Полководцы Петра Великого
Шрифт:
Обладатель фельдмаршальского жезла настойчиво и заранее запрашивал у царя Петра I о том, как ему действовать в наступившей военной кампании: «Как весну нынешнюю войну весть, наступательную или оборонительную?»
Государь отвечал, тоже проявляя известную осторожность: «С весны наступать оборонительно». Борис Петрович сказанное в Москве государево слово понимал: оба были в ответе за то, как идет война со «свеями». Весь вопрос был в том, как бы чего «дурного» не случилось.
Петр I по дипломатическим каналам, конечно, имел больше полезной информации о том, как на разных театрах идет Северная война, что позволяло ему выстраивать стратегию России в ней. Находясь весной в Архангельске, узнал, что главная королевская армия во главе с Карлом XII
Знающий Шереметев только одобрил такое решение, чувствуя по всем признакам, что шведы «за рубежом» напротив Псковщины теряют силу и потому серьезных «диверсий» от них уже ждать не приходилось. Он, как и раньше, медленно собирался в уже назначенный царем поход. А дел было у него как командующего действительно много. Полки укомплектовывались до полного штата людьми и лошадьми, подбирались офицерские кадры, запасались боевыми припасами.
Шереметев в третью кампанию войны действовал более уверенно, чем в предыдущие кампании: на нарвское «прошлое» он уже не оглядывался и все так же не делал спешки, даже если его поторапливал сам царь. Его войско (корпус) выступило в новый поход из Пскова 12 июля, имея в своем составе 18 тысяч человек. На этот раз в его составе иррегулярных сил (конницы) имелось всего 3 тысячи человек, а пять шестых это были солдаты и офицеры регулярной армии, на обучение которых ушла вся зима и вся весна. Генерал-фельдмаршал позаботился о «сколачивании» воинских коллективов – рот и эскадронов, орудийных расчетов и полков.
Шереметевские полки шли «за рубеж» уже знакомыми дорогами опять в Лифляндию. Шведы теперь не имели возможности прикрывать границу сильными «партиями», предпочитая встречать русских достаточно далеко от нее. Чаще всего это делалось под стенами городов с крепостной оградой. Из разных источников Борис Петрович знал, что его соперник граф Шлиппенбах зиму провел в Дерпте и его окрестностях и свои полки оттуда он никуда не перемещал. В Дерпт всю зиму к нему шли пополнения, но в силу известных условий значительными они быть не могли.
Летом 1702 года генерал-майора графа фон Шлиппенбаха, имевшего под командованием уже 13-тысячный корпус (называются и другие цифры), постигло новое сокрушительное поражение под мызой Гуммельсгоф, юго-западнее Дерпта. Он потерял почти всю свою пехоту (около 5,5 тысячи человек), полевую артиллерию и все знамена. От прежнего превосходства над русскими не осталось и следа. Гуммельсгофские события развивались следующим образом.
Ради предосторожности Шереметев 17 июля выслал вперед конную «партию». За «трудною переправою» через реку она с налета разбила шведский аванпост – эскадрон кавалерии. В коротком бою он был разбит, в плен попали два офицера (в том числе командир эскадрона) и 27 рейтар. Стоявший у Сайга-мызы генерал Шлиппенбах, узнав о приближении русских и результате состоявшегося боя, в спешке, бросив часть багажа, отошел к мызе Гуммельсгоф и занял там более удобную позицию. «Неприятель во ордер баталии против наших построился».
Шведы мост «через реку Амовжу разрубили» и поставили там несколько пушек («караул») для защиты переправы. Подошедший к реке шереметевский авангард «отбил» вражескую заставу от реки. Мост был быстро починен, поскольку его до конца разрушить не успели, и вперед выслана легкая на подъем иррегулярная конница (калмыки и казаки). Главные силы русских войск «за оными следовали чрез великие три переправы и неприятеля дошли при мызе Гумиловой от тоя реки в 15-ти верстах».
