Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 1. Стихотворения. Поэмы (1902–1910)

Гумилев Николай Степанович

Автограф 1 в письме Брюсову от 1 мая 1907 г. (РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 18. Л. 29, об. 30). Автограф 2 — архив Лозинского.

Дат.: 1 мая 1907 г. — по дате письма к Брюсову.

6 сентября 1907 г. Гумилев писал об этом ст-нии Брюсову: «Вот стихотворение, которое многие находят лучшим из моих и которое мне не говорит ничего» (ЛН. С. 438). И. Ф. Анненский отозвался об этом ст-нии с явной иронией: «Н. Гумилев умеет смотреть, если захочет, и говорить о том, что видит, если видение красиво <цит. ст. 1–16>. Тема ясна и хорошо развивается: это приглушенное семейное несчастье — истеричка-дочь, “влюбленная в дьявола”. Каданс выдержан: в нем чувствуются большие, но стертые ступени спиральной башенной лестницы, идут к теме и глухие ассонансы в чередовании с рифмами» (Речь. 1908. 15 дек.). В черновиках статьи Анненского есть указание на тематическую близость ст-ния к роману Брюсова «Огненный ангел», однако положительно трактуется «ирония» и легкость гумилевской версии сюжета: «Не роман, для которого надо рыться в процессах колдуний

и сочинениях алхимиков» (Тименчик Р. Д. Иннокентий Анненский и Николай Гумилев // Вопросы лит-ры. 1987. № 2. С. 276). Гораздо строже оценил это ст-ние Ю. Верховский, относя его в разряд «картинной, холодной эротики» в брюсовском стиле. Однако, все-таки, «от “влюбленной в дьявола” мы слышим уже более прямые звуки души <цит. ст. 21–24>» (Верховский. С. 100). С. Л. Слободнюк трактует это ст-ние как существенно новое в гумилевской «демонологии»: «Перед нами предстает фигура оборотня... Черный конь, название стихотворения... все, казалось бы, указывает на демоническую природу рыцаря. Но — “бледный и красивый” в русской традиции больше соответствует образу Христа или ангела» (Слободнюк. С. 53). Е. Сампсон отмечает, что в ст-нии реализован один из шести тактовиков в метрическом репертуаре Гумилева (см.: Sampson E. D. Dol’niks in Gumilev’s Poetry // Russian Language Journal. 1975. P. 37).

59

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Неизд 1980, СП (Тб), СП (Тб) 2, БП, Соч I, Круг чтения, Изб (XX век), Русский путь, ВБП, МП, ЛН.

Автограф в письме Брюсову от 1 мая 1907 г. (РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 18. Л. 30 — 30 об.). В ст. 16 вместо «порвать» ранее было: «прервать».

Дат.: 1 мая 1907 г. — по дате письма к Брюсову.

Ст. 1. — Викинг — скандинавский воин-мореплаватель конца VIII — середины XI вв. Ст. 5–6. — О символике павлина см. комментарий к № 31. Орел был символом солнца, кроме того он служил эмблемой теургического акта и секретных процессов, посредством которых проявлялся духовный свет — огонь богов. Ст. 7 — см. комментарий к № 32.

60

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Неизд 1980, СП (Тб), СП (Тб) 2, БП, Ст ПРП (ЗК), Ст ПРП, Соч I, Круг чтения, ВБП, МП, Душа любви, ЛН.

Автограф в письме Брюсову от 1 мая 1907 г. (РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 18. Л. 30 об.). В ст. 10 «восток» со строчной буквы.

Дат.: 1 мая 1907 г. — по дате письма к Брюсову.

Ст. 7–8. — Речь идет о церковных запретах на сбор растений в строго определенное время (см.: Папюс. Черная и белая магия. М., 1992. С. 227–228). Ст. 11 — см. комментарий к № 49. Ст. 13–14. — Христиане приняли вино как эмблему крови Христа; в древних мистериях виноград рассматривается как символ Солнечного Духа.

61

Ж 1910, Ж 1918.

Ж 1921, Изб 1946, СС 1947 I, СС I, СП (Волг), СП (Тб), СП (Тб) 2, БП, СП (Феникс), Изб (Кр), Ст ПРП (ЗК), Ст ПРП, ОС 1989, Изб (М), ШЧ, Изб (Слов), СС (Р-т) I, Изб (Х), ОС 1991, Соч I, СПП, СП (Ир), Круг чтения, Изб (XX век), ОЧ, ЧН 1995, Изб 1997, ВБП, МП, Гольдштейн.

