Полночный воин
Шрифт:
Бринн понимала: ее дружба нужна Эдвине, чтобы хоть как-то, пусть даже втайне, противостоять мужу, но она не могла заставить себя произнести слова, которых та так жаждала от нее. Бринн намеренно старалась отдалиться от миледи, не допуская ее в свой мир. Дружба с ней сделает из нее пленницу замка Редферн.
– Я прошу слишком многого, – едва слышно прошептала Эдвина. – С какой стати тебе дружить со мной? Я ведь для тебя просто обуза.
Горячая волна жалости захлестнула Бринн.
– Глупости. Мы… друзья…
– Сначала нет. Я даже обрадовалась, увидев воина. Всадник оказался на вершине холма, близилась полночь…
– Откуда тебе известно?
– Я просто… поняла, который час. Я видела волшебную звезду у него за спиной.
– Комету.
– Его латы сверкали в свете кометы. Я не смогла разглядеть его лицо, но знала, что он не причинит мне зла. Я ошибалась. Я увидела Редферн в огне.
Бринн с облегчением вздохнула. Эдвина не бредила. Она говорила вслух об опасности. О ней в замке шептались по всем углам.
– Это все россказни о Вильгельме Нормандском. Неудивительно, что ты так испугана.
– Дело не в этом нормандском рыцаре. Он… Это был не он, – пыталась объяснить Эдвина.
– Нет, он.
Бринн поплотнее укутала Эдвину в одеяло.
– Вчера вечером я случайно слышала, как лорд Ричард в обеденном зале говорил о возможности нападения нормандского барона.
– Я помню. Он был очень зол. Кричал, что у него есть дела поважнее, чем идти в бой за королем Гарольдом. – Эдвина тяжело вздохнула. – Так ты считаешь, что это только видение?
– Просто сон.
– Но я видела даже отблески красного пламени на его волосах от зарева у него за спиной.
– Все равно, это был только яркий сон. Полночный воин явился к тебе спящей.
– Слава Богу! – Эдвина замолчала. Бринн показалось, что она задремала.
– Мне так одиноко. Ты не полежишь со мной?
Бринн прилегла на кровать, прижав к себе хрупкое тело Эдвины. Потеряв последнего ребенка, она так похудела! Лихорадка при родильной горячке отняла у нее последние сила, и Бринн казалось, что миледи не переживет новые роды.
– Хорошо. Так мне спокойнее, – прошептала Эдвина. – Так же ты обнимала меня той ночью, когда я едва не умерла. Я уже одной ногой стояла там… а ты вытащила меня с того света.
Бринн тяжело вздохнула: и Эдвина не верит в ее знахарство.
– Тебе помог мой травяной отвар.
– Не думаю. Тут было что-то свыше.
– Значит, это был сам Господь, – быстро согласилась Бринн. – Я только знахарка, а не колдунья.
– Ты обиделась на меня? – забеспокоилась Эдвина. – Я никогда не обвиняла тебя в этом. Я только…
– Ш-ш. Ничего страшного. Спи.
– А ты не уйдешь, когда я засну?
– Я буду рядом.
Ловушка захлопнулась. Она необходима Эдвине и не
– Звезда… – пробормотала во сне Эдвина. – Ты ошибаешься, Бринн. Я знаю, он идет…
20 апреля 1066
Нормандия
– Это мне знак от Господа.
Вильгельм Нормандский простер руки к светящейся комете – ее сияние завораживало, притягивало и волновало его, вселяя веру в собственное могущество и бессмертную славу.
– Кто посмеет оспорить мое право на английский трон? – Вильгельм обратил к Гейджу Дюмонту задубелое от северных ветров лицо воина. Оно дышало отвагой и дерзостью.
– В самом деле, кто? – с напускным безразличием повторил Гейдж Дюмонт. – Гарольд II Английский, должно быть, тоже уверяет своих баронов, что комета – символ его законного права и Бог на его стороне.
Улыбка медленно сползла с лица Вильгельма, глаза потемнели от сдерживаемого гнева.
– Ты еще смеешь мне говорить, что я кощунствую, доказывая именем Господа свои права?
– Что вы, ваша милость, я просто жалкий торговец. Смею ли я осуждать вас за подобное богохульство?
«Дерзкий плебей, бастард, а еще туда же. Для потехи своей и из-за вздорности нрава готов и самого Папу Римского подергать за бороду», – раздраженно подумал Вильгельм. Он было собрался резко осадить безродного за наглость, но сдержался.
– «Жалкий торговец», – передразнил он Гейджа. – Ходят слухи, у тебя неслыханные богатства. Правда, что у тебя великолепный дворец в Византии?
– Молва часто попирает истину и топит ее, – туманно отозвался Дюмонт.
– А твой замок в Бельриве – это тоже слухи? Кто бывал в нем, потрясен сокровищами с Востока. – Вильгельм уже не скрывал неприязни к этому выскочке.
– Я веду торговлю. Как известно вашей милости, я часто езжу в Византию за товаром. Кто откажет мне в праве понежиться всласть? Вы? – Он вопросительно поднял бровь. – Похоже, вы посылали за мной не для разговора о моих игрушках?
Вильгельм оборвал его нетерпеливым взмахом руки. Богатства Дюмонта его мало волновали.
– Кроме того, я слышал, в Бельриве у тебя лучшие в Нормандии солдаты и стрелки из лука.
Гейдж Дюмонт нахмурился. Суровая складка прорезала высокий лоб, черные брови сошлись на переносице.
– Ваши рыцари посчитали, что презренный торговец – легкая добыча. Пришлось проучить их. – Говорил он тихо, но голос вибрировал от ярости.
– Я знаю, что мои воины иногда ведут себя… немного шумно.