Сражение 18 июля 1702 года началось с того, что кавалерия шведов напала на выдвигавшийся авангард большого полка Шереметева, потеснила его и взяла несколько пушек, не успевших стать на позицию. Самоуверенный Шлиппенбах начал было праздновать успех, но рано.
Затем начались настойчивые атаки двух русских драгунских полков,
Шведы не выдержали этой атаки и в панике обратились в бегство. Королевская кавалерия оставила пехотинцев без прикрытия, смяла их на пути своего бегства, и те были почти все истреблены в рукопашном бою. Русские на поле боя «артиллерию, знамена и обоз взяли». Победители насчитали на поле битвы до 5 тысяч убитых, в плен попало 338 человек. Таков был урон шведского корпуса в людях, «кроме ушедших в леса». Трофеями стали 6 пушек и 7 мортир.
Драгунские полки вели преследование в «несколько миль», после чего возвратились с пленными к мызе Гуммельсгоф, которая на время стала штаб-квартирой генерал-фельдмаршала Б.П. Шереметева и его тыловой базой. Отсюда он 22 июля выступил с войсками после «опустошения» края по Рижской дороге «жилыми местами» «до озера Вильяна».
В городе Пернове (Пярну), стоящем на берегу Балтийского моря, королевский военачальник граф Шлиппенбах собрал не более трех тысяч беглецов. Остальные полегли на поле боя или рассеялись без особых надежд вернуть их в строй королевской армии. Собрать хотя бы какую-то небольшую часть разбежавшихся местных ополченцев он не смог: «в лесах и болотах осталось 5490».
После Гуммельсгофской победы рассылаемые во все стороны летучие отряды стали опустошать Лифляндию и Эстляндию, до того богатые провинции Шведского королевства. Налеты проводились на богатые мызы и старинные рыцарские замки, которые часто имели защитников. Провиант, который было невозможно забрать с собой, подвергался уничтожению (обычно его предавали огню); брались пленные. Коммуникационные линии шведских гарнизонов были разрушены.
«Легкие» отряды, рассылаемые Шереметевым по дорогам, опустошали, в соответствии с законами войны, местный край. Он задержался здесь на целых два месяца, тогда как зимой прошедшего года – только на десять дней. За эти два месяца шведские крепостные гарнизоны так и не собрались с мужеством выйти в поле и сразиться там с противником. Король Карл XII и более близкий Стокгольм оказались глухи ко всем посланиям из Лифляндии и Эстляндии о военной помощи.
За время летнего похода генерал-фельдмаршал Б.П. Шереметев захватил две крепости – у мызы Менза и в городе Мариенбург. И та, и другая были взяты, когда русские войска пошли «в Керепецкую мызу и далее по Мариенбургскому тракту». «По скаске взятых языков» там «обреталось неприятельских людей число немалое».
5 августа Шереметев направил к мызе Менза (там во главе гарнизона крепости сидел подполковник Вильгельм) драгунский полк полковника В.Д. Вадбольского (Вадбальского). Тот, когда подошел к мызе, то увидел рядом огромный «каменный дом с земляной крепостью и палисадами», которую сразу же осадил. Генерал-фельдмаршалу Вадбольский послал донесение, что своим полком «он ее один достать не может».
6 августа Шереметев пришел сам с полками к мызе Менза. Крепость была обстреляна из пушек. Под прикрытием пушечной пальбы драгуны, «подшед под палисады, подсекли оныя и, забросав ров, деревянное строение зажгли». Так начинался штурм, и гарнизон крепости с комендантом, «видя свое изнеможение», предпочел капитулировать, о чем барабанщик «начал бить шамад». «Во оной крепостице» было взято 158 человек, 4 пушки с «амуницей и всякими воинскими припасами».
В Мензе стало известно, что в недалеком городе Вальмер находится королевский отряд в тысячу человек с пушками. Шереметев отрядил туда отряд в семь полков во главе с генерал-майором фон И.Г. Верденом (Вердином), а сам двинулся к Мариенбургу. Вальмерский гарнизон был без труда («после малого сопротивления») разбит и пленен, взято несколько знамен и 4 пушки, а сам город подвергся разорению.
Конец ознакомительного фрагмента.