 1847 г. разделение батальона на ротные колонны уже было существенным прогрессом. Двухчленное ранжирование, которое до сих пор в бою имелось в виду только для фузилерных батальонов, тем самым было распространено на всю пехоту. Ротные колонны должны были всегда приспосабливать свое построение к данным обстоятельствам и цели боя. Так же устав все еще касался гладкоствольного заряжающегося с дула ружья, в то время как с 1841 г. прусская пехота получила оружие, заряжающееся с казенной части. «И с этим уставом, который уже не подходил для ружей с игольчатым запалом, – пишет Малаховски, – прусская пехота и прошла войны 1864, 1866 и 1870–1871 гг.» [105] . Неоднозначный устав с его двойным ранжированием и зачастую противоречащими друг другу требованиями, которые еще помнят старшие из наших современников [106] , как известно, надолго пережил войну 1870–1871 гг., хотя постепенно развивающаяся тактика ротных колонн, которая применялась в наставлениях для прусской пехоты, сохранявших силу вплоть до 1888 г., все же содействовала тому, что у прусской пехоты сохранялись основы для практической подготовки к военным условиям.
105
Malachowski. Op. cit. S. 135.
106
В германской армии к началу Великой войны еще только завершило выход на пенсию поколение, военная карьера которого началась еще в ходе войн за объединение Германии. Впоследствии, некоторые его представители, например П. фон Гинденбург (1847–1934), получили возможность продолжить службу Отечеству. – Прим. пер.
Далее дополнением послужил и первый предшественник наших последующих указаний для полевой службы: распоряжение о войсковых учениях 1861 г. подчеркивало мощное огневое воздействие из-за свойственных казеннозарядному оружию преимуществ. Последние по сравнению с дульзарядными ружьями давали возможность быстрее перезаряжать, при этом оставаясь на прикрытой позиции, в остальном же игольчатые винтовки, по сравнению с современными, многозарядными, были чрезвычайно несовершенным оружием. Их неподатливый замок часто приводил к помехам в заряжании.
Всякий мыслящий офицер уже тогда уяснил себе, что именно из положений действующего устава будет оспорено в ходе войны. Русский генерал Драгомиров [107] , который в 1866 г. полковником сопровождал прусскую армию в Богемию, именно распространением здравых тактических взглядов среди офицерства объяснял господствующую свободу в выборе форм действий, несмотря на педантичное обучение им в мирное время, а также пониманием того факта, что в бою форма – далеко не самое главное [108] . Внимание к формальностям в мирное время, которое русские считали педантичностью, конечно, весьма строго требовалось королем Вильгельмом. Он знал, что самая твердая муштра является основанием для всех военных успехов. Однако он всегда требовал здравых тактических устремлений. Иначе его племянник, принц Фридрих-Карл [109] , пытавшийся ориентироваться в обучении на войну в ущерб одностороннему предпочтению парадной дрессировке, никогда не сумел бы оказать свое живительное воздействие на армию. Тайна эффективности короля Вильгельма I [110] заключалась в предоставлении свободы действий другому там, где он находится на верном пути, при одновременном полном соблюдении объемов его королевской власти. Именно таким образом он высвобождал силы, приумножал их, давал им цель и направление.
107
Драгомиров Михаил Иванович (1830–1905). Один из ведущих русских военных теоретиков своего времени, военный писатель, начальник Николаевской академии в 1878–1889 гг. – Прим. пер.
108
Драгомиров М. И. Очерки австро-прусской войны 1866 г. Автор не указывает место и дату издания этого труда, ни на русском, ни на немецком, нет указания и на точную страницу. – Прим. пер.
109
Фридрих-Карл (1828–1885), прусский принц. Племянник императора Вильгельма I, выдающийся полководец эпохи войн за объединение Германии. – Прим. пер.
110
Вильгельм I (1797–1888). Прусский король с 1861 г. 18 января 1871 г. был провозглашен в Версале германским императором. Несмотря на преклонный возраст сумел остаться лидером нации даже на фоне таких фигур как Бисмарк и Мольтке, которым он был обязан своим императорским титулом. – Прим. пер.
Так и Мольтке, пусть и весьма постепенно, однако тем более последовательно, заручился доверием своего главнокомандующего. Не следует забывать о блестящем образце увенчанного победами фельдмаршала и о его огромном труде по подготовке и проведению операций, и в сколь высокой степени, кроме того, он, опережая своих современников, воздействовал на тактическое обучение армии. Он смог это сделать, как хорошо подметил Драгомиров [111] , потому, что «он принадлежал к числу тех великих и редких людей, которым глубокое теоретическое обучение почти возместило практику». Возглавляемый Мольтке Генеральный штаб дал, впрочем, тогдашнему русскому полковнику – конечно, не без эффекта взгляда со стороны представителя совершенно иных взглядов, господствовавших тогда в русском Генеральном штабе – свидетельство того, что «сотрудники его совершенно свободны от типичного для немцев явления – впадать в систематизацию и вследствие этого вообще слишком доверяться теоретической односторонности во взглядах на военное дело». Здесь, как уже подчеркивалось, только Клаузевиц возымел действие, но не Жомини или Виллизен.
111
Драгомиров М. И. Очерки австро-прусской войны 1866 г.
Нынешнему поколению с его быстрым
112
См. ее в новом издании военных трудов Мольтке: Moltke. Milit"arische Werken. Kriegsgeschichtliche Arbeiten. Teil 3. Berlin, 1904.
