Полное собрание рассказов
Шрифт:
И вот Грейс вернулась домой, веселая, но ослабевшая после болезни. День был уже в разгаре, и мы с Анной сидели в гостиной, в прямом смысле слова дрожа от волнения. Пока Джордж вел Грейс по дорожке, Анна возилась с букетом алых роз, которые она принесла и поставила в массивную стеклянную вазу посреди кофейного столика.
Джордж положил ручку на дверь, та распахнулась, и на пороге дома своей мечты появились Маклелланы.
— О, Джордж, — пробормотала Грейс. Она отпустила его руку и, словно каким-то чудом черпая силы из окружающих вещей, сама обошла все комнаты. Грейс оглядывалась по сторонам точь-в-точь как раньше — мы видели это тысячу раз. Только сегодня
Наконец она вернулась в гостиную и растянулась на шезлонге сливового цвета.
Джордж покрутил ручку на граммофоне, и музыка превратилась в едва слышный шепот.
— Ну?
Грейс вздохнула.
— Не торопи меня. Я пытаюсь подобрать слова — самые правильные слова.
— Тебе нравится? — спросил Джордж.
Грейс изумленно посмотрела на него и рассмеялась.
— Ах, Джордж, Джордж, конечно, мне нравится! Ты чудесный, ты прелесть! Я наконец-то дома. — Ее губы задрожали, и мы все тут же встревожились.
— Что-то не так? — прохрипел Джордж.
— Ты все очень здорово устроил. У нас так красиво и уютно!
— Я бы удивился, если б было иначе, — сказал Джордж. Он хлопнул в ладоши. — Ну что, как твое самочувствие? Выпьешь с нами?
— Конечно, я же не умерла.
— Нам не наливайте, Джордж. Мы уходим. Мы только хотели увидеть ее лицо, а теперь пойдем.
— Ну нет… — начал было Джордж.
— Правда, мы серьезно. Вам лучше побыть вдвоем… то есть втроем, с домом.
— Ни шагу! — Джордж бросился в ослепительно-белую кухню смешивать напитки.
— Давай потихоньку сбежим, — сказала Анна, и мы пошли к двери. — Грейс, не вставай, мы сами выйдем.
— Что ж, если вы в самом деле не хотите оставаться, до свидания, — сказала она с шезлонга. — Не знаю, как вас и благодарить.
— Ну что ты, мы только рады. Я давно так не веселилась. — Анна окинула гостиную гордым взглядом и подошла к вазе, чтобы поправить розы. — Я немножко переживала из-за цвета штор и дивана. Ты не очень расстроилась?
— Ой, Анна, ты тоже заметила? Я-то решила, что и говорить о такой глупости не стоит. Этот пустяк не должен был испортить мне возвращение. — Она немного нахмурилась.
Анна упала духом.
— А он испортил?
— Нет-нет, что ты! Ни капельки, — ответила Грейс. — Я сама не понимаю почему, но мне совершенно все равно.
— Зато я понимаю, — сказала Анна.
— Наверно, что-то с воздухом.
— С воздухом?
— Ну да, а как еще это объяснишь? Ткань не выцветала столько лет, а тут — раз! — и поблекла за пару недель.
Вошел Джордж с графином в руке.
— Бросьте, выпейте с нами хоть немножко!
Мы с Анной, не говоря ни слова, жадно вцепились в стаканы.
— Сегодня пришел свежий номер «Красивого дома», милая, — сказал Джордж.
Грейс пожала плечами:
— Ну и что? Прочитал один — считай, прочитали все. — Она подняла бокал: — Ну, за счастье! И огромное спасибо вам за розы, милые мои.
