Полночь
Шрифт:
– Пепелище? – повторила Тесса. Сэм уже встал, и она помогала ему надеть рубашку. – Эти ваши слова о пожаре, пепелище, да и все остальное звучит так, словно нас отдаляют от взрыва, от катастрофы считанные часы. Вы так на самом деле считаете?
– Да, я так считаю, – твердо ответил Сэм.
Он попытался застегнуть пуговицы на рубашке одной рукой, но понял, что ничего из этого не выйдет. Тесса начала ему помогать. Она почувствовала, что Сэма все так же бьет озноб.
Он продолжал:
– Я делаю такой вывод, так как они не случайно заметают следы… не случайно в городе бродят по улицам странные существа… все это признаки катастрофы, они пытаются что-то поправить, но у них ничего не получается, и
Сэм задыхался; он сделал паузу, набрал в грудь побольше воздуха.
– То, что я увидел в доме Кольтрана, никак не могло быть кем-то запланировано. Люди сами на такое не решатся, и никто не может их заставить пойти на это. Эксперимент явно вышел из-под контроля, эти люди сошли с ума, все встало с ног на голову. Если подобное происходит и в других домах города, то, клянусь Богом, в течение ближайшего времени та бомба, которую задумали создать в «Новой волне», взорвется прямо у них под ногами, хотят они этого или нет. Этот взрыв, эта катастрофа уже разносит город на куски, и мы с вами находимся едва ли не в центре этого взрыва.
Тесса отметила про себя не только бледность и озноб Сэма. С того момента, как он вернулся и она начала обрабатывать его раны, его словно подменили, это был совсем другой человек. Он и вел себя по-другому, был ни с того ни с сего нежен и ласков. Тессу такая перемена озадачила и даже напугала. Сэм обнял Тессу за плечи и стал успокаивать ее, говоря, что с ним все в порядке, когда она с ужасом увидела рану на его лбу. Он, казалось, был до смерти рад увидеть их всех живыми и… не изменившимися за время своего отсутствия. Он крепко обнял также и Крисси, словно она была его родной дочерью, и стал ей повторять: «Все будет нормально, все будет хорошо». Он видел, что девочка дрожит от страха. Потом Сэм схватил здоровую руку Гарри и долго не отпускал ее. Когда Тесса перевязывала его раны, он несколько раз дотрагивался до ее рук и даже один раз коснулся своей ладонью ее щеки, словно не веря, что человеческая кожа может быть такой живой и теплой. С такой же нежностью он прикоснулся к рукам Крисси. Насколько заметила Тесса, до своего возвращения из дома Кольтрана Сэм был абсолютно не склонен к телячьим нежностям. Он был сдержанным, волевым, холодным, он даже устанавливал какую-то дистанцию при общении с другими. Но за короткое время он преобразился, под влиянием увиденного словно треснула скорлупа его замкнутого мира, и он открылся, ему был необходим теперь живой человеческий контакт. Раньше он даже не включал это понятие в список из мексиканской кухни, пива «Гиннес» и фильмов с Годди Хоун.
Тесса здраво рассудила, что толчок, приведший к такой перемене в поведении, должен быть настолько страшным, что его можно сравнить разве что с обращением к Богу больного человека на смертном одре. Может быть, Сэм стал сомневаться в возможностях их спасения из города? А может быть, возмещая сейчас то, чего был лишен в течение долгих лет своей одинокой жизни, он считает это своего рода исповеданием грехов перед бесконечной и беспросветной чернотой, которая уже распростерла над ними свои крылья.
Глава 27
Шаддэк проснулся. Он опять видел во сне милую его сердцу картину слияния живой природы человека с наивысшими достижениями техники. Гигантское создание из плоти и металла обладало невероятной мощностью и было предназначено для каких-то тайных, неведомых пока Шаддэку целей. Этот сон всегда освежал его и придавал сил.
Шаддэк выбрался из машины и потянулся. Он нашел в гараже необходимые инструменты, взломал дверь дома Паулы Паркинс и принял душ.
Вернувшись в гараж, он открыл ворота. Выехал на улицу, где можно было без помех принимать сообщения, поступавшие по спутниковой связи.
Дождь не прекращался, рытвины на проселочной
Он съел еще один бутерброд с ветчиной и запил его кока-колой из холодильника. Одновременно он наблюдал на дисплее компьютера, как продвигается работа по проекту «Лунный ястреб». До шести часов вечера необходимо было обратить четыреста пятьдесят человек. Сейчас было только 12.50. Тремстам девяти жителям уже были сделаны инъекции микросфер. График обращения выполняли с опережением. Шаддэк проверил, как идет процесс поиска Сэмюэла Букера и Тессы Локленд. Ни тот, ни другая не были обнаружены.
Шаддэка вроде бы должно было тревожить их исчезновение. Но теперь, выспавшись, он смотрел на вещи весьма оптимистично. Ведь он видел великий знак, он видел ястреба на фоне лунного диска целых три раза, и у него не было сомнения, что в конце концов он достигнет всех намеченных целей.
Дочь Фостеров тоже нигде не могли найти. Но и это его не тревожило. Возможно, ночью ей попалось на пути одно из этих чудовищ. Иногда «одержимые» тоже могут приносить пользу.
Не исключено, что Букер и Локленд также пали жертвой этих созданий. Будет забавно, если окажется, что «одержимые» – единственное слабое звено проекта, которое могло послужить серьезной помехой, – вдруг окажут ему неоценимую услугу, сохранив в тайне от остального мира проект «Лунный ястреб».
Шаддэк пытался связаться по компьютерной связи с Такером, разыскивал его и на работе, и дома, но нигде не мог найти. Может быть, Уоткинс был прав в своих предположениях? Может быть, Такер действительно, подобно Пейзеру, превратился в «одержимого» и не смог вернуться обратно в человеческий образ. Возможно, он скитается сейчас по лесам, пойманный, как в ловушку, в свой звериный образ?
Выключив компьютер, Шаддэк вздохнул. После того как все население города пройдет через обращение, первый этап эксперимента еще не будет закончен. Останется еще одна операция. Надо будет кое-кого уничтожить, очиститься от скверны.
Глава 28
В подвале бывшей колонии «Икар» три тела превратились в одно целое. Этот единый организм не имел четких форм, был начисто лишен костей, каких-либо отличительных черт или частей тела. Он представлял собой полужидкую массу пульсирующей материи, в которой не было ни сердца, ни мозга, ни каких-либо других органов. Это был первичный организм, сгусток белка, без мозга, но соображающий, без глаз, но видящий, без ушей, но слышащий, без желудка, но голодный.
Комплексы сложнейших электронных микросфер полностью растворились и исчезли в нем. Компьютерная сеть не могла больше существовать в полностью изменившейся внутренней среде, и, с другой стороны, сам организм не нуждался больше в поддержке своих функций при помощи дополнительных устройств. Связь с компьютером «Солнце» полностью прекратилась. Если передатчик из штаб-квартиры компании пошлет сигнал об уничтожении, то он не будет принят организмом и это существо останется жить.
Таким образом, избежать смерти извне удалось, упростив свое строение до предела.
Из трех отдельных сознаний возникло одно. Оно было затемнено и упрощено точно в такой же степени, в какой было упрощено тело, в котором оно обитало.
Это существо уже не обладало памятью, так как память невозможна без понимания последствий событий, контактов с другими, а последствия – плохие или хорошие – предполагают ответственность за свои действия. Именно ответственность была пожертвована в первую очередь, когда существо стало выходить из звериного состояния. Другой причиной исчезновения памяти было то, что память может причинять боль, боль от жизненных потерь.