Полное собрание рассказов
Шрифт:
— Ему дали перевод, — изумился я.
— Теперь будет воевать с партизанами, — засмеялась Марта.
— Помоги ему Господь.
Джип тронулся с места. Майор Эванс махнул рукой — и живо испарился. Джип добрался до вершины холма, где пролегала граница города, и окончательно скрылся из виду, нырнув в долину, — я только увидел, как майор Эванс, этот необыкновенный человек, провел большим пальцем по носу.
Мой взгляд не укрылся от стоявшего на той стороне улицы капитана Доннини. Он понимающе кивнул.
— Кто новый комендант? — спросил я.
Он постучал
— Кто такой иглскаут? — шепотом спросила Марта.
— Если судить по тону майора, это наивный и мягкотелый рохля. Ш-ш-ш! Он идет сюда.
Новый важный пост наполнял капитана Доннини гордостью и вместе с тем забавлял.
В легкой задумчивости он зажег сигарету, казалось, капитан пытается сформулировать какую-то мысль.
— Вы спрашивали, когда кончится ненависть, — заговорил он. — Да вот прямо сейчас и кончится. Никаких больше трудовых батальонов, никакого воровства, никакого метания бутылок в окна. Я не так много видел, чтобы пропитаться ненавистью. — Он снова затянулся, еще немного подумал. — Но я вполне могу возненавидеть жителей Беды ничуть не меньше, чем майор Эванс, если завтра же они не начнут приводить свой городок в божеский вид ради собственных детей.
Он быстро повернулся и ушел на другую сторону улицы.
— Капитан, — окликнул я, — я написал майору Эвансу письмо…
— Он передал мне его. Пока не успел прочесть.
— Можно, я заберу его?
Капитан с сомнением посмотрел на меня:
— Ну, пожалуйста, оно лежит на моем столе.
— Письмо как раз насчет стола. Там кое-что надо привести в порядок.
— Шкафчики открываются хорошо.
— Есть потайной шкафчик, про который вы не знаете.
Он пожал плечами:
— Идемте.
Бросив в сумку кое-какие инструменты, я поспешил в его кабинет. Стол стоял в горделивой изоляции посреди пустой по-спартански комнаты. На его крышке лежало мое письмо.
— Можете прочитать, если хотите, — разрешил я.
Он достал письмо из конверта и начал читать вслух:
— «Дорогой сэр, стол содержит один секрет, о котором я забыл вам сказать. Если заглянете под орла, то увидите, что на дубовый лист в орнаменте можно нажать, и тогда его можно повернуть. Поверните лист так, чтобы стебелек указывал на левую лапку орла. После этого нажмите на желудь прямо над головой у орла, и…»
Он читал, а я выполнял собственные указания. Нажал на лист, повернул его — раздался щелчок. Большим пальцем я прижал желудь — и из стола примерно на дюйм выдвинулся ящичек, теперь за него можно было ухватиться и полностью открыть.
— Кажется, заклинил, — сказал я. Сунув руку под стол, я подхватил прядь фортепианной проволоки, прикрепленной к тыльной части шкафчика.
— Вот! — Я вытащил ящичек до конца. — Теперь понятно?
Капитан Доннини засмеялся:
— Майор Эванс был бы в восторге. Какая прелесть!
С восхищением он несколько раз двинул ящичек туда-сюда, поражаясь, как здорово его фронтальная часть вписывалась в орнамент.
— Жаль, что у меня нет никаких секретов.
— Европейцы без секретов не могут, — сказал
Армагеддон в ретроспективе
Дорогой друг!
Позвольте занять минуту Вашего времени. Мы никогда не встречались, но я осмеливаюсь написать Вам, потому что о Вас хорошо отзывался наш общий друг и характеризовал Вас как человека гибкого ума, небезразличного к судьбам других людей.
Новости последних дней оказывают на нас сильнейшее влияние, и нам легко забыть то, что произошло недавно. Поэтому хочу освежить в Вашей памяти событие, потрясшее мир всего пять лет тому назад и сегодня совершенно забытое всеми, кроме нескольких из нас. Я говорю о событии, которое, по аналогии с библейским, стало известно как Армагеддон.
Возможно, Вы помните, как хаотично все начиналось в институте Пайна. Признаюсь, я пошел работать администратором в этот институт с чувством стыда и по глупости, исключительно из-за денег. У меня было много предложений, но тамошний специалист по подбору персонала обещал мне зарплату, вдвое превышавшую то, что сулил лучший из других вариантов. Недавний выпускник, я за три года нищенского существования нажил долги и согласился на эту работу, поклявшись себе поработать годик, расплатиться с долгами, что-то отложить, потом устроиться в пристойное место и даже под пытками не признаваться, что приближался к Вердигрису, штат Оклахома, ближе чем на сто миль.
Благодаря такой сделке с собственной совестью мое имя стало упоминаться рядом с именем доктора Гормана Тарбелла — одного из подлинных героев нашего времени.
Мой вклад в достижения института Пайна был самым общим — главным образом, я принес с собой навыки, типичные для выпускника в сфере делового администрирования. Эти навыки я мог бы легко применить и в другом месте, например управлять фабрикой по производству трехколесных велосипедов или парком аттракционов. Я никоим образом не участвовал в создании теорий, которые приблизили нас к Армагеддону и довели его до завершения. Я появился на месте событий довольно поздно, когда мыслительная работа в значительной мере была выполнена.
Если говорить о духовном вкладе и о самопожертвовании, список людей, благодаря которым кампания состоялась и завершилась успехом, должен возглавить, конечно же, доктор Тарбелл.
С хронологической точки зрения список этот следует начать с покойного доктора Зелига Шилдкнехта, из немецкого города Дрездена, который всю вторую часть своей жизни (и наследства) пытался, как правило бесплодно, привлечь внимание к своим теориям психических заболеваний. По сути, Шилдкнехт утверждал простую вещь: все собранные факты не противоречат только одной, самой древней, никогда и никем не опровергнутой теории психических заболеваний. Сущность ее состояла в том, что больной с нарушенной психикой находится в руках дьявола. Шилдкнехт был убежден в этом.