Полководец, Суворову равный, или Минский корсиканец Михаил Скобелев
Шрифт:
Считая цель рекогносцировки достигнутой, Веревкин приказал начать отступление. В это время он был ранен пулей в лицо и вместо него командование отрядом принял полковник Саранчев. Во время этой рекогносцировки Скобелев находился в тылу, прикрывая обоз.
В то время когда с севера к Хиве подоспел соединенный Оренбургско-Кавказский отряд, с юга к городу медленно подходил
В своей прокламации к хивинскому народу Кауфман писал, что «идет войной не против мирных жителей, а лишь для наказания хана и его правителей, искони веков враждебно действовавших против России и угнетавших народ» [21] . Эти прокламации благотворно действовали на жителей.
21
Цит. по: Струсевич А. Один из богатырей XIX века. Остров, 1899. С. 46.
Между тем в Хиве начались беспорядки. Одна партия желала мира, другая требовала войны. Хан был слабый, безвольный человек, и всеми делами управлял его дядя, хитрый и жестокий Мат-Мурад. Наконец, Мухаммед Рахим бежал из города к туркменам-иомудам и старшим лицом в Хиве стал дядя хана. Последний отправил к Веревкину депутацию с просьбой прекратить военные действия. К Кауфману же, который с туркестанским отрядом находился в то время километрах в 20 к югу от Хивы, выехал с той же просьбой двоюродный брат хана. Кауфман потребовал безоговорочной сдачи города и выдачи всего оружия.
После обещания хивинцев прекратить военные действия против русских Кауфман послал приказание Веревкину тоже прекратить стрелять по городу и оставаться на своем месте. Но, очевидно, Веревкин захотел показать, что, собственно, Хиву взял он, а не Кауфман. Поэтому Веревкин приказал овладеть северными, так называемыми Хазаватскими воротами, в чем, в сущности, не было надобности. Так как хивинцы не хотели добровольно открыть ворота, то Веревкин приказал пробить сначала брешь в воротах, а затем
Во исполнение этого приказания утром 29 мая (10 июня) был открыт артиллерийский огонь по Хазаватским воротам и городу. Вскоре в воротах была пробита брешь, в которую ворвались две роты во главе со Скобелевым. Пробежав около 250 шагов под огнем с крепостных стен (видя, что русские открыли огонь, и хивинцы стали отвечать им тем же), роты ворвались в крепость. Первым влез в пробоину Скобелев, за ним поручик Шувалов и капитан Арсеев.
Но лишь только Скобелев со своими солдатами очутился в крепости, как по ним хивинцы дали залп, а затем с криками бросились врукопашную. В этой схватке большинство русских воинов было ранено. Между тем ворота выломали и в них вбежали свежие силы, подкрепив прорвавшихся в город скобелевцев, отчаянно отбивавшихся от наседавших на них хивинцев.
Однако генерал Кауфман был не доволен устроенным Скобелевым штурмом Хазаватских ворот, полагая, что можно было без него обойтись. Только заступничество генерала Веревкина избавило молодого офицера от неприятностей со стороны всемогущего ярым-падишаха.
В тот же день Кауфман с Туркестанским отрядом тоже подошел к самой Хиве. Навстречу ему вышла многочисленная депутация во главе с престарелым дядей бежавшего хана. Затем русские войска торжественно, под музыку и с распущенными знаменами, вступили в Хиву. Жители приветствовали русские войска. Все трофеи (25 хивинских пушек, множество ружей и холодного оружия) были собраны в одно место.
Освобождены рабы-пленные, и навсегда в Хивинском ханстве уничтожено было рабство. Русских пленников в Хиве оказалось немного, зато персов – без числа. Участь последних особенно плачевна. Хивинцы смотрели на них как на животных. Вечно в цепях, на ночь приковываемые то к стене, то к особым врытым в землю столбам, эти несчастные влачили самое жалкое существование. Как они прославляли русских, когда были освобождены! Большинство из них возвратились обратно в Персию и лишь немногие остались в Хиве, но уже как свободные люди.
Конец ознакомительного фрагмента.