113
Taktisch-strategische Aufs"atze. S. 29ff.
114
Op. cit. S. 49ff.
115
В ходе войны Германского союза с Данией из-за Шлезвиг-Гольштейна, где особенно отличились прусские войска. – Прим. пер.
Опыт войны 1866 г. нашел отражение в «Указаниях для высших военачальников» от 24 июня 1869 г., в «Указаниях об обучении частей для полевой службы и для крупных войсковых учений» от 17 июня 1870 г., а также в новой редакции устава от 3 августа 1870 г., где сильнее чем прежде обращалось внимание на огонь стрелковой шеренги. Сам срок выпуска этих предписаний уже показывает, что до войны 1870 г. вполне сказаться они не могли, а также оказать существенное влияние на ведение боя. Ведь в последнем еще в целом не отошли от ударной тактики и от постепенного ввода в бой сил, так что пришлось урегулировать этот вопрос распоряжением кабинета [116] от 21 августа 1870 г. В нем король Вильгельм заявлял: «Я, разумеется, выражаю полнейшую признательность храброму порыву нашей пехоты, которой до сих пор ни одна задача не казалась сложной, однако ожидаю компетентности от офицеров, чтобы им удалось добиться в будущем тех же успехов наименьшими жертвами за счет действительно умелого использования местности, основательной подготовки атаки и применения соответствующих боевых порядков».
116
Имеется ввиду военный кабинет короля (позднее кайзера) – одно из трех высших ведомств Пруссии, а затем Германской империи, значение которого хотя и снижалось, но оставалось достаточно большим вплоть до его ликвидации в октябре 1918 г. – Прим. пер.
Конечно, не следует игнорировать, что большие потери в сражениях августа 1870 г. [117] необходимо приписать в первую очередь тому обстоятельству, что наши войска, чтобы вообще иметь возможность эффективно применять свои игольчатые [118] винтовки, вынуждены были непропорционально близко подходить к противнику, проходя участок пути, на котором они оказывались беззащитны перед опустошающим градом свинца. Только лишь превосходство в действиях нашей артиллерии до некоторой степени компенсировало этот тяжелый недостаток. Но еще «Указания для высших военачальников» 1869 г. содержат такую фразу: «Значительное улучшение стрелкового вооружения привело к расширению сферы его деятельности и к концентрации его огня на решающих участках», а также предупреждение: «Нашим игольчатым ружьям уже в следующих войнах будут противопоставлены не только мало уступающие им, а совершенно равные по силе винтовки», но вот то, что оружие противника будет существенно превосходить их, оказалось все же неожиданностью. Сколь мало и сам Мольтке в указаниях 1869 г. считался с массовым стрелковым огнем, показывает требование, чтобы даже в обороне, где преимущественно речь идет о куда больших дистанциях, стрелковые шеренги открывали бы огонь лишь с 300 шагов, «за исключением местности, подходящей для стрельбы с дальних дистанций».
117
В ходе войны 1870-71 гг. армии германских государств потеряли более 52 тысяч человек, из них большую часть до 3 сентября 1870 г. – Прим. пер.
118
Имеются в виду винтовки, заряжавшиеся с казенной части, которые назывались так из-за особенностей затвора. Быстро устарели, так как были не слишком удачны по конструкции. – Прим. пер.
Время между войной 1870–1871 гг. и появлением нового пехотного устава 1888 г. было заполнено спором между сторонниками «нормальной атаки» и представителями тактики в зависимости от задания, между схемой и свободой форм. Сторонники определенных норм боя не меньше, чем их противники опирались на тот факт, что ведение боя, с которым мы победили в 1870 г. благодаря самоотдаче частей, а также нашему превосходству и умелому оперативному руководству, нуждается в улучшении. «Нормальные тактики» исходили из того, что строгое руководство и планомерная реализация по ходу боя планов высшего командования будут обеспечены лишь тогда, когда войска еще в мирное время получили закалку определенными неизменными принципами боя и образцами его ведения. При этом они игнорировали то, что устаревший в целом устав и воззрения, вытекавшие из одержанных в 1866 г. побед над войсками с дульнозарядными винтовками, повинны в этом более всего. Не только потому, что устаревшие предписания давали слишком мало указаний для новых способов ведения боя, но и потому, что они вообще не брали их в расчет, в 1870 г. по ходу боя случались неудачи. Наполеоновские генералы, как уже было показано, тоже располагали лишь устаревшим уставом, однако их продолжительное участие в боевых действиях [119] приучило их к тому, что они полностью от него отошли, и во времена гладкоствольного дульного оружия недостатки устаревшего устава не имели такого веса, как в 1870 г. Тогда войска оказались вынуждены под градом вражеского свинца сначала самостоятельно отыскать формы, в которых они смогут сражаться, после того как их в густых порядках послали навстречу огню. С помощью тактически устаревших предписаний в войсках была воспитана дисциплина, которая позволила им выстоять в самых опасных кризисах в бою. Никогда еще обучение войск с помощью упражнений в твердо установленных формах не давало такого результата; то, что они стремились использовать это в бою, издавна являлось ошибкой всех сторонников «нормальной тактики».
119
При императоре Наполеоне III (1852–1870) Франция вела почти беспрерывную цепь войн, начиная с Крымской, а потому поначалу считалась фаворитом и в столкновении с германскими государствами в 1870 г. – Прим. пер.