Полководцы Первой Мировой. Русская армия в лицах
Шрифт:
О готовящемся наступлении германских войск в районе Горлицы Иванову было известно почти за две недели до его начала. Но только 16 апреля он отдал директиву о выдвижении навстречу противнику передовых отрядов 3-й армии и о создании в ее тылу второй оборонительной полосы. Эти меры были половинчатыми и явно запоздалыми.
19 апреля германские войска после мощной артиллерийской подготовки начали наступление и к исходу дня вклинились в оборону 3-й армии на три-четыре километра. В последующие дни противник начал боевые действия за расширение и углубление участка прорыва. Его дальнобойная артиллерия засыпала градом снарядов артиллерийские позиции русских, пехота проводила одну атаку за другой. Становилось совершенно очевидным, что одной 3-й армии наступление врага не остановить. Нужны были решительные меры, и, как обычно, Иванов
24 апреля в Холме состоялось совещание Верховного главнокомандующего с командованием Юго-Западного фронта. Великий князь Николай Николаевич, которому уже изрядно надоела беспомощность Иванова, прибыл на совещание явно не в духе.
Заметив это, хитрый Николай Иудович, сославшись на простуду, попросил В. М. Драгомирова сделать доклад. Великий князь, выслушав начальника штаба фронта до того места, где тот, ссылаясь на значительное превосходство противника в силах и средствах, предлагал отвести войска за реку Сан, вдруг взорвался. Он обрушился на Драгомирова с грубой бранью, утверждая, что штаб фронта не умеет правильно рассчитывать соотношение своих сил и противника и поэтому обычную трусость выдают за необходимость. Слабый здоровьем, не оправившийся после болезни, Драгомиров не мог противостоять разгневанному Верховному. От волнения генералу стало плохо. Его увели и уложили в постель. Через неделю Драгомиров был отстранен от занимаемой должности и заменен генералом С. С. Саввичем.
Иванов, дождавшись, пока, разрядившись на начальнике штаба, великий князь несколько успокоился, вместо того, чтобы заступиться за Драгомирова, постарался виновником военных неудач представить давно уже не нравившегося ему командующего 3-й армией генерала Р. Д. Радко-Дмитриева. По его просьбе этот генерал был также смещен с занимаемой должности. Вместо него в командование армией вступил генерал от инфантерии Л. В. Леш – старый знакомый Николая Иудовича по боевым действиям в Китае и Русско-японской войне. До этого он командовал 12-м корпусом в армии А. А. Брусилова, успел отличиться в боях и был награжден двумя боевыми орденами, в том числе орденом Святого Георгия 3-й степени.
Смена командующих не решила проблемы. Иванов пытался сорвать наступление врага подвижной обороной, в процессе которой последовательно отводил войска с одного тылового рубежа на другой. Однако из-за неподготовленности этих рубежей оборона на них зачастую не получалась. Это увеличивало темпы отхода, который мог превратиться в паническое бегство. Чтобы не допустить этого, командующий фронтом постоянно «подпитывал» войска за счет резервов, получаемых от Ставки, которые использовались по частям и быстро таяли в боях с превосходящими силами противника. Вскоре разрывы в оперативном построении войск заполнять стало нечем.
После боя.
К началу мая армии Юго-Западного фронта отошли на рубеж рек Сан и Днестр, где в очередной раз попытались остановить противника. И на этот раз их ждала неудача. 21 мая, после упорной двухнедельной обороны соединения генерала Брусилова оставили развалины Перемышля. Спустя еще две недели противник практически без боя занял Львов. И лишь после этого его наступление было остановлено.
Горлицкая операция, продолжавшаяся более пятидесяти суток, завершилась неудачно для войск Юго-Западного фронта. Они были вынуждены оставить Галицию, растеряв тем самым победы, достигнутые в 1914 году. Велики были их потери. Только в полосе наступления 11-й германской армии русские войска всего за месяц боев потеряли 150 тысяч человек пленными, 160 орудий и 403 пулемета. Общее же количество убитых, раненых и пленных за операцию превысило миллион человек.
