Полночные наслаждения

Джеймс Элоиза

— Что с тобой, любовь моя? — Он взял ее руку. Элоиза снова начала всхлипывать:

— Ты не поймешь… Она — это все, что у меня было в жизни! На мгновение Джордж замер, а затем притянул к себе.

— Но, Элоиза, у тебя еще есть я. Она продолжала всхлипывать.

— У тебя есть я, Элоиза, — повторил он. — И всегда был.

Только сейчас поняв смысл его слов, она подняла наполненные слезами глаза, раскрыла губы, — видимо, собиралась что-то ответить, — но к ним тут же приникли губы Джорджа.

Казалось, поцелуй длился целую вечность.

— Пожалуйста, Элоиза, —

хрипло прошептал наконец Джордж, с трудом оторвавшись от ее губ. — Давай попытаемся начать все сначала.

Глава 14

Софи проснулась в радостном изумлении. Сон был крепкий, можно сказать, бездонный, но вдруг к ней что-то нежно прикоснулось. Что именно, она пока понять не могла. Постель плавно покачивалась. Софи лежала, уткнувшись носом в пахнущие лимоном простыни. В каюте явственно ощущался острый запах насыщенного солью морского воздуха.

Она повернулась и открыла глаза. Высоко над ней был виден резной орнамент арочного балдахина кровати Патрика. И кровать, и каюта роскошные. На корабле Софи была впервые в жизни и просто не могла вообразить, что каюты могут быть такими. Кровать эту Патрик купил в Индии. Она представляла собой массивное сооружение, похожее на большой ящик с фигурным балдахином, подпираемым колоннами, покрытыми изящной резьбой. В основном это были цветы. Причем оттенок преобладал малиновый. Несколько минут она сонно любовалась причудливым рисунком, пока не спохватилась: так ведь это брачная постель!

Естественно, брачная постель предполагает наличие жены и мужа. Относительно жены все ясно, а муж, хм… — вот он. Рядом с собой Софи увидела мужскую руку.

Резьба, цветы и все прочее были немедленно забыты. Софи едва сдержалась, чтобы не захихикать. Патрик лежал, повернувшись на бок, спиной к ней. Она могла видеть только шелковистую копну черных кудрей, слегка прореженных серебром. Он был совершенно голый. Софи осознала, что и она тоже. Ее щеки порозовели.

Воспоминания о событиях прошедшей ночи, доселе скрытые в укромных уголках подсознания, хлынули на новобрачную и моментально затопили. Она окунулась в них с головой. Эти воспоминания принесли с собой странное бодрящее тепло, которое тут же угнездилось внизу живота и под коленями.

У Патрика одеяло сползло до талии. Софи прикусила губу, отчетливо вспомнив себя, вцепившуюся в его плечи, изгибающуюся под ним, умоляющую, задыхающуюся, всхлипывающую.

Она осторожно села, чуть поддернув одеяло, чтобы оно прикрыло талию. У Патрика очень красивые плечи. При утреннем свете его кожа имела смугловато-золотистый оттенок, который еще ярче подчеркивал рельефность мускулов.

Он что-то тихо пробормотал во сне и перевернулся. При этом одеяло спустилось ниже бедра. Софи охнула и рефлекторно натянула свое, прикрыв им груди. Патрик спал, его дыхание оставалось глубоким и ровным. Сердцебиение Софи наконец успокоилось.

Она с восхищением разглядывала мужа. Что ни говори, он красивый. Темные ресницы, изящно изогнутые брови, мужественные черты лица, великолепная грудь.

Софи вспомнила ночные ласки

и чуть не застонала. Неужели Патрик станет тут же искать другую женщину? Вряд ли. Во всяком случае, не в медовый месяц. Эта мысль позволила расслабиться Туго заведенной пружине, располагавшейся у нее где-то в области сердца.

Она подцепила пальчиком край одеяла — осторожно-осторожно. Вот она, та часть его тела, которая заслуживала особого внимания. Ей хотелось внимательно рассмотреть се при дневном свете, Когда Патрик не видит. «Разве не странно, — подумала Софи, — иметь где-то внизу орган, который постоянно болтается между ног. Наверное, при ходьбе это ужасно мешает».

Ей удалось оттянуть одеяло на несколько дюймов вверх. Она подалась вперед и заглянула, однако вскоре процесс изучения прервал сдавленный смех мужа. Надо же, а ведь он только что крепко спал. Софи и опомниться не успела, как оказалась на спине, а та самая часть тела, относительно которой она обнаруживала серьезное любопытство, сейчас находилась… хм, совсем в другом состоянии, чем за несколько секунд до этого. Поразительно!

Она встретилась со смеющимися глазами мужа.

— Ты давно проснулся?

Патрик наклонился и погладил губами губы Софи, заставив ее затрепетать от восторга.

— Достаточно давно, чтобы осознать, что моя несравненная жена пробудилась и почему-то натягивает на свои прекрасные груди это противное одеяло. — Он оживился. — Софи, дорогая, ты хотя бы знаешь, какая у тебя восхитительная грудь?

Софи посмотрела на свои розовато-жемчужные груди. На миниатюрном теле они казались несколько тяжеловатыми.

— Мне кажется, им идут платья во французском стиле, — нерешительно произнесла она. А что еще можно было сказать? О своих грудях она ведь никогда по-настоящему и не думала.

Когда же губы Патрика сомкнулись вокруг соска, ее тело непроизвольно выгнулось и прижалось к его телу. Софи застонала. Не прерывая ласки, он что-то проговорил и раздвинул коленом ее ноги.

Только много позднее, когда она отрешенно рассматривала валяющееся на полу смятое одеяло, ей пришло в голову поинтересоваться, что тогда сказал Патрик.

Софи повернулась на бок и лениво провела пальцем по груди мужа.

— Что ты такое сказал о моих грудях?

Патрик приподнял отяжелевшие веки. Он сейчас лежал и соображал, почему после занятия любовью с женой его охватывало какое-то странное умиление, близкое к слезам. «Наверное, от сознания, что с этой женщиной я останусь до конца жизни и никакой другой у меня больше не будет».

— Хм-м? — сонно пробормотал он, прижимая к себе Софи. Она робко повторила вопрос.

Патрик открыл один глаз.

— Мне кажется, я сказал, что они восхитительные. Верно?

Софи кивнула.

— А потом, после этих слов?

Патрик открыл оба глаза.

— Не могу вспомнить. — Его голос сейчас звучал глуховато. — Пожалуй, нужно освежить память.

Одним движением он опрокинул Софи на спину и принялся ласкать кремовые груди, любуясь их совершенством.

— Наверное, я сказал, что они похожи на невиданно крупные яблоки?