Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 5. Пьесы (1911–1921)
Шрифт:
Пьеса явилась продолжением «кельтской темы», прочно утвердившейся в поэзии Гумилева еще с первых лет творчества: мотивы древнесеверной литературы, навеянные ирландскими и исландскими сагами, «артуровским» эпосом, «Оссианом» Макферсона, играют важную роль в стихах «Пути конквистадоров», «Романтических цветов» и «Жемчугов», а также в неизданной лирике «первого парижского периода» (см. т. I наст. изд.). Эта же тема сохраняет актуальность и для последующего творчества поэта (ст-ния «Лес», «Дева-Птица»), а последняя, неоконченная драма Гумилева «Красота Морни», как будет показано ниже, генетически связана с «драматической
В. Рудинский, анализируя кельтские мотивы в русской литературе, особенно выделяет Гумилева, который, по выражению исследователя, «имел привычку, — убийственную для его обычно малокультурных критиков! — говорить лишь о вещах, которые знал до глубины» (Рудинский В. Кельтские мотивы в русской литературе // Новый журнал (Нью-Йорк). 1984. № 156. С. 125). И действительно, можно выделить целый ряд источников — старинных и современных поэту, — которые были использованы Гумилевым для того, чтобы воссоздаваемый им мир Северного Средневековья был в одно и то же время и исторически убедителен, и содержательно актуален для читателя (и зрителя) XX в.
По свидетельству самого Гумилева, «в основание» пьесы «положен цикл легенд, приводимых Арбуа де Жубанвилем в его «Истории кельтской литературы», где говорится о горбатом принце Гондле или Кондле, жившем во втором веке от Рождества Христова в Ирландии, о его несчастиях и отъезде... на Острова Блаженства в таинственной стеклянной ладье» («Заметки о “Гондле”»). В упоминаемой работе Jubainville H. D’Arbois. Cours de litterature celtique (T. 5. Paris, 1892. L’Epopee Celtique en Irlande. Part 1. P. 385–390) говорится буквально следующее:
«Путешествие горбатого Кондле (Condle), сына Конна-О-Ста-Битвах
<1> Почему Ард получил название Единственного Сына? Вот почему. Однажды Кондле Красный, сын Конна-О-Ста-Битвах, был со своим отцом в верхнем Успехе. Он увидел, как к нему приближается женщина в необыкновенных одеждах.
— Откуда ты? — спросил Кондле.
— Я пришла из земли вечно живых, — ответила она, — из страны, где нет ни жизни, ни греха, ни тревоги. У нас все время длится праздник, который не нами установлен. Мы — из великого священного Сида, града, от имени которого происходят божественные прозвища Сида.
— Дитя мое, — спросил Конн, — с кем ты беседуешь? Ибо никто, кроме Кондле, не видел эту женщину.
<2> Женщина ответила ему песней:
Он беседует с юной женщиной, красивой и благородной, которую не ждет ни смерть, ни старость.
Я люблю Кондле Красного, я приглашаю его приехать в Mog Mell, где царит славный король, вечный и непобедимый, — король, который не причинил ни стона, ни горести своей стране с тех пор, как он взял власть.
Иди ко мне, о Кондле Красный, у которого кожа цвета пламени и два цвета на шее. Тебе подобает и желтая диадема. Над твоим красным лицом будет вечный знак королевского достоинства.
Если ты согласишься, никогда не увянет твоя юность и красота. И будешь ты всегда соблазнительно-прекрасным.
<3> Конн слышал, что говорила женщина, но не видел ее. Он обратился к Корану, своему друиду.
— Я прошу тебя о помощи,
С тех пор как я взял власть, более сильный враг не являлся в моих владениях.
Ныне невидимое одолевает меня. Оно произнесло заклинание против моего сына. Моего сына унесет женское племя, женщины вырвут его из моих королевских рук.
Друид произнес заклинание против голоса женщины, дабы женский голос никто не слышал, и еще одно заклинание — чтобы Кондле не видел эту женщину.
<4> Но женщина, уходя еще до мощной песни друида, передала Кондле яблоко. Целый месяц Кондле не пил и не ел. Никакая пища не казалась ему съедобной, кроме яблока. Но сколько он ни откусывал от яблока — оно не уменьшалось в размерах и всегда оставалось целым. Печаль овладела им. Он хотел снова увидеть женщину. В тот день, когда истек месяц, он вместе со своим отцом находился в Mag-Archommin и увидел, как к нему приближается женщина. Она пела:
Не настоящий царь Кондле,
Когда среди смертей вокруг
Он ждет ужасную смерть.
Вечно живые тебя приглашают.
Ты — герой людей Тефра.
Они будут тебя видеть каждый день
В ассамблеях твоих отцов,
Среди тех, кого ты знал и кого любил.
<5> Услышав голос женщины, Конн сказал своим людям: «Идите и приведите друида. Сегодня она снова язвит меня своими речами». Женщина ответила ему песней:
О, Конн-О-Ста-Битвах,
Друиды утратили любовь.
Скоро они достигнут своего предела
И будут наказаны.
Праведник со многими спутниками,
Многочисленными и чудесными, скоро придет: своим правом
Он разрушит чары друидов
И их злодеяния,
Которые исходят из уст обманщика, черного демона.
К великому удивлению Конна его сын молчал. Это было потому, что женщина приближалась.
— Ты понял, о Кондле, — спросил он, — что тебе говорила женщина?
Кондле ответил:
— Мне будет очень легко исполнить то, что она мне говорила, меня печалит только, что я должен оставить тех, которых я люблю. Но я хотел снова увидеть женщину, ибо все это время тосковал о ней.
<6> Женщина ответила ему. Она пела:
Тебе хорошо со мной.
На волнах твоя печаль пройдет,
Если мы приедем на стеклянной ладье
И достигнем божественного града победоносного Тефра.