Трудно быть объективным при определении вины Иванова за неудачный исход Горлицкой операции. Безусловно, командующим и его штабом было допущено немало ошибок. В то же время не следует забывать, что операция проходила в условиях большой нехватки артиллерии и боеприпасов, что уже весной 1915 года стало одним из главных бедствий для русской армии.
Так, уже на второй день операции, 20 апреля, Радко-Дмитриев писал Иванову, что выделенных 3-й армии боеприпасов
Неудачные действия войск фронта угнетающе действовали на его командующего. Иванов все дни ходил мрачный, сторонился своих даже ближайших помощников, в деятельность командующих армиями почти не вмешивался. С жалобами к Верховному главнокомандующему он больше не обращался, хотя по всему было видно, что накопилось их у Николая Иудовича немало. Истинное настроение командующего Юго-Западным фронтом прояснилось, когда в Ровно проездом прибыл великий князь Андрей Владимирович. Обрадовавшись новому человеку, имевшему определенное влияние в придворных кругах, Николай Иудович буквально рассыпался в жалобах на все и на всех. Не обошел он и Верховного главнокомандующего, обвиняя его в необоснованной смене начальника штаба фронта.
– Драгомиров был талантливый человек. С ним работать было легко и приятно. И поговорить можно было и высказаться. Зря его верховный погубил, – сокрушался Николай Иудович, совершенно позабыв о том, что сам сознательно «подставил» начальника штаба под удар разгневанному Верховному. Затем он заговорил о командующем 9-й армией.
– Лечицкий упрямый, тупой человек. Сколько сгубил напрасно людей! Не понимает своей задачи и выполняет ее иногда прямо-таки безрассудно. Мне не раз приходилось преподавать ему уроки самой элементарной тактики. Но разве я могу постоянно контролировать и поправлять каждый шаг командующего армией?
Свои отношения со Ставкой Иванов характеризовал следующим образом:
– Ни они меня не понимают, ни я их. Мы говорим на разных языках. Сколько раз говорил я Верховному: раз я вас не понимаю, так назначьте на мое место другого. Ведь еще до войны, когда встал вопрос о командующих фронтами, я просил меня не назначать, так как я вовсе не подготовлен для решения такой задачи. И теперь, как только обстановка нормализуется, я снова попрошу меня уволить. Наверное, другой на моем месте будет лучше, – обиженно причитал генерал, по-видимому, рассчитывая, что царский родственник его успокоит и поддержит. Но Андрей Владимирович, записав содержание беседы в своем дневнике, дальше этого не пошел.
С каждым днем положение командующего Юго-Западным фронтом становилось все более неустойчивым. Верховный главнокомандующий не скрывал своего неудовольствия его деятельностью. Николай Иудович, в свою очередь, во всех беседах винил командующих армиями. Неизвестно, чем бы закончилась эта неприятная история, если бы не случилась смена верховных главнокомандующих.
В августе 1915 года Н. И. Иванов с радостью узнал о решении Николая II вступить в Верховное командование действующей армией. Правда, вскоре он был несколько огорчен известием о назначении начальником штаба Ставки генерала М. В. Алексеева. Хорошо зная Михаила Васильевича по прежней совместной службе, он не мог рассчитывать на его поддержку в интригах, посредством которых Иванову до этого не раз удавалось отвести от себя гнев начальства. Поэтому, желая заручиться поддержкой царя на случай разногласий с Алексеевым, Николай Иудович прибегнул к старому, хорошо испытанному средству. Уже на второй день после прибытия Николая II в Ставку он доложил ему о крупной победе, одержанной 11-й армией генерала Д. Г. Щербачева, которая под Тернополем нанесла поражение двум германским дивизиям, захватив в плен свыше 150 офицеров, 7 тысяч нижних чинов и 30 орудий. Царь был в восторге от первой победы, одержанной войсками при его Верховном командовании. Иванов удостоился его благодарности и несколько дней ходил счастливый. Тогда он не догадывался, что эта небольшая победа была последней в его жизни.