История в Хайаннис-Порте
Одна из сфер моего бизнеса — доставка и установка противоураганных окон. Я живу в Северном Кроуфорде, штат Нью-Гемпшир, и снабжаю своими стеклами всю округу — стараясь, впрочем, не забираться чересчур далеко. Но вот как-то меня занесло в Хайаннис-Порт (это штат Массачусетс), в дом, расположенный прямо напротив летней виллы президента Кеннеди. А случилось все из-за того, что один человек превратно истолковал мои слова и зачислил меня в страстные поклонники сенатора Голдуотера. (На самом же деле Голдуотер мне совершенно
Произошло это так. Председатель нашего городского клуба — республиканец и, естественно, стеной стоит за пресловутого Голдуотера. Он-то и пригласил к нам на собрание некоего Роберта Тафта Рэмфорда.
Совсем молодой парень, тот был ярым республиканцем и возглавлял какую-то студенческую организацию, стремившуюся вернуть страну к «первородным ценностям» (так он их называл). Помнится, одним из первых принципов являлась отмена подоходного налога. С этим кто не согласится!
А вообще Роберт Тафт Рэмфорд сразу произвел на меня странное впечатление: казалось, политика его совершенно не интересует. Под глазами у него темнели круги, речь напоминала заезженную пластинку, и было видно, что он мечтает как можно скорее отсюда смыться. Зал оживился лишь раз — когда юнец стал рассказывать о том, как играл в гольф с самим Кеннеди, а также с его родственниками и друзьями. Выяснилось, что президент играет неважно (хотя легенды утверждают обратное), а Пьер Сэлинджер и вовсе не умеет держать в руках клюшку.
Родители Роберта Тафта Рэмфорда тоже сидели в зале — они приехали из Хайаннис-Порта, чтобы послушать выступление своего чада. На лице Рэмфорда-старшего (публике он был представлен как коммодор Уильям Рэмфорд) читалась нескрываемая гордость. Невзирая на зиму, коммодор вырядился в белые брюки и белые туфли, а сверху надел синее двубортное пальто с медными пуговицами. Уильям Рэмфорд — невысокий, плотный и краснолицый — напоминал грубоватого, но вполне дружелюбного плюшевого медвежонка; отец и сын были похожи как две капли воды. (Один из охранников Кеннеди шепнул мне потом по секрету, что президент иногда называл Рэмфордов Винни Пухами — из-за их разительного сходства с медвежонком из детской сказки.)
А вот супруга коммодора к семейству Винни Пухов явно не принадлежала: она была стройна, подвижна и возвышалась над мужем чуть ли не на полголовы. Кроме того, игрушечные медведи обычно выглядят умиротворенными, всем на свете довольными — о миссис Рэмфорд я бы этого не сказал.
Наконец оратор обрушил на голову Кеннеди последнюю порцию громов и молний и под бурные аплодисменты папаши закончил свою речь. Тут с места поднялся Хэй Бойден — строительный мастер и приверженец демократов — и наговорил юнцу массу крайне нелицеприятных слов. Я запомнил только начало: «Сынок, не выпускай в отрочестве так много пара, а то к совершеннолетию напрочь сдуешься»; дальше было еще хуже.
Как ни странно, мальчишку это не взбесило — он лишь немного смутился и ляпнул пару глупостей. А вот коммодор… покраснев, словно свекла, Рэмфорд-старший вскочил на ноги и, не обращая внимания на то, что супруга дергала его за полу плаща и умоляла не устраивать скандала, дал Бойдену достойный отпор. Скандалы коммодор, судя по всему, любил. На этом не слишком приятном инциденте собрание и закончилось.
Я подошел к Хэю Бойдену потолковать, причем разговор наш, заметьте, не имел ни малейшего отношения ни к Кеннеди, ни к Голдуотеру: Хэй недавно купил у меня ограждение для ванны и вознамерился установить его самостоятельно, сэкономив таким образом семь с половиной долларов. Однако ограждение протекло, и в столовой у Бойденов обрушился потолок. Хэй утверждал, что ему подсунули дефектный товар, я же винил во всем его самого. Бойден еще не вполне остыл от перепалки с Рэмфордами и вылил на меня остатки своей желчи. Ну, я ответил ему тем же, повернулся и пошел. Тут Рэмфорд-старший схватил меня за руку и давай ее пожимать — решил, что я защищаю его сына и Барри Голдуотера.