Полное собрание рассказов
Шрифт:
— Я тоже женился в восемнадцать.
— И до сих пор женаты?
— Двадцать первый год пошел, — ответил я.
— Неужели вы не чувствуете себя обделенным? Как же веселая молодость, лихие денечки?
— Ну, в Нью-Гемпшире они приходятся на возраст от четырнадцати до семнадцати.
— Хорошо, представим такую картину, — не унимался Мурра. — Допустим, все эти годы вы были женаты: ссорились с женой по всяким пустякам и большую часть времени чувствовали себя разбитым и никчемным…
— Очень хорошо вас понимаю, — сказал я.
— Допустим, в Голливуде
— На это моего воображения не хватит.
— Так, ладно… Возьмем вашу работу: что будет для вас самым большим достижением?
Я призадумался.
— Ну, скажем, получить заказ на противоураганные окна «Флитвуд» для всей гостиницы «Коннерс». Это около пятисот окон, а то и больше.
— Прекрасно! Вы только что подписали контракт. Впервые в жизни у вас в кошельке завелись настоящие деньги. Вы поссорились с женой и думаете о ней всякие гнусности, жалеете себя и по большому счету готовы удавиться. Но директором гостиницы оказалась Глория Хилтон — какой вы ее видели в кино.
— Дальше.
— Ну а дальше вы ставите окна, и после установки каждого вам сквозь стекло улыбается Глория Хилтон: будто вы Бог или еще кто.
— А в доме осталась выпивка? — спросил я.
— Допустим, это продолжалось три месяца. И каждый вечер вы возвращались домой, к жене, которую знаете всю свою жизнь и которая вам почти как сестра, и она все нудит, нудит о каких-то пустяках…
— Смотрю, у вас и без противоураганных окон очень жарко, — выдавил я.
— И допустим, Глория Хилтон в один прекрасный день вдруг сказала вам: «Не бойся быть счастливым, бедненький ты мой! Ах, бедненький, мы с тобой созданы друг для друга! Я млею, когда вижу тебя за работой. Боже, как тебе не повезло с женой, у меня сердце прямо разрывается от горя! А ведь со мной ты был бы так счастлив!»
После этого мы с Муррой, насколько я помню, отправились на поиски чертополоха. Он хотел показать, как схватить стебель и не пораниться.
Чертополоха мы так и не нашли, зато повыдергивали с корнем много других растений: швыряли их прямо с комьями земли о стену дома и громко хохотали.
А потом мы потеряли друг друга на великих просторах Нью-Гемпшира. Я какое-то время пытался докричаться до Мурры, но он отвечал все тише, тише, и в конце концов я чудом оказался дома.
Своего возвращения я не помню — зато помнит жена. Говорит, я всячески грубил и хамил ей. Утверждал, будто продал пятьсот окон «Флитвуд» гостинице «Коннерс». И посоветовал как-нибудь поинтересоваться бракоразводной статистикой.
Затем я поднялся в ванную и снял старую стеклянную загородку, объяснив это тем, что мы с Муррой поменялись дверцами. Я демонтировал свою и уснул прямо в ванной. Когда жена попыталась меня растолкать, я прогнал ее и заявил, что Глория Хилтон только что выкупила гостиницу «Коннерс» и скоро у нас свадьба.
Еще я хотел рассказать что-то важное о чертополохе, но так и не смог выговорить это слово и снова заснул.
Тогда жена посыпала меня солью
На следующий день около трех часов дня я пришел к Мурре, чтобы поставить окна и узнать, как же мы договорились поступить с дверцей для кабинки. На всякий случай у меня в кузове лежало две дверцы: моя старая, с фламинго, и его — с портретом Глории Хилтон.
Я уже собрался звонить в дверь, когда услышал стук в окно на втором этаже: из него высовывалось взволнованное лицо Мурры. Поскольку моя лестница уже стояла у дома, я поднялся по ней и спросил, что стряслось.
Мурра открыл окно и пригласил меня внутрь. Он был очень бледен и весь дрожал.
— Ваш сын уже здесь? — спросил я.
— Да, ждет внизу. Я забрал его с автобусной остановки час назад.
— Ну как, помирились?
Мурра покачал головой.
— Он очень зол. Ему всего пятнадцать, а он уже разговаривает со мной как прапрадедушка. Я поднялся на минутку, чтобы прийти в себя, и теперь не решаюсь спуститься.
Он взял меня за руку.
— Придумал! Вы пойдете первым и… ну, наведете мосты, что ли.
— Если во мне еще остались строительные материалы, я бы лучше приберег их для дома. — Я поведал Мурре о своем плачевном семейном положении.
— Какое бы решение вы ни приняли, — посоветовал мне он, — заклинаю: не повторяйте моих ошибок! Любой ценой попытайтесь сохранить семью! Знаю, иногда бывает паршиво, но поверьте, потом будет в сто раз паршивей!
— Ну, за одно я уже готов благодарить Бога…
— За что?
— Глория Хилтон пока не признавалась мне в любви.
В итоге я все же спустился к сыну Мурры.
На юном Джоне был мужской деловой костюм — полная тройка, с жилетом и всем прочим. И большие очки в черной оправе. Он скорее походил на университетского профессора, чем на подростка.
— Джон! — сказал я. — Приятно познакомиться, я давний друг твоего отца.
— Неужели? — Он осмотрел меня с головы до ног и руки не подал.
— У тебя очень… взрослый вид.
— Мне пришлось повзрослеть. Когда отец нас бросил, я стал главой семьи.
— Ну, Джон… Твоему папе тоже пришлось не сладко.
— Моему разочарованию нет предела. Я думал, мужья Глории Хилтон — самые счастливые люди на свете.
— Джон, когда ты вырастешь, тебе многое станет понятно…
— Вы о ядерной физике, надеюсь? Скорей бы! — Он повернулся ко мне спиной и выглянул в окно. — Где отец?
— Вот он, — сказал Мурра, спускаясь по скрипучей лестнице. — Вот твой глупый никчемный старик.
— Мне пора возвращаться в школу, — проговорил мальчик.
— Уже?
— Мне сказали, что случилась беда, иначе бы я не приехал. Никакой беды, насколько я понимаю, нет — так что я поеду, если не возражаешь.
— Не возражаю? — Мурра протянул к нему руки. — Джон, ты разобьешь мне сердце, если уйдешь вот так…
— Это как, отец? — ледяным тоном осведомился мальчик.
— Не простив меня.