Полководцы гражданской войны
Шрифт:
Бронепоезд обрушил ответный огонь на березовую рощу. Густое облако дыма и снега окутало деревья. Но вот новый выстрел грянул из черной рощи, и у самого паровоза взметнулось неистовое алое пламя.
Когда упали комья земли и улеглась пыль от взрыва, бойцы закричали радостно и громко: бронепоезд пятился назад.
А в березовой роще наводчик смахнул рукавом шинели пот и крикнул:
— Живей подавай, живей, уходит!
Ему не ответили. Наводчик оглянулся и увидел у разбитого осколками снарядов ящика заряжающего. Он лежал на боку, цепко сжав мертвыми пальцами снаряд. Раненый командир орудия подполз
— С какого полка будешь, товарищ? Возьму в расчет.
Наводчик расправил длиннейшие усы и сказал, хитро щуря глаза:
— Спасибо за честь. Видно, вы из новеньких. Будем знакомы. Военный комиссар Фабрициус.
— Вот вы какой, товарищ комиссар, — засмеялся командир орудия. — Лучшего наводчика мне не найти.
— Подберем, — сказал Фабрициус и торопливо зашагал к цепи стрелков.
Цепи немецких гренадеров отбили залповым огнем.
— Даешь Ригу! — пронеслось по всему фронту, и латышские стрелки пошли по глубокому снегу к притихшему темно-синему лесу.
Враг бежал. Красные бойцы захватили артиллерийскую батарею, 30 пулеметов, вагон снарядов.
Утром 3 января в Ригу вступили полки 2-й латышской бригады и 10-й Новгородский полк. Фабрициус прибыл в город вместе с Петром Стучкой на бронепоезде, отбитом у врага.
Вот и пришла пора желанных встреч с друзьями-подпольщиками, пора ликования и радости. Еще дымились стены подожженных немцами старинных зданий, еще вели огонь уходящие в Либаву корабли, а уже на улицах взбудораженной Риги из рук в руки переходили пахнущие типографской краской газеты «Наша правда» и «Циня», рассказывающие о великой победе восставших рабочих и красных латышских стрелков, о становлении советской власти в Латвии.
В тот же день чрезвычайный военный комиссар Фабрициус передал телеграмму:
«Москва. Председателю Совета Народных Комиссаров товарищу В. И. Ленину.
Председателю ВЦИК товарищу Я. М. Свердлову.
Во время боев 31 и 1 января под натиском доблестных латышских стрелков пала передовая твердыня Риги, укрепленная немцами еще в прошлом году, мыза Хинценберг. Белые были разбиты наголову, вся их артиллерия и пулеметы были захвачены героями-латышами. Этот бой предрешил падение Риги. Сегодня, 3 января, наши доблестные латышские стрелки принесли в подарок пролетариату Латвии Ригу.
Да здравствует отныне и навсегда Красная Рига. Поздравляем Вас, наших передовых пролетарских вождей, с этой крупной победой красных войск».
Отправив телеграмму, Фабрициус вышел на улицу и долго смотрел на алые флаги, развевающиеся на заснеженных зданиях. Невольно вспомнил юные годы, пролетевшие в этом чудесном городе. Здесь он работал на заводе Минута. Здесь в марте 1903 года вступил в ряды латышской социал-демократической партии, стал профессиональным революционером. Отсюда в феврале 1904 года ушел, звеня кандалами, в далекий Якутский край. Пережил каторгу, ссылку и по указанию родной партии вернулся из Сахалина на Рижский фронт в начале 1916 года. Вместе с товарищами по оружию защищал Ригу в знаменитых августовских боях 1917 года. Тяжело было оставлять ее немцам. И вот наконец-то свободна родная Рига.
…Самоотверженная боевая работа военного комиссара Фабрициуса была высоко оценена молодой Советской республикой. 13 февраля 1919 года приказом Революционного
Всю зиму и весну 1919 года комиссар Фабрициус находился на самом ответственном участке Петроградского фронта, под Псковом. Даже раненный, он оставался в строю, воодушевляя красных бойцов на подвиги. Товарищи считали Фабрициуса богатырем, но даже его железный организм не выдержал нечеловеческого напряжения. Тяжело. заболевшего комиссара направили в госпиталь…
В конце июля 1919 года Фабрициус по вызову Реввоенсовета Республики выехал в Москву. Прежде чем получить назначение, решил повидаться с В. И. Лениным, к которому неоднократно обращался с докладами о тяжелом положении на Петроградском фронте.
Все получилось не так, как думал Фабрициус. Когда он вошел в кабинет, Ленин разговаривал с кем-то по телефону. По тону и выражению лица нетрудно было догадаться: Владимир Ильич недоволен собеседником. Фабрициус невольно подумал: «Вот не вовремя подвернулся».
Ленин положил трубку, увидел у двери оробевшего Фабрициуса, лукаво улыбнулся:
— Что, испугались? Приходится, батенька, иногда ругаться. Проходите, проходите.
Ленин вышел навстречу, порывисто, двумя руками потряс огромную ладонь Фабрициуса, с теплотой и легкой укоризной произнес:
— Постарели. Заметно постарели. Это от излишней нервозности, Ян Фрицевич. Военные люди должны быть предельно хладнокровными, выдержанными, стойкими.
— Обстановка на фронте была тяжелой, Владимир Ильич, — виновато сказал Фабрициус. — Отступление, потери. Столкнулся с дубовым равнодушием военных специалистов. Вот и пришлось писать вам. И жаловаться, и просить, и даже требовать.
— Преданных специалистов у нас больше, чем предателей, — взволнованно произнес Ленин. — За письма — спасибо. Вы больше нас видите, больше знаете. Первейший долг работников на местах — информировать центральные организации не только и не столько о победах, а главным образом о неудачах, о причинах наших поражений. Петроградскому фронту мы уделяли мало внимания — все силы были брошены на восток, против Колчака. В июне мы получили возможность снять часть дивизий с Восточного фронта и двинуть их на помощь Питеру. Сейчас положение на Петроградском фронте, как вы знаете, несколько улучшилось. Теперь главная задача — разбить Деникина. На Южный фронт мы направляем преданнейших товарищей, лучшие наши силы. Скажите, товарищ Фабрициус, какие у вас планы, чем вы намерены сейчас заняться?
Фабрициус смутился, посмотрел на бледное, усталое лицо Председателя Совнаркома, попросил:
— Если можно, пошлите на Южный фронт… Желательно на строевую должность.
— Очень хорошо! — улыбнулся Владимир Ильич. — На командной должности вы принесете больше пользы. Однако не забывайте свою хорошую комиссарскую традицию: по-прежнему пишите о всех замеченных существенных недостатках и промахах. Пишите лично мне, так же прямо и честно, как делали, до сих пор. Желаю вам удачи, Железный Мартын. Так называл вас изумительный человек — Яков Михайлович Свердлов. Сейчас я позвоню Склянскому, чтобы он принял вас и незамедлительно направил на работу. Счастливого пути, — и Ленин крепко пожал руку Фабрициуса.