Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 8. Письма

Гумилев Николай Степанович

22

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Неизд 1986 (публ. М. Баскера и Ш. Грэм), Полушин (без стихов), АН.

Автограф — РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 20. В стр. 108 после «деревням» ранее было «тростник».

Дат.: 14/27 октября 1907 г. — по датировке Р. Д. Тименчике (см.: АН. С. 452).

Стр. 5–8. — К письму приложены новые копии (стр. 84–131) уже приложенных к №№ 17 и 18 наст. тома ст-ний: «Над тростником медлительного Нила...» (№ 73 в т. I наст. изд.) и «Улыбнулась и вздохнула...» (№ 76 в т. I наст. изд.). Мелкие разночтения в первом из них — см. варианты к № 73 в т. I наст. изд. (датировка обоих ст-ний в т. I наст. изд. неточна). Стр. 8–9. — В октябре 1907 г. вышло два номера петербургского общественно-политического и литературно-художественного журнала «Луч» (редактор — Н. П. Боровская; издатель — С. С. Зусман (псевдоним: Гарт)). Первый номер был конфискован, на втором издание прекратилось. Кроме Блока и Сологуба, среди участников журнала были М. А. Кузмин и А. Н. Толстой. Стр. 11–12. — Подразумевается майская встреча Гумилева с Брюсовым в Москве (см. комментарии к №№ 7, 11, 14 наст. тома); о «парнассизме» Гумилева см. № 45 наст. тома и комментарий к нему. Стр. 16–35. — № 82 в т. I наст. изд., автограф. Стр. 36–59. — № 83 в т. I наст. изд., автограф 2. Как отмечают Р. Д. Тименчик и Р. Л. Щербаков, «Согласно Плутарху, Помпей воевал с пиратами, но в плен к ним попал не он, а Юлий Цезарь, захваченный у острова Фармакуссы близ Милета. 38 дней провел он среди пиратов, дожидаясь, пока прибудет назначенный за его жизнь выкуп, и «вел себя так высокомерно, что всякий раз, собираясь отдохнуть, посылал приказать пиратам, чтобы те не шумели» (Плутарх. Сравнительные жизнеописания. М., 1963. Т. 2. С. 451)» (ЛН. С. 452). Стр. 60–83. — № 84 в т. I наст. изд., автограф 1. Копия ст-ния (автограф 2) приложена также к № 26. «В более позднем тексте автор заменил ошибочный эпитет «красные» во втором стихе на «длинные» (так как знамена пророка зеленого цвета), а также в 10-м стихе — «смуглые» на «тонкие», чтобы избежать повтора одного и того же эпитета в соседних строфах» (ЛН. С. 452). Стр. 84–111. — № 73 в т. I наст. изд., автограф 2 (датировка письма в т. I наст. изд. ошибочна). Первоначальный автограф этого ст-ния приложен к № 17 наст. тома. На полях рукой Брюсова написано «Недурн<о>» (карандашом) и «Отдано

в Р<аннее> утро» (чернилами). Ст-ние было опубликовано в газете «Раннее утро» 29 ноября 1907 г. В экземпляре РЦ 1908 в библиотеке Брюсова были перечеркнуты в стр. 6 слова «грешная сирена» и на полях записан вопрос: «Что это такое?» (Пуришева К. Библиотека Брюсова // Литературное наследство. Т. 27–28. М., 1937. С. 673). Стр. 112–131. — № 76 в т. I наст. изд., автограф 2 (датировка письма в т. I наст. изд. ошибочна). Первоначальный автограф этого ст-ния приложен к № 18 наст. тома. Ст-ние было опубликовано в газете «Раннее утро» 22 декабря 1907 г.

23

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Неизд 1986 (публ. М. Баскера и Ш. Грэм), Полушин (без стихов), ЛН.

Автограф — РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 18.

Дат.: 17/30 ноября 1907 г. — авторская датировка.

