Полночный соблазн

Кэмпбелл Анна

Почему, ну почему Дженевив так легко признала его правоту? Она ведь могла отрицать свою причастность к работам отца, могла возмутиться самой мысли, что викарий выдает ее труды за свои. Неужели понимающая улыбка и мягкий взгляд мистера Эванса ввели ее в заблуждение и внушили ложное чувство доверия?

Дженевив с силой вонзила иглу в ткань.

Она пыталась поговорить с отцом и тетей Люси о том, что проживание гостя под их крышей нелепо и почти их компрометирует. Мистер Эванс вполне мог приезжать к обеду и уезжать после ужина. Но все, чего

она добилась, это недовольство викария и обвинение тетей Люси в том, что девушка просто ревнует к тому вниманию, которым так щедро осыпают гостя домочадцы. Предположение было тем более смешным, что Дженевив всем сердцем мечтала о свободе.

– А ваш розовый слон заметно вырос, – раздалось над ее ухом. Она вздрогнула и подняла голову. Стоявший рядом Кристофер Эванс указывал пальцем на ее бесталанную вышивку. Очевидно, он оставил карточную игру, чтобы уделить ей свое назойливое внимание.

Сириус с грохотом рухнул у ног хозяина. Пес нравился девушке, и она тотчас почесала его за ухом.

– Вы прекрасно знаете, что это пионы, – холодно заметила Дженевив. Ей хотелось вести себя как можно более отстраненно после разговора с мистером Эвансом утром в кабинете.

До тети Люси, видимо, донесся ее голос, поскольку пожилая леди неодобрительно покачала головой.

Мистер Эванс не смутился.

– Я думал, вы пошутили в тот раз. На вышивке все точнее проступают очертания слона.

– Розового?

– Слон чем-то смущен. – Кристофер Эванс одарил ее белозубой улыбкой.

– Это звучит оскорбительно, милорд, – процедила Дженевив и принялась раздраженно тыкать иглой в ткань.

В этот момент гость рассмеялся, и от его смеха, такого легкого и беззаботного, у нее сжалось сердце.

– Простите мои дурные манеры, мисс Барретт, – сказал Кристофер Эванс. – Мне жаль, что мое замечание задело вас.

По тону было ясно, что мистер Эванс сознательно старался обидеть девушку. Дженевив яростно орудовала иглой, не в силах избавиться от мысли, что рисунок в самом деле все больше напоминает огромного розового слона с малиновыми ушами. Чертов Кристофер Эванс и его издевки!

Несмотря на ее необщительность, собеседник не собирался возвращаться к картам или работам викария. Он явно ждал приглашения остаться на ужин, которое – можно было не сомневаться! – тут же было бы принято.

Дженевив подняла глаза и поймала насмешливый взгляд мистера Эванса.

Гость был одет просто, но с большим вкусом. Более того, даже девушка из глубинки, вроде Дженевив, могла заметить великолепный пошив костюма и качество тканей. И как ему удавалось идеально завязать шейный платок при отсутствии личной прислуги? Мысли о собственной небезупречности заставили девушку надеть накануне вечером лучшее свое платье и заколоть на плече брошь, доставшуюся от матери. Однако, сообразив, чем именно продиктовано такое поведение, Дженевив раздраженно отколола брошь и бросила ее на туалетный столик. Ей было стыдно за желание впечатлить гостя.

– Извинения приняты, мистер Эванс.

Он

учтиво поклонился.

Дженевив не отрывала взгляда от его сапог. Они были такими ухоженными, словно их только что купили. Ее собеседник наклонился и погладил рукой лохматую собаку. Удивительный контраст был между хозяином и его псом!

– Как вы завели Сириуса? – не удержалась она от вопроса и тотчас добавила: – Уж слишком явный между вами контраст.

– Вы правы, мисс Барретт. Сириус слишком хорош для такого недостойного человека, как я. Пожалуй, именно поэтому я так дорожу нашей с ним дружбой.

Дженевив нахмурилась, пытаясь понять смысл этой странной шутки, но ее собеседник говорил на полном серьезе. Не успело ее сердце сжаться от сочувствия, как на лицо мистера Эванса вернулось веселое выражение.

– Но вам куда больше подошла бы борзая или хотя бы мопс.

Он громко расхохотался, заставив лорда Невилла вздрогнуть. Это был рокочущий низкий смех, похожий на далекий шторм.

Какая-то часть души Дженевив устремилась навстречу этому звуку. Как бы ни хотелось ей отрицать это, но голос и смех нежеланного гостя завораживали ее.

– Вы сказали… мопс? Какая жестокость! Я понимаю, вы мстите мне за розового слона, но это как-то чересчур.

– Я имела в виду любую собаку с родословной, сэр.

Странная серая тень упала на его лицо, сделав взгляд жестким и колючим. Как если бы само слово «родословная» раздражало его. Это было удивительно, если учитывать манеры и происхождение мистера Эванса.

– Люди частенько переоценивают значение хорошей родословной.

Дженевив смотрела снизу вверх, пытаясь прочесть в его глазах хоть какую-то подсказку, объясняющую его внезапную мрачность.

– Так как вы завели Сириуса?

– Как я завел Сириуса? – Выражение лица мистера Эванса смягчилось. – Может, это Сириус завел меня? Поверьте, у нас равноправные отношения. Мы дружим уже три года. Однажды Сириус просто пришел к моему дому и остался, оказав мне этим честь. Полагаю, он гораздо достойнее большинства людей, которые пересекали порог моего дома.

Дженевив смягчилась против собственной воли. Как можно говорить ледяным тоном с человеком, который с такой теплотой отзывается о собаке? Пришлось напомнить себе, что дружба с четвероногими не всегда означает благородство поступков по отношению к людям. Однако злиться уже не получалось.

Кристофер Эванс уловил этот момент, перестал гладить пса и посмотрел ей прямо в глаза. Без привычной защитной маски лицо Дженевив выглядело слишком уязвимым и открытым. Она силилась жестко стиснуть губы, но почему-то все равно улыбнулась.

А он улыбнулся в ответ.

Лишившись дара речи, девушка смотрела на Кристофера Эванса и восхищалась им. Она никогда не думала о мужчинах с точки зрения внешней привлекательности и теперь совершала одно открытие за другим: глаза пронзительного синего цвета, прямые, резко очерченные скулы, сильное, мускулистое тело, длинные ноги…