Полночный час
Шрифт:
На какой-то краткий момент на заднем сиденье появился призрак юной девушки, почти девочки. Ей можно было дать лет двенадцать, хотя для этого возраста она была слишком миниатюрной и худенькой. Черные прямые волосы достигали талии. На ней было белое платье в оборочках и белые носочки. Руки ее спокойно лежали на коленях, как у примерной девочки.
Взгляд ее больших, темных, печальных глаз настойчиво следил за мужчиной за рулем.
Ее существование в видимой форме длилось не более двух секунд. Столько времени человеку требуется как раз для одного вздоха.
Никто из мужчин не видел ее.
Тони еще раз безуспешно попытался поймать назойливого мотылька, когда он, коснувшись его щеки нежными крылышками, вылетал из окошка обратно в ночь.
7
Было примерно половина пятого, и Грейс уже устала так, что едва шевелилась. Ей стоило неимоверных усилий сосредоточиться на деле, которое слушалось последним в этот день. Зал суда перегрелся, словно неисправный двигатель. Было нестерпимо душно, пахло пылью и потом. Люминесцентные светильники под потолком над ее головой были такими яркими, что можно было ослепнуть. Подобное сочетание жары и потоков световой энергии с потолка успешно воздействовало на нервную систему судьи и усугубляло головную боль.
– Моя бабуля померла, понятно, и я не смог пойти в школу и…
– Минуточку, мистер Боулан. Мне не очень понятно, как смерть вашей бабушки и невозможность присутствовать на занятиях в школе связаны с угоном вами чужого автомобиля, – сухо прервала Грейс разглагольствования шестнадцатилетнего парня, который стоял перед ней.
Боулан был крупный юноша около шести футов роста и весил не менее двухсот фунтов. Даже сверху, с судейского возвышения, он казался здоровенным детиной. На нем была белая футболка на несколько размеров больше, чем надо, будто снятая с какого-то великана, с изображением некой адской рок-группы на груди, мешковатые джинсы и незашнурованные кеды. Светлые сальные волосы падали на плечи.
«Моя бабушка умерла» – было равнозначно другой распространенной отговорке – «собака съела мое домашнее задание». Грейс слышала подобные объяснения столько раз за три года своего пребывания в судейском кресле, что на нее никакого действия они не оказывали.
После ее сурового замечания парень нервно облизал пересохшие губы и незаметно толкнул в бок стоящую рядом с ним адвокатшу – молодую чернокожую женщину по имени Гелия Шиспет.
– Роббер был очень привязан к своей бабушке, – начала было мисс Шиспет.
Грейс покачала головой.
– Я хочу услышать это от него самого. Мистер Боулан? Потрудитесь объяснить, какое отношение имеет кончина вашей бабушки к прогулу уроков в школе, а также почему прискорбное событие, случившееся в вашей семье, побудило вас украсть автомобиль?
Прежде чем заговорить, малый долго жевал нижнюю губу.
– Ну, в общем, бабуля возила меня куда надо было, а когда она померла, то ее больше не стало, а мне надо было в школу. Понятно?
Пауза, в течение которой Грейс искала логику в высказываниях парня, длилась всего несколько секунд. Логики она не обнаружила.
– Поправьте
– Там были танцы, – простодушно сообщил парень.
Адвокатша чуть не застонала, услыхав его объяснение.
– Это была машина его отчима, ваша честь, – раздался из зала женский голос. – Она не была украдена в прямом смысле. Он только забыл спросить разрешения, прежде чем взял ее. Это привело его отчима в бешенство, и он вызвал полицию. Ему не следовало так поступать.
Грейс скользнула взглядом мимо парня и увидела привставшую со своего места за барьером женщину. Крепко сбитая, крашеная блондинка лет тридцати пяти с цветущим румянцем на щеках. Черные брюки из полиэстера и кофточка с розовыми цветочками явно были ей малы. Верхние пуговички расстегнулись чуть ли не до пупка, что позволяло любоваться ее белым бюстгальтером. Даже на расстоянии было заметно, что ее глаза припухли и налились кровью.
Что было тому причиной? Она плакала из-за своего сына? Грейс на мгновение заинтересовалась этим, но тут же одернула себя. Мало ли отчего могут у женщины покраснеть глаза – от аллергии, от насморка, от большого количества выпитого накануне пива.
– Вы его мать? – Об этом можно было бы и не спрашивать – сходство между ними было безусловным.
– Да, мэм. – Женщина откликнулась так тихо, что Грейс пришлось напрячь слух. – Он хороший мальчик, ваша честь. Ему не стоило брать машину, не спросив у Говарда. Говард – это мой муж… Но ведь это нельзя назвать кражей, правда?
Грейс непонятно почему вдруг ощутила совсем неуместную симпатию к этой женщине, но ничем не проявила ее.
– У него уже были приводы? – излишне резко обратилась она к Гордону Пруиту, адвокату потерпевшей стороны.
– Один раз Боулан сидел за ограбление магазина, ваша честь. И он злостный прогульщик. Девять дней пропустил только в этом семестре.
Занятия в школе начались всего лишь месяц назад. Количество прогулов, оглашенное адвокатом, впечатляло.
– Украденная им машина действительно принадлежала его отчиму? – уточнила она.
– Да, ваша честь.
– Это не была кража, ваша честь. Говард позволял иногда ему прокатиться. Он просто обозлился на этот раз. – Голос у матери был умоляющим. Она буквально сверлила судью глазами в надежде встретить сочувственный взгляд. – Робби хороший мальчик. Он просто иногда поступает, не подумав…
Обычно родителям не дозволялось выступать подобным образом на судебных заседаниях, когда дело вела Грейс. Она вела судебный корабль твердой рукой и этим гордилась. Но, будучи сама потерпевшей поражение матерью, она неожиданно почувствовала в некотором смысле родство с этой женщиной. Им обеим приходилось теперь полагаться только на милость божью.
Эта мысль была неприятна, и Грейс, как только она появилась, тут же решительно прогнала ее прочь. Джессику никак нельзя было сравнивать с этим мальчишкой.