Стр. 4–7. — «Хлопоты» были связаны с окончательным разрешением для Гумилева «призывной проблемы», тянувшейся с мая 1907 г. (см. комментарий к № 13 наст. тома). Для понимания этого «биографического сюжета», связанного с двумя — весенней и осенней — поездками Гумилева в Россию в 1907 г., необходим краткий экскурс в историю российского военного строительства (см.: Зайончковский П. А. Военные реформы 1860–1877 гг. в России. М., 1952; Военная реформа. Сб. ст. СПб., 1906; Устав о воинской повинности. Сост. П. С. Цыпкин. СПб., 1915; Редигер А. Ф. Комплектование и устройство вооруженной силы. Ч. 1. СПб., 1913). В России в конце XIX — начале XX веков военные реформы проводились дважды. Первая — в 1860–70-х годах, вторая — в 1905–1912 годах. По первой реформе в 1874 году рекрутский набор заменила всесословная воинская повинность. По закону 1 января 1874 призыву на военную службу подлежали лица всех классов и сословий с 21 года. Было много льгот. От воинской службы освобождались священники, врачи, не призывались также единственные кормильцы семьи и единственные сыновья. На братьев Гумилевых — Дмитрия и Николая — эти льготы не распространялись. Однако отсрочка от призыва давалась и студентам, и поэтому возникает вопрос о статусе Гумилева в Сорбонне, обучение в которой и было «официальной» причиной его отъезда в Париж. Более чем вероятно, что студентом парижского университета он весной 1907 г. уже не являлся, — в противном случае он мог бы просто представить в призывную комиссию соответствующие документы. Однако таковых документов у поэта, очевидно, не было, и поэтому ему пришлось проходить призыв на общих основаниях.

Итак, по существующему на тот момент положению, призыву на военную службу подлежали те, кому исполнилось 21 год. Николаю Гумилеву 3 (15) апреля 1907 года как раз и исполнилось 21 год. Он был обязан, не мог не явиться в воинское присутствие именно в конце апреля — начале мая 1907 г. Поскольку число военнообязанных в мирное время значительно превышало потребности вооруженных сил, призывники «тянули жеребий». По некоторым сведениям, жребий вытягивал один человек из пяти. Помимо того, существовало положение, согласно которому можно было отказаться от жребия. В этом случае «новобранец» считался «вольноопределяющимся» и мог служить всего один год, пользуясь рядом льгот. Не вытянувшие жребий и имеющие освобождения или отсрочки зачислялись в запас, и их призывали лишь в случае войны. Те же, кто вытянул жребий с заранее определенным номером, уже в обязательном порядке подлежали призыву. Срок воинской службы на 1907 год составлял от трех до пяти лет, в зависимости от рода войск. Непосредственно при призыве они проходили медицинскую комиссию. В отличие от нынешних времен, с весенним и осенним призывом, тогда непосредственно призыв проводился только раз в год, а именно — в ноябре. Тогда же собирались и медицинские комиссии. Требования к состоянию здоровья были довольно жесткие. Таким образом, Николай Гумилев был обязан явиться в воинское присутствие до начала ноября 1907 года. Он должен был пройти медицинскую комиссию и в результате 30 октября 1907 года получил следующее «Свидетельство о явке к исполнению воинской повинности (Бессрочное)» (РГИА СПб. Ф. 14. Оп. 3. Д. 61522. Л. 13; факсимильное воспроизведение подлинника: Шубинский В. Николай Гумилев. Жизнь поэта. СПб., 2004. С. 139): «Сын Статского Советника Николай Степанович Гумилев (вписано от руки, далее напечатано) явился к исполнению воинской повинности при призыве 1907 года и, по вынутому им № 65 (номер вписан от руки) жеребья, подлежал поступлению на службу в войска; но, по освидетельствованию, признан совершенно неспособным к военной службе, а потому освобожден навсегда от службы. Выдано Царскосельским уездным по воинской повинности Присутствием 30 октября 1907 года за № 34-м (дата и № — от руки)». Далее — подписи и печати.

