Полночный путь

Лексутов Сергей

Горчак проговорил из-под личины:

— Пошли к возвышению. Чую, без моего свидетельства не обойтись. Кажись, Рюрик уболтал маловерных?..

Когда приблизились к возвышению, расслышали голос Рюрика, он рассудительно вещал:

— Это все наветы моих врагов! Ну, рассудите сами; с какой такой больной головы мне, русскому князю, принимать латинянскую веру?..

Тут же, чуть отступя от края, стоял князь Роман. По лицу его было видно, что он и верит, и не верит Рюрику. Тем временем к возвышению вплотную подъехал Горчак. Резким движением откинув с лица

личину, медленно выговорил:

— Князь Рюрик, узнаешь меня?

Рюрик машинально ляпнул в полголоса:

— Горча-ак… — но тут же спохватился, и на все торжище выкрикнул: — Вот, поглядите, один из тех, кто наветы распускает!

Горчак, не менее громким голосом, вопросил на все торжище:

— А поведай-ка киевлянам, куда ты ходил походом?

— В Царьград я ходил, воевать против проклятых латинян…

— А я в твоей дружине ведь ходил… Только, помнится мне, что Царьград Маракандой назывался. И твои дружки, германские и франкские крестоносцы, всякие графы и герцоги, тебя так же герцогом Рюриком величали…

Толпа угрожающе наперла, раздались крики:

— Побить их! И вся недолга… Пока печенеги не нагрянули…

Князь Роман поднял руку, он все еще держал толпу в узде, потому как любили его киевляне, заговорил громким, ясным голосом:

— Не гоже русичам убивать русичей! Пусть уходит из города вместе с дружиной!

Кое-кто в толпе был вооружен дрекольем, но большинство были вооружены очень даже неплохо; наряду с топорами, и мечами тоже, на многих надеты кольчуги. Так что, Рюриковым дружинникам тяжко бы пришлось. Они молча стояли в три ряда, перекрывая улицу. За их спинами, спиной к торжищу, стояло еще три ряда. "Бывалые…" — отметил про себя Серик.

Толпа раздумывала недолго, вскоре раздались крики:

— Да пусть уходят! Нешто мы басурманы, своих рубить?..

Воспользовавшись тем, что толпа отхлынула, дружинники ловко сомкнулись в плотный квадрат, быстро прошли к возвышению. Князь Рюрик спрыгнул с помоста, прямо в строй своей дружины. И они пошли прочь, так и не размыкая строя. Незаметно оказавшийся рядом Шарап, проговорил:

— Ишь, выправку показывают… Трудненько было бы порушить такой строй…

Толпа валила следом, выкрикивая угрозы, и что киевляне не всегда такие добрые. На своем подворье, дружинники собрались быстро — люди привычные к походной жизни.

Они вытянулись из ворот не длинной, но грозной железной змеей, и поехали прочь, не оглядываясь. Кто-то из стражников пустил им вслед стрелу, с нанизанной на ней крысой — недвусмысленный намек, что путь Рюрику в Киев заказан.

Серик, Шарап со Звягой, и Горчак долго еще стояли возле ворот и смотрели вслед Рюриковой дружине. Шарап задумчиво пробормотал:

— В аккурат навстречу печенегам пошли…

Серик проговорил:

— Я пойду биться в княжьей дружине в поле…

Шарап засмеялся:

— Князь не возьмет тебя, в строю мешаться… Тебя ж лет пять строю еще нужно обучать! Что с того, что ты первый на мечах? Сеча в тесном строю — совсем другое дело…

— А я стрельцом пойду! —

упрямо мотнул головой Серик.

— Што так?! — изумился Шарап.

— Есть причина… — уклончиво отговорился Серик.

— Ну что ж, может, и добьешься чести… — раздумчиво проговорил Звяга. — Лазутчики сказывали, что печенегов идет не шибко много… Слышь, Шарап, я слыхал, Серик сопровождал в пустынь дочку купца Реута…

— Во-от оно что… — понимающе протянул Шарап. — Да-а… Серик, не по зубам ты решил кус отхватить… Сложишь буйну голову…

— А и плевать! Не жизнь мне без нее…

— Што, в первой же сечи боярство надеешься заслужить? Не такой уж и щедрый князь Роман…

— А я сильно постараюсь! — упрямо выкрикнул Серик, и, развернувшись, погнал коня в ворота.

Князь был еще на торжище, о чем-то толковал с купцами и именитыми горожанами. Серик не решился подъехать прямо к нему, остановил коня за спинами купцов, и сидел, раздумывая, как бы приблизиться к князю. Но князь сам подозвал его:

— Эгей, Серик, поди сюда!

Соскочив с коня, Серик подошел, сквозь расступившихся купцов. Тут был и Батута. Машинально Серик отметил, что Батута в именитые помаленьку выбивается… Князь тем временем спросил строго:

— Тебя, буйная головушка, я уже знаю, а что за человек этот Горчак?

Серик пожал плечами:

— Хороший человек, верный… Я с ним дочку купца Реута сопровождал в пустынь, сегодня только вернулись, как раз к веселью.

— Что он там болтал про Мараканду?

— А он не болтал, княже, он, и правда, там был, а потом прошел аж до Индии и страны серов в караванной страже. Нынче осенью только вернулся с сурожанами. Его-то и пытались зарезать Рюриковы дружинники возле нашего двора… Потому как поняли, что он всему Киеву расскажет, где был, и что делал князь Рюрик.

— И что он там делал?

— Перво-наперво плащ, обшитый крестами надел, потом вино пил с графами и герцогами, а потом пошел с ними на сарацин. Один его дружинник, который моему брату меч заказал, как раз сарацинским серебром и дал задаток.

— Та-ак… Занятно… — протянул князь задумчиво.

Серик, наконец, решился:

— Княже, ты с войском, я слышал, пойдешь в поле печенегов бить? Возьми меня в войско!

— Нашто ты мне? — не выходя из задумчивости, бросил князь. — Тебя ж еще строю лет шесть-семь учить надо. Под ногами мешаться? Так ведь, ты в строю еще и слабым звеном будешь… Будешь сидеть на стенах, на случай, если мне не удастся побить печенегов в поле…

— Княже! — в отчаянии выкрикнул Серик. — Я стреляю знатно; и из лука, и из самострела. Мне брат самострел нынче осенью сделал, не хуже ромейского!

— Стреле-ец, говоришь, знатный? — оживился князь. — Хорошие стрельцы мне нужны… Благо, строю их учить не обязательно, лишь бы под ногами копейщиков не путались… Ладно, выступаем после завтра, а завтра найди сотника Гнездилу, он тебе покажет место в строю…

Домой шли с Батутой. Держась за стремя, Батута шагал рядом, и осуждающе качал головой. Наконец, заговорил: