Полночное пробуждение
Шрифт:
«Слишком поздно», — подумал Кун, почувствовав сквозняк.
Он повернулся к двери и наткнулся на обжигающе-холодный взгляд зеленых глаз.
— Guten morgen [9] , герр Кун! — угрожающе усмехнулся воин. — Я слышал, в вашей богадельне возникли проблемы.
Кун поспешно отступил за стол:
— Я… я не понимаю, о чем вы.
Порывом ветра воин пересек кабинет и приземлился на стол.
— Питер Одольф мертв. Ты забыл об этом?
9
Доброе
— Нет, — промямлил Кун, чувствуя, что этого воина он боится не меньше, чем посетителя, убившего Одольфа. — К сожалению, он был очень болен. И я уже ничем не мог ему помочь.
Кун осторожно опустил руку под стол, пытаясь нащупать кнопку вызова охраны. В этот момент острое лезвие уткнулось в его подбородок.
— Я бы на твоем месте не стал этого делать.
— Что вам нужно?
— Хочу взглянуть на тело.
— Зачем?
— Чтобы решить, заслуживаешь ты смерти или нет.
— О господи! — всхлипнул Кун. — Я ни в чем не виноват! У меня не было выбора… клянусь!
— Клянешься?! — Воин презрительно усмехнулся и убрал кинжал, сдавив горло директора рукой.
Куну показалось, что из этой руки вырвался теплый поток и звенящей волной пробежал по его телу.
Холодные зеленые глаза сузились, сверля его насквозь.
— Лжешь, сукин сын! Вы с Мареком…
От удара дверь кабинета слетела с петель, треск пальбы оглушил. Не менее четырех охранников ворвались в кабинет и стреляли без остановки.
Тиган взревел: он оказался легкой мишенью. Как только железная рука выпустила горло Куна, он тут же отошел подальше, чтобы воин не смог его достать. Директор облегченно вздохнул, когда Тиган неуклюже согнулся, а затем скатился со стола на пол.
Дикое рычание вырвалось из открытого рта вампира, глаза закатились. Кун набрался смелости и приблизился к поверженному зверю. Массивное тело Тигана было густо утыкано ампулами с транквилизатором.
— Сэр, с вами все в порядке? — спросил Куна один из охранников.
— Да, в порядке, — ответил Кун, хотя его все еще трясло от пережитого страха. — Но об этом инциденте никто не должен узнать: никаких рапортов, никаких отметок в журнале — ничего. Вы меня поняли? Кто бы ни спросил, отвечайте: все было спокойно. Я сам позабочусь, чтобы этого бандита убрали отсюда.
Когда охрана ушла, Кун достал из кармана оставленный ему мобильный телефон с одним-единственным сохраненным в памяти номером. Услышав низкий голос, он сообщил:
— К нам прибыл интересующий вас посетитель. Куда его доставить?
Когда порозовел восток, Лукан понял, что случилось что-то плохое. Но когда стрелка часов приблизилась к десяти, он мог предположить только самое худшее. Тиган всегда работал в одиночку, но на этот раз он полностью исчез из вида. Он не вернулся и даже не позвонил, так
Звонки в реабилитационный центр не прояснили ситуацию. С кем бы Лукан ни говорил, все ему односложно отвечали, что такого посетителя не было. Узнать подробности смерти Питера Одольфа тоже не удалось: как сообщили Лукану, информацией владел только директор, некто Генрих Кун, который появится в центре только вечером.
Лукан ненавидел бюрократическую волокиту. Особенно это раздражало его сейчас, когда он чувствовал, что Тиган попал в беду.
— Ничего? — спросил его Данте. Он вышел из комнаты, где воины обсуждали с Райхеном детали переброски в Прагу. Лукан мрачно покачал головой. Данте тяжело вздохнул. — Я понимаю, дело очень серьезное и важное. Но, черт возьми, мы не может уехать, бросив Тигана здесь.
— Мы не собираемся его бросать. — Лукан впился взглядом в товарища. — Вы с Чейзом возглавите группу, а я останусь здесь и займусь поисками Тигана.
— Что ты собираешься предпринять? Мы даже не представляем, где он может быть и в городе ли он вообще. Это все равно что искать черную кошку в темной комнате.
Лукан покачал головой:
— Кажется, я знаю, с чего надо начать.
Глава тридцать вторая
Сознание вернулось к Тигану раньше, чем ожило его тело. Горло жгло огнем от той дряни, которой обстреляли его охранники Куна. Но сейчас Тиган находился не в реабилитационном центре, он понял это сразу, как только сделал первый вдох и ощутил запах не химических препаратов, а старого дерева и кирпича, откуда-то сверху слабо тянуло свежей краской…
И где-то рядом пахло смертью. Удушающе-густая вонь успевшей свернуться вампирской крови…
Тигану не нужно было пытаться пошевелиться, чтобы убедиться, что он крепко связан. Не просто связан: щиколотки и запястья сжимали железные кольца, цепи от которых тянулись к двум массивным деревянным балкам.
Вокруг было темно, но по карканью, доносившемуся снаружи, Тиган догадался, что день давно наступил. Следовательно, он провел в заточении несколько часов.
Воин с трудом разлепил веки, голова закружилась, перед глазами все поплыло, он обмяк и тяжело повис на цепях.
— Наконец-то пришел в себя, — раздался голос, который Тиган без труда узнал даже теперешнем полубессознательном состоянии. — Эти идиоты чуть не убили тебя транквилизаторами. А эту привилегию я хочу оставить за собой.
Тиган ничего не ответил. Не смог бы, даже если бы хотел: язык распух и с трудом ворочался. Оно и к лучшему: Марек не стоил того, чтобы с ним разговаривать.
— Да очнись ты! — прорычал Марек. — Очнись и отвечай, где он!
Сильная рука схватила Тигана за волосы и рванула его голову вверх. Последовал тяжелый удар кулаком в челюсть, но из-за действия седативных средств Тиган практически не почувствовал боли.