Осенний визит в Россию «по казенной надобности» Гумилев использовал и «в личных целях» — «по дорогое побывал в Севастополе у А. Горенко. Она жила в доме Мартино на Малой Морской, № 43, кв. 1. Полученный отказ мог быть связан с тем, что ей грозил туберкулез, от которого год назад умерла ее сестра, Инна» (Соч III. С. 355). Следует заметить, что Ахматова была уверена, что эта поездка была «романтической эскападой» влюбленного Гумилева, совершенной исключительно для свидания с ней: «В октябре, одолжив денег и ничего не сообщив родителям, он поехал в Киев, но его попытки уговорить Анну выйти за него замуж оказались не более успешными, чем прежде» (Хейт. С. 30). Упоминание Киева вместо Севастополя — аберрация памяти Ахматовой, объяснимая тем, что в Киеве, — проездом из Севастополя в Петербург, — в эту поездку Гумилев останавливался и, по-видимому, познакомился с сотрудниками киевского «декадентского» журнала «В мире искусств», печатавшего в 1907 г. произведения Брюсова, А. Белого, А. Блока, М. Кузмина и др. Ст-ние Гумилева «Я долго шел по коридорам...» (№ 88 в т. I наст. изд.) было опубликовано в № 20–21 журнала (1 декабря 1907); в следующем номере (№ 22–23) была помещена статья Гумилева о М. В. Фармаковском (№ 2 в т. VII наст. изд.). Стр. 7–8. — Во введении к «Критике чистого разума» немецкий философ И. Кант (1724–1804) заявляет, что каждый может усомниться в возможности метафизики, которая не существует в качестве «науки»: сверхчувственная (трансцендентальная) область бытия недоступна познанию. Стр. 8–19. — Имеются в виду «три новеллы» «Радостей земной любви» (№ 4 в т. VI наст. изд.). О понятии «новелла» в ранней прозе Гумилева, взаимосвязи «трех новелл» и роли «посвященья к ним» см. комментарий к № 4 в т. VI наст. изд. «Радости земной любви» были посланы Брюсову через несколько дней после настоящего письма, в письме № 24 наст. тома, но опубликованы в «Весах» лишь следующей весной (Весы. 1908. № 4. С. 31–37), с посвящением «Анне Андреевне Горенко». Подробнее об автобиографическом подтексте этого произведения см. комментарий к стр. 11–16 № 4 в т. VI наст. изд. Упоминание Гумилева о «романических причинах» явно позволяет заключить, что если он и получил очередной «отказ» Ахматовой во время октябрьской поездки в Россию, то, по крайней мере, не «окончательный». Стр. 22–23. — Об истории с «Шутом короля Батиньоля» см. №№ 8, 14 наст. тома и комментарии к ним. Стр. 34–35. — См. комментарий к стр. 9–11 № 21 наст. тома. Стр. 38–61. — № 85 в т. I наст. изд., автограф 1. См. также № 44 наст. тома и комментарий к нему. Об оккультном соответствии этому стихотворению в произведениях Папюса см. комментарий к стр. 14–16 к № 2 в т. VI наст. изд. Стр. 62–86. — № 86 в т. I наст. изд., автограф 1. Стр. 88–90. — Как указано выше (комментарий к стр. 3–8 № 21 наст. тома), «Золотое руно» произведений Гумилева не публиковало; из упомянутых в том же письме московских газет только в «Раннем утре» было напечатано три стихотворения Гумилева — но уже после отправления настоящего письма.

24

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Неизд 1986 (публ. М. Баскера и Ш. Грэм), Полушин (без стихов), ЛН.

Автограф — РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 18.

Дат.: между 2 и 6 декабря (н. ст.) 1907 г. — по датировке Р. Д. Тименчика (ЛН. С. 454–455).

Стр. 3–8. — Отметив, что конверт от этого письма не сохранился, Р. Д. Тименчик и Р. Л. Щербаков добавляют, что в нем «были отправлены новеллы, которые 17/30 ноября 1907 г. Гумилев обещал отправить на следующий день заказным письмом» (ЛН. С. 455). Рукопись «Радостей земной любви» в архиве Брюсова не сохранилась. Стр. 9–10. — Названные ст-ния были приложены к №№ 20 и 21 наст. тома. Стр. 10–11. — Все три ст-ния были впервые опубликованы в РЦ 1908, в новой редакции, под общим заглавием «Озеро Чад». Стр. 14–15. — В РЦ 1908 это ст-ние имело подзаголовок «Барабанный бой племени Бурну». Стр. 21–79. — № 95 в т. I наст. изд., автограф 1.

25

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Неизд 1986 (публ. М. Баскера и Ш. Грэм), Полушин, ЛН.

Автограф — РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 19. В стр. 21 после «и» ранее было «тогда».

Дат.: 24 ноября / 7 декабря 1907 г. — по датировке Р. Д. Тименчика (ЛН. С. 455–456).