Дат.: май 1907 г. — по данным В. К. Лукницкой: «На экземпляре книги (Ж 1910. — Ред.) написано “Березки, 1907 г.”» (СП (Тб). С. 476); в мае 1907 г. Гумилев был в имении Березки (Соч III. С. 353). Усадьба Березки принадлежала С. Я. Гумилеву в 1900–1907 гг.

«В “Жемчугах” <...> были стихи, содержавшие в себе разрозненные элементы быстро складывающейся, но еще не сформировавшейся манеры, — пишет А. И. Павловский. — В книге есть строчки, словно бы залетевшие из более поздних стихов, им предстояло прорасти лишь через два или три жизненных круга:

Вон порыжевшие кочки и мокрый овраг, Я для него отрекаюсь от призрачных благ».

(БП. С. 19–20). С. Л. Слободнюк увидел в этом стихотворении полемику с идеями Ф. Ницше: «Эта строка (усталый “достоин”!) (подразумевается ст. 1. — Ред.) явно направлена против критического замечания Заратустры о том, что “усталость, желающая одним скачком достигнуть всего, бедная усталость неведения, не желающая больше хотеть: ею созданы все прежние боги...” А слова “Покорности”: “Так хорошо, что мой взор, наконец, отблистал!..” — вообще идут вразрез с идеей Ницше о воли к власти, будучи более к лицу его противникам — “проповедникам великой усталости”» (Слободнюк. С. 132). А. И. Михайлов отметил, что ст-ние Гумилева близко «по своему настроению» стихам Н. А. Клюева: «Вон серые избы родного села, луга, перелески, кладбище...» (Михайлов А. И. Николай Гумилев и Николай Клюев // Исследования и материалы. С. 66).

62

Весы. 1907. № 7; как третье ст-ние цикла (см. комментарий к № 51), с посв. баронессе де Орвиц-Занетти, др. ред., РЦ 1918.

СС I, СП (Волг), СП (Тб), СП (Тб) 2, БП, СП (Феникс), Изб (Кр), Изб (М), СС (Р-т) I, Изб (Х), Соч I, СПП, Ст (Яр), Изб (XX век), ЧН 1995, ВБП, МП, Чтец-декламатор. Т. 3, др. ред. (редакция журнальной публикации 1907 г., но без посвящ.).

Автограф — архив Лозинского.

Дат.: июль 1907 г. — по дате публикации.

6 сентября 1907 г. Гумилев в письме к Брюсову заметил: «...Меня... удивило, что Вы взяли для “Весов” мою “Царицу Содома” — стихотворение,

которое я очень люблю, и которое может показаться неловким подражанием Вашему “Близ медлительного Нила, там, где озеро Мерида...”» (Неизд 1980. С. 20). Однако именно «Маскарад» получил восторженную оценку на страницах журнала «Образование»: «...Это стихотворение поражает нас, как всегда поразит падучая звезда... Ни скрывать, ни рассказывать здесь нечего... Закон возникновения красоты один и тот же, как в природе, так и в искусстве» (Дмитриев П. Журнальное обозрение // Образование. 1907. № 11. С. 115–116). М. Баскер выделял «сомнамбулический» характер переживаний героя, связывая это с мистическим подтекстом ст-ния; это, в частности, объясняет объединение ст-ния с циклом о Каракалле (см.: Basker. P. 48–49).

И. Г. Кравцова, основываясь на материалах архива А. Ахматовой, указывала на реминисценции из новеллы Э. По «Маска Красной Смерти»: «Но если в рассказе По кульминационным моментом становится появление Маски Красной Смерти, под саваном которой “не было никакой осязаемой формы”, у Гумилева образ царицы Содома, скрывавшейся под маской куртизанки, более чем осязателен. А желание гибели в любовном экстазе контрастирует с ужасом смерти, лишающим жизнь радости наслаждения у По» (Н. Гумилев и русский Парнас. С. 54).

И. Делич обратила внимание на связь символической природы ст-ния с «платоновской» темой «воспоминания» (анемнезиса): «Образный мир Гумилева содержит также усложнение идеи, и наиболее интересный тип усложнения создается через механизм перевоплощения. В основном этот механизм срабатывает благодаря “преднамеренному припоминанию” былой жизни. Оно рано проявилось в поэзии Гумилева, например, в “Маскараде” <...> где поэт встречает женщину в маске королевы Содома. Сняв маску, она оказывается королевой Содома, а поэт вспоминает, что встречался с ней столетиями раньше» (История... С. 496).

