Полночная чума
Шрифт:
— Это наши, — пояснил Уикенс откуда-то из-за трубы, в которую он вцепился обеими руками. Его голос прозвучал на редкость спокойно.
— Что за остолопы! — крикнул кто-то. — Да выпустите же вы наконец зеленую ракету. Это не фрицы, это наши. У вас что, мозги поотшибало? Живо выпустите зеленую!
Крики с носа катера доносились еще пару секунд, затем стихли. Новая луна вернулась, все так же низко над морем, на этот раз чуть левее и сзади от них.
— Девять-четыре-ноль, два-девять-ноль.
— Это же береговая охрана, —
— Прекратите стрелять. Это наши!
Луч прожектора становился все больше; он словно вдавливал катер в море. Затем на них снова налетел рой красных комет. Искры, вопли, крик. Бринк наблюдал за происходящим как зачарованный, не в силах ни пошевелиться, ни оторвать взгляд от огненного зрелища. На этот раз над темной морской водой взмыла и расцвела перед носом катера пышным зеленым цветком еще одна осветительная ракета. Впрочем, внимание Бринка было приковано к ней недолго, потому что в следующее мгновение один из матросов развернулся в кольце языков огня, а затем рухнул на палубу.
Бринк встал и, шатаясь, преодолел двадцать футов. К тому моменту, когда он дошел до несчастного, кто-то уже успел потушить пламя одеялом. Первое, на что обратил внимание Бринк, склонившись над матросом, это жар, как от валуна, пролежавшего весь день на солнце. А еще он уловил запах дешевого кофе, жира и жаренного на решетке мяса.
— Посветите мне, — сказал Бринк.
— Контакт, ноль-три-пять, расстояние пять-ноль-ноль, — крикнул рядом чей-то голос. Над мостиком разлился тусклый свет. — Расстояние один-девять-ноль-ноль, оно увеличивается. Он уходит.
— Кто ты? — спросил кто-то из-за спины и включил фонарик, чтобы лучше был виден обгоревший матрос. Бринк посмотрел на черное от сажи лицо. Одного глаза не было. А запах! Господи, что за запах!
— Можете выключить, он мертв, — сказал Бринк.
— А вы кто?
— Я врач.
— Гордона больше нет, он сидел за первым пулеметом. Лейтенанта задело осколком, но он еще дышит.
Бринк выпрямился и сглотнул комок в горле — раз, второй.
— Покажите мне его. А еще мне нужна аптечка скорой помощи, — распорядился он.
И, стараясь сохранять равновесие на гладкой палубе, двинулся вслед за одноглазым на мостик. Ночь вновь прорезал луч прожектора, и в бело-желтом цилиндре возник еще один человек. Вытянув ноги перед собой, он сидел, прислонившись к внутренней перегородке мостика, и по его свитеру растекалось темное пятно. Судя по его виду, у раненого наступил шок. Парню лет двадцать, не больше, подумал Бринк.
Он опустился перед раненым на пол и потрогал его плечо. Впрочем, он тотчас убрал руки. Свитер парня был насквозь пропитан кровью, которая затем стекала по ногам и собиралась темной лужей на полу.
— Помогите ему, — раздался откуда-то
Бринк нащупал рану под левой ключицей. Осколок оказался деревянным, а не куском металла, и торчал наружу на два дюйма. На какую глубину он впился в тело, сказать было невозможно, но судя по его ширине, — около дюйма, — можно было предположить, что чертова щепка была длинной.
— Ступай на корму! — приказал он Аликс, чувствуя, как между пальцами фонтаном хлещет кровь. Черт возьми, между его пальцами! Живот скрутило узлом, и Бринк испугался, что его вот-вот вырвет.
— Аптечка, сэр, — раздался рядом с ним чей-то юный голос, и на пол упал холщовый мешок.
— Выньте бинты, — приказал Бринк, — снимите с них упаковку.
По идее, он не должен трогать осколок. Неизвестно, какой вред тот причинил, когда вонзился в тело: что прорвал, что проколол, что смял. Если его вытащить, можно сделать только хуже. С другой стороны, а как наложить на рану давящую повязку, пока из нее по-прежнему торчит эта чертова щепка?
И Бринк схватился за осколок. Катер качнулся, и раненый застонал.
— Господи, господи, господи, — прошептал он еле слышно. — Кто-нибудь, возьмите меня за руку.
Аликс вряд ли поняла, что он сказал. Тем не менее она опустилась рядом с раненым лейтенантом на колени и взяла его руку в свою.
— Держись! — сказала она ему по-французски.
Парнишка вздохнул еще раз, еще раз прошептал «О господи» и притих.
— Дайте мне бинт! — приказал Бринк и быстрым движением выдернул щепку из раны. Острый кусок дерева оказался пяти дюймов в длину. Бринк отшвырнул его в сторону. Взяв бинт из рук стоявшего позади него матроса, он приложил его к ране.
— Еще.
— Он мертв, — сказала Аликс. Она все еще держала раненого лейтенанта за руку.
Прижав два скользких от крови пальца под подбородок раненому, Бринк медленно провел ими до ключичной впадины, пытаясь нащупать пульс. Увы. Ничего.
— Черт побери! — воскликнул он в сердцах и отшвырнул в темноту окровавленные бинты, которыми только что пытался остановить кровотечение.
— Фрэнк…
— Идите на корму. Я, кажется, ясно сказал, — рявкнул он по-французски.
Но Аликс даже не сдвинулась с места, а продолжала сидеть, держа за руку мертвого лейтенанта.
— Черт, что же нам теперь делать? — спросил матрос, тот самый, что держал в руках фонарик.
— Что случилось? — раздался голос Уикенса. Неожиданно на крошечном мостике стало слишком много народа.
— Лейтенант погиб. Дженнингс тоже, — ответил матрос с фонариком.
— Дженнингс? — уточнил Уикенс.
— Да, лоцман. Обгорел до углей, когда загорелась осветительная ракета.
— Что они говорят? — это вновь подала голос Аликс.
— Кто-то ведь еще может довести катер в нужное нам место, — буркнул Уикенс.