Стр. 7–8. — См. № 7 наст. тома и комментарий к нему. Стр. 8. — Подразумевается Блудный сын (Лук. 15:11–32). Как Брюсову, так и Гумилеву принадлежит стихотворное произведение на тему этой притчи (см.: Брюсов В. Я. Собрание сочинений. В 7 т. М., 1973. Т. 1. С. 276; № 15 в т. II наст. изд.). О «типологическом сходстве» брюсовского ст-ния с «поэмой» Гумилева, не учтенном в комментариях т. II наст. изд., см.: Устинов А. Б. Поэтические прогулки Василия Комаровского или частный случай «Антиномичности поэтики русского модернизма» // В. Я. Брюсов и русский модернизм. Москва, 2004. С. 114–115. Стр. 11. — Имеется в виду заключительная часть «Радостей земной любви» (стр. 149–185 № 4 в т. VI наст. изд.). О герое «трех новелл», итальянском поэте Гвидо Кавальканти (между 1250/1260–1300) см. комментарий к стр. 9–10 № 4 в т. VI наст. изд. Стр. 16–17. — Новеллы были посланы с № 24 наст. тома (см. комментарии). Заметка Гумилева (№ 3 в т. VII наст. изд. о парижской «Выставке нового русского искусства» («Exposition d’Art russe moderne») была опубликована в ноябрьском номере «Весов» (Весы. 1907. № 11. С. 87–88). Вероятно, поэт был на открытии выставки 22 ноября / 5 декабря 1907 г. См. об этом также комментарий к № 26 наст. тома. Стр. 28–29. — О секретаре «Весов» М. Ф. Ликиардопуло и взаимоотношениях с ним Гумилева см. комментарий к № 46 наст. тома.

26

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Неизд 1980 (публ. Г. П. Струве), Полушин (без стихов), ЛН.

Автограф — РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 18.

Дат.: 3/16 декабря 1907 г. — авторская датировка.

Письмо вложено в конверт, адресованный: «Russie. Москва. Театральная пл., д. Метрополь. Редакция «Весы». Его Высокородию Валерию Яковлевичу Брюсову». Штемпель почтового отделения Парижа — 16.12.07. Штемпель московской экспедиции городской почты — 06.12.07.

Стр. 3–4. — Ст-ние «Гиена» («Над тростником медлительного Нила», № 73 в т. I наст. изд.) было опубликовано Брюсовым в номере газеты от 29 ноября 1907 г. См. комментарий к стр. 13–14 № 21 наст. тома. Стр. 4–6. — Как уже говорилось (комментарии к стр. 13–14 № 21 наст. тома), «Раннее утро» было газетой кадетского направления. Ср. в этой связи шуточный отзыв Гумилева о Союзе 17 октября в стр. 34–35 № 5 наст. тома. Стр. 7–8. — Николай Константинович Рерих (1874–1947) являлся, по мнению Гумилева, «бесспорным королем»