Как на источник возможного влияния помимо упомянутой «Встречи» Брюсова можно указать на ст-ние О. Уайльда «Дом блудницы».

Ст. 10. — Содом (горящий) — древний город в долине Сиддим, уничтоженный Богом за распутство его жителей. В Библии царица Содома не упоминается, упоминается лишь царь Бера.

63

РЦ 1908, без загл., с вар., Ж 1910, без загл., Антология совр. поэзии. Киев, 1912, так же, РЦ 1918.

Изб 1943, СС I, Ст 1986, Изб (Огонек), СП (Волг), СП (Тб), СП (Тб) 2, БП, СП (Феникс), Изб (Кр), Ст ПРП (ЗК), ред. 1908, Ст ПРП, ред. 1908, ОС 1989, ШЧ, Изб (Слов), СС (Р-т), Круг чтения, ред. 1908, Carmina, Изб (XX век), Русский путь, ред. 1908, Ст (М), ред. 1908, ОС 1991, ред. 1908, Соч I, СП (XX век), СПП, СП (Ир), ред. 1908, Изб 1997, ВБП, МП, Серебряный век, ЛН, Акаткин, Чтец-декламатор. Т. 4.

Автограф 1 без загл. в письме Брюсову от 3 августа (н. ст.) 1907 г. (РГБ. Ф. 186. К. 84. Ед. хр. 18. Л. 32 — 32 об.). Строфа 2 в тексте отсутствует. Автограф 2 — архив Лозинского.

Дат.: 3 августа (н. ст.) 1907 г. — по дате письма к Брюсову.

П. М. Пильский подверг ст-ние критике за «вульгарность», вызывающую «не краску стыда, а холод удивления, и это — самое опасное» (Образование. 1908. № 7. С. 76. Подп.: Л. Ф.). И. Ф. Анненский выделял это ст-ние как наиболее характерное среди произведений, собранных в РЦ 1908: «В этих стихах не один искусный подбор звукоцветностей, в них есть и своеобразная красота, только она боится солнечных лучей... Днем черты экзотической царицы кажутся у спящей точно смятыми, да и у мага по лицу бродят синеватые тени. Но вчера в Cafe concert они оба были положительно красивы, размалеванные. Никакого тут нет ни древнего востока, ни тысячелетнего тумана: бульвар... — вот и вся декорация “ассирийского романа”» (Речь. 15 декабря 1908 (№ 308). Подп.: И. А.). По мнению М. Баскера, в ст-нии изображен «магнетический» обряд по законам современного Гумилеву оккультизма, с которым он познакомился в 1906–1907 гг. в Париже (см.: Basker. P. 36–37). Схожую интерпретацию давал ст-нию С. И. Чупринин, полагавший, что Гумилев «единственный в своем виде “сновидец” и “снотворец” в русской поэзии XX века» (ОС 1989. С. 13). «Сборник “Романтические цветы”, — отметил Н. Богомолов, — представлял собою развернутый текст магического заклинания, предназначенного для подчинения своей воле той, которая так долго отказывалась от любви поэта. Это заклинание еще достаточно наивно, произнесено с уверенностью неофита и вряд ли было способно пробудить потусторонние силы, но по замыслу дело скорее всего обстояло именно так. Не случайно открывалась книга стихотворением, здесь (в РЦ. — Ред.) оставленном без заглавия, а в позднейшем варианте так и названном “Заклинание” <...> Заклинание завершается в стихотворении победою мага. Но на деле, если Гумилев на это претендовал, ничего подобного не получилось: ни жизнетворческие усилия не увенчались успехом, ни как реальный стихотворный опыт “Романтические цветы” не стали победой над косною природой» (Богомолов Н. Читая Гумилева // Изб (XX век). С. 9). По мнению О. Клинг, автохарактеристика «“юный маг” дана через два литературных фильтра: “маг” проецируется на устойчивый образ Брюсова, созданный Андреем Белым в существующем в двух редакциях стихотворении “Маг” (1903 и 1904), серьезно воспринятый самим Брюсовым и воспроизведенный в брюсовской иконографии. “Маг” — это мифологема, использованная Гумилевым» (Клинг О. Стилевое становление акмеизма: Н. Гумилев и символизм // Вопросы лит-ры. 1995. № 5. С. 116–117). Ср. облик юноши-мага в стихотворении Брюсова «Путник».