Полночное свидание
Шрифт:
— Джинджер, я знаю, ты расстроена, потому что этот молодой человек, которым ты так увлечена, выбрал мисс Фэрмонт, а не тебя. Насколько я знаю, ты не виделась с ним уже много недель, верно?
Джинджер посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна тем, что там увидела.
— Да, я давно не виделась с Бакстером, и все по твоей вине! — бросила она в лицо матери.
— По моей вине? — Миссис Томпсон схватилась за горло. — Дорогая, но что я сделала? Как я могла…
Джинджер обдала мать ледяным взглядом.
— Это твоя вина, твоя
— Но что ты можешь сделать, Джинджер?
Повернувшись, Джинджер прошла мимо матери, словно не замечая ее. Она взяла зонтик и, подойдя к двери, оглянулась на мать.
— Я уже сказала тебе, мама, что отличаюсь от тебя. Я не буду сидеть сложа руки и смотреть, как жизнь проходит мимо. — На лице Джинджер появилась довольная улыбка: — У меня есть план.
Миссис Томпсон дотронулась до плеча дочери.
— Какой план, дорогая?
Джинджер брезгливо сбросила с плеча руку матери.
— Это тебя не касается, старушка! — фыркнула она и скрылась за дверью.
Джинджер спешила к своей цели, которая была расположена почти рядом с ее домом. Она уже давно заметила табличку на двери, еще год назад, когда та только появилась там. Джинджер проходила мимо нее сотни раз, иногда кивая высокому мужчине с каштановыми волосами, когда он входил или выходил из дома. Судя по табличке, его звали Маккарен, но она не была в этом уверена.
Подходя к Брод-стрит, Джинджер, к своему удивлению, обнаружила, что нервничает. Никогда прежде ей не приходилось иметь дел с частным детективом. А что, если он сначала поинтересуется ее мотивами? А что, если он попросит ее все объяснить, а потом скажет, что не намерен совать нос в чужие дела? Какую цену он заломит? А вдруг он вообще откажется помогать ей?
Джинджер стояла перед закрытой дверью. Два окна с непрозрачными стеклами не позволяли ей заглянуть внутрь. Возможно, детектива там не было. Возможно, он уехал из города по делам и не скоро вернется обратно.
Наконец она собралась с духом и толкнула дверь. Дверь открылась, и Джинджер вошла в комнату. За столом, уткнувшись носом в бумаги, сидел тот самый мужчина с каштановыми волосами. Он поднял голову и, взглянув на нее, улыбнулся и встал со стула. Протянув ей через стол руку, приветливо сказал:
— Входите, мисс. Я Спенсер Маккарен. Чем могу быть полезен?
Джинджер заметила его оценивающий взгляд и интерес, промелькнувший в ясных голубых глазах, когда она улыбнулась ему обворожительной улыбкой.
— Мистер Маккарен, — начала она, когда они обменялись рукопожатием. — Я мисс Джинджер Томпсон. У меня есть проблема, и я нуждаюсь в вашей помощи.
— Сделаю все, что в моих силах. Пожалуйста, садитесь и расскажите, что вас волнует.
Джинджер села на стул с высокой спинкой,
— Перехожу сразу к делу. Я люблю человека, который собирается жениться на другой. Я не могу позволить, чтобы это случилось. Я хочу, чтобы вы провели расследование относительно девушки и ее семьи. Уверена, что в прошлом у них было что-то скандальное… Возможно, в их роду были грабители, контрабандисты, или в них течет негритянская кровь. Ну, хоть что-нибудь! Помогите мне это узнать.
— Вы очень решительная молодая леди, мисс Томпсон.
— Я же сказала вам, что не позволю ему жениться на ней. Вы можете мне помочь?
— Мисс Томпсон, мои услуги стоят дорого, — задумчиво глядя на нее, произнес он.
— У меня есть кое-какие деньги… Немного, но… А сколько вы берете, сэр?
— Двадцать долларов в день плюс дорожные расходы.
— Вам придется поехать в Новый Орлеан. Ее семья жила там. У меня есть триста долларов. Вы можете начать прямо сегодня?
— Триста долларов я израсходую за две недели, мисс Томпсон.
— Возможно, вы что-то раскопаете за это время.
— А если нет?
— Поговорим, когда возникнет необходимость.
Маккарен кивнул:
— Расскажите мне все, что вы знаете об этой девушке и ее семье.
Солнечный теплый октябрь близился к концу. Яркие краски деревьев постепенно исчезали. Их сменил унылый коричневый цвет. Мертвые сухие листья, шурша, падали на землю.
Близилась полночь. К вечеру пошел снег, и ледяной северный ветер пробирался в дом сквозь высокие двери. Пламя свечей, стоявших на рояле в серебряных подсвечниках, колебалось от сквозняка. Холод затаился в темных углах просторной комнаты, но двоим, сидевшим на диване у потрескивающего огня в камине, совсем не было холодно.
Вздыхая от удовольствия, Сильвия нежилась в объятиях Рэндольфа. Он смотрел в ее большие серые глаза и дивился их чистоте и невинности.
— Не замерзла, моя дорогая? — спросил он.
— Нет, Рэндольф, — ответила Сильвия, покраснев. — Мне жарко.
— Я хочу, чтобы тебе всегда было тепло в моих объятиях. — Рэндольф нежно поцеловал ее.
Сильвия охотно отзывалась на его поцелуи. Когда он оторвался от нее, она блаженно вздохнула и положила голову ему на плечо. Рэндольф начал расстегивать крошечные пуговки на ее высоком воротнике.
— Сильвия, — прошептал он, — я очень тебя люблю. Ты веришь, что я не сделаю тебе ничего плохого?
— Конечно, — ответила она, взмахнув длинными ресницами.
— Я этому рад, любимая, — улыбнулся он, продолжая заниматься пуговицами. — Помни всегда, что моя любовь к тебе так же незыблема, как восход солнца, и будет длиться до тех пор, пока мы живы.
— Я чувствую то же самое, — заверила его Сильвия. — Я… Что ты делаешь?
Он поцеловал ее в курносый носик.
— Ты говорила, что тебе жарко. — Он расстегнул пуговицу у нее на груди.