Полночь не наступит никогда
Шрифт:
– Я прослежу, – сказала девушка.
Мужчина вышел, а она подошла к кровати, сразу же заметив пристальный взгляд Шавасса. Спокойно глядя на него, девушка сказала:
– Наконец вы очнулись. Как чувствуете себя?
Пол облизнул пересохшие губы и попытался улыбнуться.
– Ужасно.
– Немного кофе будет полезно. Приготовьте кофе, Карл, – сказала она мужчине, стоявшему у двери. Тот вышел, а девушка присела к столику, положив одну ногу на другую. На ней был длинный замшевый пиджак, аккуратная юбка из донегальского твида, и при
Он попытался встать и только тогда увидел, что на нем старый тренировочный костюм. Пегги немедленно достала из кармана «вальтер» тридцать второго калибра и направила его на Шавасса.
– Расслабьтесь, мистер Шавасс.
– А знаете, вы хорошенькая, – сказал Шавасс. – Очень хорошенькая. Дублинский акцент, подозрительно хороший русский и ноги – дай бог.
Она усмехнулась.
– Лесть вам не поможет.
– Одно только странно: каким образом девушка из графства Корк замешана в этом деле?
– Уэксфорд, – возразила она. – А если хотите знать, мой отец провел десять лет в английской тюрьме, потому что осмелился бороться за то, во что верил.
– О нет, – простонал Шавасс. – Только не это.
В это мгновение с нижнего этажа раздался нечеловеческий крик, и кто-то забарабанил в дверь. Шавасс ослепительно улыбнулся.
– Что это? Зоопарк?
– Это как посмотреть. Многие приходят сюда лечить нервы.
– По просьбе родственников?
– Что-то вроде этого. Тут можно кричать изо всех сил, и никто не услышит.
– Разве это плохо? А куда мы собираемся лететь?
– Навестить ваших старых друзей. Они надеются на вашу помощь, раз вы теперь в отставке.
– Так, с вашей точки зрения, это чисто коммерческое предприятие?
– Вот именно.
Вошел Карл с подносом в руках. Пегги поднялась.
– Признаться, я рада, что мне уплатили заранее. Вы не доставили нам много хлопот, мистер Шавасс.
Карл вернулся к двери, а Пегги налила кофе в голубую кружку.
– Сливки?
– Нет, лучше черный.
Она протянула Шавассу чашку и обернулась к Карлу.
– Можете унести поднос.
И в этот короткий миг, когда никто не смотрел на него, Шавасс выплеснул кофе в щель между стеной и кроватью. Когда девушка снова обернулась, он держал у рта пустую чашку.
На секунду в глазах ее блеснуло изумление, и он понял, что не зря был осторожен. Пол сделал вид, что допивает жидкость, откинулся на подушку, поворачивая головой из стороны в сторону, как будто засыпая.
Когда он открыл глаза, девушка усмехнулась.
– Все в порядке, мистер Шавасс. Плывете по течению. – Шавасс приподнялся, чтобы жидкость стекла с одеяла, затем снова откинулся на подушку. Он почувствовал, как девушка подошла к нему, а затем, не моргнув глазом, стерпел тяжелую пощечину.
У входа раздались шаги, и русский, слегка задыхаясь, как будто бежал по лестнице, произнес:
– Карл сказал, что он очнулся.
– Уже нет, – ответила Пегги. – Он только что выпил чашку
– Вы уверены, что ему не станет плохо? От мертвого мало проку.
– Вы слишком беспокоитесь. Лично я бы позавтракала. Ночь была такая длинная.
Они направились к двери. Шавасс услышал, как щелкнул замок. Затем опустил ноги на пол, посидел немного и встал.
Странно, но никаких побочных явлений, кроме голода, грызущего пустой желудок, он не чувствовал. Послышались голоса, как будто те двое спускались по лестничному пролету, а затем все утихло.
Не стоит терять время на дверь, решил Пол. Он подошел к окну и приподнял шторы. Старинное французское окно было зарешечено. Дождь барабанил по грязному стеклу, а внизу, футах в пятидесяти, был каменный внутренний дворик, и в сером тумане тускло белели стены других строений. Вдали колыхались деревья парка, окутанные тяжелым, густым туманом.
Пол отвернулся, и вдруг откуда-то из глубины здания раздался крик, как будто хлестнув прямо в дверь, а затем еще и еще, все более нечеловеческий и угрожающий. Через дверь или окно выбраться было невозможно, оставались пол и потолок.
Пол вернулся к окну, присел, взглянул вверх и увидел только тяжелый железный желоб, который, во всяком случае, подтверждал, что над его комнатой был декоративный потолок или чердак. Проверить это можно было только одним способом. Он пододвинул стол в угол, поставил сверху стул и осторожно встал на него.
Штукатурка на потолке была старой, потрескавшейся, настолько мягкой, что, когда Шавасс сильно ткнул в нее локтем, оттуда отвалился большой кусок, обсыпав его белой пылью. Шум, производимый обитателями дома, стал громче. Пол принялся руками отламывать штукатурку, быстро увеличивая дыру, и, отрывая большие куски, отбрасывал их в сторону.
Скоро в дырку пролезал кулак, и Пол увидел искусственную крышу и свет, проникающий через щели в шифере.
Пару минут спустя он подтянулся на руках между перекрытиями и, весь покрытый белой пылью, выполз в темноту. Декоративный потолок, очевидно, покрывал весь дом, кроличий садок, карнизы странной формы и часть стены. Шавасс осторожно прошел вперед по самому краю балки и подошел к вентиляционной двери. Он осторожно открыл ее и выглянул на небольшую площадку внизу, под которой находилась узкая лестница, ведущая в помещения прислуги или что-то в этом роде.
Пол спрыгнул и прислушался. Где-то в здании раздавался глухой шум, и он стал быстро спускаться по лестнице, легко ступая босыми ногами.
На следующей площадке он задержался и, прежде чем отправиться дальше, перегнулся через перила. Вдруг открылась дверь и вышел Карл, зевая во весь рот. При виде Шавасса глаза его изумленно расширились, но тот мгновенно ударил противника в живот, а когда Карл согнулся, двинул его кулаком в лицо с такой силой, что тот влетел обратно в комнатушку и растянулся на кровати.