выставки нового русского искусства в Париже. В печатном отзыве об этой выставке, где Рерих «выставил 89 вещей», Гумилев отметил его «духовное родство с крупным новатором французской живописи Полем Гогеном» (см. стр. 9–35 № 3 в т. VII наст. изд.). Полтора года спустя, в заметке «По поводу «салона» Маковского» (1909), Гумилев еще более высоко оценивал творчество Рериха, назвав его «высшей степенью современного русского искусства» и заявив, что «Рерих открыл непочатые области духа, которые суждено разрабатывать нашему поколенью» (см. стр. 40–49 № 13 в т. VII наст. изд.). Такая оценка, безусловно, говорит о глубоком сходстве между Гумилевым и Рерихом, которое выявляется в особенностях их трактовки «русской» и, шире, «национальной» темы, — с точки зрения «великой сказки истории, смены двух рас» (стр. 24 № 3 в т. VII наст. изд.), раскрытия «влияний скандинавских, византийских и индийских, <...> преображенных в русской душе» (стр. 43–44 № 13 в т. VII наст. изд.). Однако тема «Гумилев и Рерих» все еще ждет своего исследователя. После возвращения в Петербург Гумилев поддерживал отношения с Рерихом, встречался с ним, состоял с ним в переписке. См. также комментарий к письму Рериха (№ 8 раздела «Писем к Н. С. Гумилеву» наст. тома). Мария Клавдиевна Тенишева (1858–1928; год рождения обычно дается как 1867: более ранняя дата была недавно уточнена в соответствии с метрической книгой церкви Святого Равноапостольского князя Владимира в Санкт-Петербурге) — известная художница, коллекционер и меценат, одна из основателей журнала «Мир искусства», устроительница парижской выставки нового русского искусства. Более всего она была известна «своей деятельностью по поощрению народного искусства и кустарных ремесел, основавшая для этой цели в своем имении Талашкино в Смоленской губернии художественные мастерские» (Неизд 1980. С. 170–171; см. также об этом книгу со статьями Н. К. Рериха и С. К. Маковского: «Талашкино. Изделия мастерских кн. М. Кл. Тенишевой» (Пг., 1905)). На выставке нового русского искусства, как сообщает Гумилев, «Княгиня Тенишева выставила свои эмали и керамику и, кроме того, работы крестьянок Смоленской губернии, сделанные под ее наблюдением. Она и проповедуемое ею крестьянское искусство имеют большой успех в Париже, так что многие вещи уже проданы, даже французскому правительству» (стр. 49–53 № 3 в т. VII наст. изд.). Рерих, впервые посетивший Талашкино в 1903 г. и немедленно включившийся в работу как учитель и художник-декоратор, впоследствии более подробно писал о ее «парижских» эмалях: «Работа в Талашкине затронула керамику, резьбу, вышивки; но разные условия не довели дело до еще одного старейшего производства — до эмали. Давней мечте княгини М. К. Тенишевой — вызвать к жизни заглохшее благородное эмальерное дело — удается осуществиться только теперь. В Париже идет работа над русскими эмалями. В Париже княгиня Тенишева устроила муфеля, обставила лучшими средствами мастерскую, нашла специалистов для совещаний о многих теперь утерянных красивых тонах. В библиотеках и архивах отыскиваются рецепты красок, самыми неожиданными поисками добываются разные материалы — камни и металлы — для соединения с эмалью. Уже целым рядом выступлений на выставках (Салон «Марсова поля», Осенний салон, Международная выставка в Лондоне) эмали княгини Тенишевой были очень оценены и получили известность. Блюдо было приобретено Люксембургским музеем. Очень удачны были ларцы (эмаль с амарантовым деревом; белая с зеленым), подсвечники, шкатулочки. Но, вспоминая о далекой колыбели эмали, о Востоке, хотелось идти дальше, сделать что-то более фантастичное, более связующее русское производство с его глубокими началами...» («Заклятое зверье» (1909)). Р. Д. Тименчик и Р. Л. Щербаков (ЛН. С. 457) указывают также на статью М. В. Фармаковского о выставке Тенишевой в газете «Одесский листок» (1907. 30 ноября). Стр. 8–9. — «Пятницы» Р. Гиля начались в ноябре; о намерении Гиля пригласить на них Гумилева см. комментарии к стр. 29–34 № 20 наст. тома. В числе регулярных участников этих «дружеских вечеров» были поэты «Аббатства» (см. комментарий к стр. 5 № 5 наст. тома). Следует добавить, что известная заметка Ахматовой о том, что «Рене Гиль проповедовал «научную поэзию», и его так называемые ученики с превеликой неохотой посещали мэтра», относится к более позднему периоду — 1911 г. (Ахматова А. Амедео Модильяни // Ахматова А. Собрание сочинений: В 6 т. Т. 5. М., 2001. С. 13; первый манифест «научной поэзии» составило предисловие к книге Гиля «Легенда души и крови» (1885)). Стр. 9–10. — О французском поэте Nikolas Deniker (гумилевское написание фамилии — Denicer — орфографически ошибочно) см. комментарий к стр. 5 № 5 наст. тома. Стр. 11. — Деникер надписал гумилевский экземпляр своего единственного сборника стихов в ноябре 1907 г. (см. комментарий к стр. 5 № 5 наст. тома); рецензия Р. Гиля (процитированная нами в том же комментарии) была помещена только в № 3 «Весов» за 1908 г. Стр. 12–14. — Jardin des Plantes — парижский Ботанический сад, в котором, по восходящей к XVIII в. традиции, также помещался зверинец с редкими животными. В контексте приложенных к предыдущим письмам стихов Гумилева об «озере Чад», «садах души» и т. д. (см. №№ 20, 21, 24, 23 наст. тома), небезынтересны яркие впечатления от Jardin des Plantes, которыми открывается раздел «Письма из Парижа (1911 г.)» книги воспоминаний Г. И. Чулкова: «Я часто хожу в Jardin de Plantes, в этот прелестный уголок Парижа, сохранивший очарование прошлых дней. Мимо [вольера] «Martin» (мартышки — Ред.), вокруг которого всегда стоит толпа зевак, мимо невероятных павлинов, мимо гиппопотамов с мордой, похожею на чемодан, я спешу пройти к помещению, где дремлют змеи. Меня влекут к себе почему-то эти странные существа, с таким сильным и гибким телом, с таким изысканным рисунком на коже и с такими непонятными глазами, влюбленными в какую-то нам неведомую тишину...» (Чулков Георгий. Годы странствий. М., 1999. С. 255). Как уже было указано (см. комментарий к стр. 3–4 № 5 наст. тома), этот «прелестный уголок Парижа» был связан с семейством Деникеров, проживавшим в роскошном казенном доме в самом Jardin des Plantes. По воспоминаниям А. Сальмона, младшие брат и сестра Н. Деникера с большой охотой принимались его дразнить, обзывая его «единственным поэтом, родившимся в зверинце» (Salmon A. Souvenirs sans fin. Premiere epoque (1903–1908). Paris, 1955. P. 66). Согласно тому же источнику, ночные посещения зверинца стали любимым времяпрепровождением парижской богемной молодежи: «...проживая в Доме Буффона, <Н. Деникер> держал в своем кармане ключ от Jardin des Plantes. Ключ от Jardin des Plantes! Можете ли вы себе представить, какие это предоставляло нам возможности, — нам, поэтам общества «La Plume», завсегдатаям кафе Closerie des Lilas, баров Taverne du Pantheon и Taverne Pascal <...> ресторанчика Lorraine, переделанного теперь в кинотеатр. Задолго до настоящего кино, для нас кино означало — проходить в два часа ночи на вершину лабиринта, под ветви ливанского кедра...» (Там же. С. 69; лабиринт был создан в Ботаническом саду графом Буффоном в 1739 г.). Как раз в 1907 г. одним из частых ночных посетителей Ботанического Сада был художник Анри Руссо (Rousseau, 1844–1910; «Таможенник»; см. № 4 в т. VII наст. изд. и комментарий к нему), написавший под впечатлением этих прогулок картину «Мандрилл в девственном лесу» (выставлена на Осеннем салоне 1907 г.). На этой картине изображена содержащаяся в зверинце Jardin des Plantes огромная обезьяна Бу-бу, очевидно, пользовавшаяся особой популярностью у «декадентствующих» гостей Деникера из-за мрачных «зоофилических» легенд, связанных с этим видом («Мандрилл — крайне опасен и часто нападает на одиноких женщин», — сообщала «Энциклопедия Лярус» (Larousse de XXeme siecle. Paris, 1904)). Возможно, именно этот «сюжет» послужил и «толчком» к созданию гумилевского рассказа «Лесной дьявол» (см. № 11 в т. VI наст. изд. и комментарии к нему), который появился в печати несколькими месяцами спустя. По сообщению М. В. Фармаковского, Гумилев в 1907 г. «постоянно посещает Jardin des Plantes, подолгу (иногда по ночам) наблюдает крокодилов, гиен, тибетских медведей, птиц и др. животных» (Труды и дни. С. 177). «Об этих медведях рассказывала <...> и Анна Андреевна Ахматова. По ее словам, Гумилев проводил с ними много часов и мечтал увидеть тех же животных на воле» (Бронгулеев В. В. Посредине странствия земного. Документальная повесть о жизни и творчестве Николая Гумилева. Годы 1886–1913. М., 1995. С. 80). Стр. 15–16. — «В первом действии пьесы Г. Ибсена «Привидения» Фру Альвинг рассказывает пастору Мандерсу, что ее покойный муж, бездельник и пьяница, «день-деньской валялся на диване и читал старый адрес-календарь» (Ибсен Г. Собр. соч. М.: Искусство, 1957. Т. 3. С. 485)» (ЛН. С. 458). Стр. 17–19. — К письму приложены (стр. 34–81) ст-ние «Приближается к Каиру судно» (№ 84 в т. I наст. изд., автограф 2), ранее приложенное к № 22 наст. тома, и ст-ние «Как труп, бессилен небосклон...» (№ 96 в т. I наст. изд.). Неизвестно, было ли второе из них уже знакомо Брюсову. Стр. 29–31. — В «Раннем утре» заметок Гумилева о парижских выставках и театрах не появлялось; кроме публикаций в «Весах» и киевском «В мире искусств» (№№ 2–4 в т. VII наст. изд.), никакие корреспонденции Гумилева того времени не известны.

27

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Неизд 1980 (публ. Г. П. Струве), Полушин (без стихов), ЛН.

Автограф — РГБ. Ф. 386. К. 84. Ед. хр. 18.

Дат.: 13/26 декабря 1907 г. — авторская датировка.

Письмо вложено в конверт, адресованный: «Russie. Москва. Театральная пл., д. Метрополь. Редакция журнала «Весы». Его Высокородию Валерию Яковлевичу Брюсову». Штемпель почтового отделения Парижа неразборчив. Штемпель московской экспедиции городской почты — 17.12.07. Ответом на это письмо является письмо В. Я. Брюсова от 20 декабря 1907 / 2 января 1908 г. (№ 5 в разделе «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома). «В письме поставлена дата 26.11.07. Но, во-первых, 30 ноября Гумилев извиняется за долгое молчание (см. № 23 наст. тома — Ред.), во-вторых, на конверте настоящего письма стоит штемпель московской почты 17-XII-1907, а в-третьих, 1-й том «Путей и перепутий», за который Гумилев благодарит Брюсова, выпущен издательством «Скорпион» в первых числах декабря 1907 г. (см.: Раннее утро. 1907. № 3. 20 ноября). Таким образом, можно считать, что в дате Гумилева описка» (ЛН. С. 459).

Стр. 3–5. — Имеется в виду книга Валерия Брюсова: Пути и перепутья. Собрание стихов. Т. 1. Юношеские стихотворения. Это — я. Третья стража. 1892–1901. М.: Скорпион, 1908. Как указано выше, книга вышла в начале декабря 1907 г. Сборник «Tertia Vigilia» (Третья стража) вошел в нее в измененном составе (который автор назвал «вторым изданием»). Стр. 8. — Ответ Брюсова последовал в письме от 20 декабря 1907 г.: «Родился я 1 декабря 1873 г.» (№ 5 раздела «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома). Стр. 8–10. — Ср. тенденцию Брюсова находить в Гумилеве сходство с собой в молодости (см. комментарии к стр. 4–5 № 1 и стр. 12–13 № 16 наст. тома). Стр. 10–11. — Ср. в «Предисловии» Брюсова к его раннему сборнику «Chefs d’oeuvre» (М., 1895): «Chefs d’oeuvre — последняя книга моей юности; название ее имеет свою историю, но никогда оно не означало «шедевры моей поэзии», потому что в будущем я напишу гораздо более значительные вещи (в 21 год позволительно давать обещания!)...». Стр. 12. — Ср. в предыдущем письме: «я все это время сильно нервничаю» (стр. 12 № 26 наст. тома). Согласно данным А. Хейт, к декабрю 1907 г. относится новая попытка самоубийства Гумилева: «В декабре он попробовал отравиться и был найден спустя сутки в бессознательном состоянии в Булонском лесу» (Хейт. С. 30–31). Об этом же эпизоде Гумилев рассказывал А. Н. Толстому, который передает его чуть иначе (Гумилев сам очнулся, долго пролежав без сознания). Толстой также добавляет объяснение Гумилева своему поступку: «Вы спрашиваете, — зачем я хотел умереть? Я жил один, в гостинице, — привязалась мысль о смерти. Страх смерти мне был неприятен... Кроме того, здесь была одна девушка...» (Николай Гумилев в воспоминаниях современников. С. 38). Стр. 15–39. — № 89 в т. I наст. изд., автограф 1. В т. I наст. изд. (см. комментарий к № 89) была принята предложенная М. Баскером и Ш. Грэм датировка письма от 2 декабря (н. ст.) 1907 г.; такую датировку следует признать ошибочной. Приложенные к настоящему письму два ст-ния соответственно следовало бы разместить в хронологической последовательности ст-ний в т. I наст. изд. под №№ 96 и (более предположительно) 97. Стр. 40–53. — № 90 в т. I наст. изд. В стр. 9 — разночтение по сравнению с РЦ 1908 («Наш взор являл туманное ненастье...»).